На приём я, как и ожидалось, не попал, но хотя бы сделал официальный запрос — скажем так, отметился. Вероятнее всего, этот запрос потеряется где-то в завалах местных бумаг или на свалке различной корреспонденции. Но он хотя бы был зафиксирован.

При всём том я понимал: пробиться так через канцелярию к императору — это дохлый номер. Но в любом случае бумага на руках была, причём бумага, где чиновничий аппарат Китая меня официально признал представителем Тохарской империи. Так что хотя бы один единственный документ со стороны недругов с признанием моих притязаний я получил.

Обратно в постоялый двор я вернулся самым последним. Уже и Росси, и Гризли с ребятами были тут.

Я вынул бумагу, выданную мне китайским чиновником, и показал её ребятам. Мы сидели в небольшом зале на втором этаже, где можно было и поесть, и просто посидеть пообщаться.

Росси взял у меня бумагу и пробежался по ней глазами, затем вернул мне, покачал головой и посмотрел в глаза.

— Виктор! — сказал он с нескрываемым скепсисом в голосе. — Ты вроде бы уже взрослый парень, вон, какой большой. Прошёл и огонь, и воду, и медные трубы. И ты реально веришь в то, что вот этот товарищ из китайской канцелярии передаст твоё прошение? Да они тебя мурыжить будут, хорошо, если несколько лет. Правильно же сказал тебе этот чиновник, что нет у тебя ни родины, ни флага, и нет никакой Тохарской империи.

Росси, смотрел на меня глазами врача, который хотел, чтобы я принял лекарство, несмотря на то что оно будет ужасно горьким.

— Он имел в виду, что за тобой не стоит никакая сила, поэтому они не будут иметь с тобой никакого дела. Понимаешь? Китайцы уважают только силу и власть, больше ничего. Пошёл бы ты как представитель Российской империи — это ещё был бы один вопрос, потому что за Россией, соответственно, и за российским посольством стоит мощная сила. А ты пошёл как представитель империи, которой, по сути своей, уже и нет. По крайней мере, она для них ничего не значит. Китайцы уже давным-давно её пережевали и выплюнули по их мнению. Поэтому я сильно сомневаюсь, что у тебя что-то получится.

— Я думал уже обо всём том, о чём ты говоришь, — ответил я, забирая назад бумагу с печатью и подписью. — Но на самом деле цель-то была не такая. На самом деле целью было завизировать хоть в каком-нибудь чиновничьем аппарате, что лично я являюсь подданным Тохарской империи. А пока у Тохарской империи есть хотя бы один подданный, официально империя жива.

Росси открыл рот, чтобы что-то возразить, потом закрыл его и только глазами несколько раз хлопнул.

— А вот об этом я не подумал, — проговорил он наконец. — Вот это с твоей стороны очень умно. Хорошо, признаю, был неправ. Удивительно, но факт: ты меня действительно уел.

Я первый раз видел, как Росси искренне извиняется. До этого момента я в нём видел ту самую снисходительность, которую испытывают все высшие демоны к людям. Возможно, кроме Зары и Азарета.

— Но есть ещё один момент, — тут Джузеппе собрался и положил руки перед собой, словно желая выдать важную информацию. — У них сейчас планируется мероприятие как раз-таки в честь обретения вашего скипетра и передачи его со стороны тохаров императорскому роду. Причём на всём этом мероприятии будет присутствовать и последний потомок, как они считают, тохарского императорского рода. Тот самый, который и отдал им скипетр. Как только в нём душа-то держится? Четыреста лет прошло… совершенно непонятно.

— Как держится? — я ухмыльнулся и похлопал Росси по плечу. — Кровь в нём ваша, демоническая. Поэтому он до сих пор и живой, скотина такая.

— В любом случае, всё это мероприятие будет проходить через два дня в летнем дворце. И пригласительные я добыл со стороны австро-венгров. Если не ошибаюсь, твои ребята добыли те же самые пригласительные со стороны Российской империи.

— Добыли, — кивнул Гризли. — Точно.

— Ну что, ты с кем пойдёшь: со мной или с ребятами? — вопросительно уставился на меня Росси.

— Нет, — я покачал головой, надеясь только на то, что Агнос всё-таки вернётся до этого момента. — Я должен явиться туда совершенно иначе.

— Это как? — уставился на меня Джузеппе.

— Но я же не могу идти как русский или как австро-венгр. Я пойду как тохар. И появление это будет фееричным, поверь мне. А сделаем мы всё следующим образом…

Чиновник Ван Сюнь, получивший взятку от неизвестно откуда появившегося гиганта, взял бумагу, которую он написал для канцелярии, и вместе с ней отправился в Летний дворец окольными коридорами. Пришлось раздать несколько монет слугам, чтобы дойти до нужного адресата, но Ван Сюнь очень надеялся, что эти вложения окупятся. И вот, наконец, он дошёл до цели.

К чиновнику вышел старый, слегка заплывший жиром тохар. Поговаривали, что этот спесивый старик племянник последнего императора Тохарской империи — Шаумо. Коса его была всё такой же красной, разве что в бороде уже появились седые волоски. Но в целом, если сбрить её, он выглядел вполне ещё не старым человеком.

— Как ты посмел, червь, побеспокоить меня, отвлекая от наложниц⁈ — прорычал Шаумо. — Захотел обратиться в пепел от моего истинного огня?

Но Ван Сюнь не поддался на настроение тохара. Он знал, что это всего лишь обычное вступительное слово спесивого аристократа.

— Что вы, господин! Я посмел явиться к вам лишь в заботе о вашем благосостоянии. Если бы не угроза вам, я ни за что бы не посмел вас отвлечь от насущных дел! — раболепно склонился Ван Сюнь, знающий своё место и любовь всех аристократов к лести и раболепному подчинению.

— Надеюсь, что хотя бы повод достойный? — закончил тот.

— Более чем, — ответил Ван Сюнь и протянул копию бумаги, подписанную им для Виктора Адениза.

Шаумо взял её, прочитал и перевёл покрасневшие глаза на чиновника.

— У тебя последние мозги жиром заплыли⁈ — спросил он, и в его голосе слышалось натуральное рычание. — Какого хрена ты его вообще регистрировал?

— Ну, а как же? — развёл чиновник пухлыми руками. — Я же должен был каким-то образом всё вызнать про него и сообщить вам о его появлении. А вот здесь есть все данные: имя, возраст, где остановился, магический дар и тому подобное. Теперь вы знаете, господин, где его можно отыскать, чтобы решить любые вопросы, если они у вас возникнут.

Шаумо Адениз снова посмотрел в бумагу и погладил шёлковый халат.

— Какой-то сопляк безродный, выскочка без роду и племени, пытается тут рассказать, что он — из Аденизов? Нет больше никаких Аденизов! Я — последний тохарский император, пусть не юридически, но по факту. Я с ним в любом случае разберусь. Так и быть.

Он вытащил небольшой мешочек с монетами и кинул его чиновнику, словно подачку.

— Это за информацию.

Сам же развернулся и пробормотал себе под нос:

— Сперва мы всё равно проведём мероприятие. Всё равно этого выскочку во дворец никто не пустит, тем более что и бумага уже у меня, а дальше эта бумага не уйдёт. А потом я уничтожу этого самозванца, считающего себя последним тохарским императором.

Уж насколько у нас любили пышные народные гулянья, всё же надо было признать, что Китайская империя в этом вопросе нас обходила на голову. С самого утра тут слышалась музыка, и песни лились со всех сторон.

Выглянув в окно, я увидел, что все окрестные улочки и переулки наполнены людьми, которые несли с собой различные украшения, разноцветные флаги, бумажные фонарики и непонятные мне приспособления. И все двигались в сторону Высокого города.

Возможно, в какое-то другое время, может быть в другой жизни, мне бы и хотелось присоединиться к ним и испытать единство с радующимся народом. Но сейчас передо мной стояли совершенно другие задачи.

Я провёл инструктаж с Росси и своими друзьями перед их отправкой на трибуны со стороны делегаций Российской и Австро-Венгерской империй и объяснил, чего примерно ожидаю от них. Точной программы проведения праздника у нас не было, зато с примерным содержанием аналогичных празднований прошлых лет поделились посольства: сначала будет проведено большое народное шествие, затем торжественное выступление императора и неких гостей церемонии, после чего продемонстрируют реликвии, и уже потом начнётся торжественный пир в честь праздника.