— Да это же просто отлично, сынок, — ответила она и вымученно улыбнулась. Ей явно не хватало сейчас хороших новостей.

— Но есть и одна проблема, — проговорил я, — заключается она в том, что капище из-за минерала постоянно запитано на максимум. И вот поэтому туда может вывалиться целая толпа демонов. Именно поэтому нужен специалист, чтобы всё это переделать, уменьшить мощность, чтобы можно было пользоваться телепортом, не боясь прорыва демонов.

Мать ещё раз улыбнулась, посмотрела на меня, потянулась ко мне и провела ладонью по моей руке.

— Это хорошо, — сказала она. — Знаешь, у меня такое ощущение, будто мы живём с тобой в разных реальностях или в разных империях.

— Ну, пока ещё вроде бы в одной, — ответил я. — У вас-то что случилось-то?

— Частично ты знаешь, что случилось, — ответила Горислава. — Императрица умерла родами, да. Но при этом родила здорового, сильного, хорошего мальчика, при этом потребовав с меня клятву о том, что я буду защищать его ценой едва ли не собственной жизни. Есть распоряжение о том, что Рароговы, Вихревы, Светозаровы входят в регентский совет, который будет создан при ребёнке.

— Что ж, мам, — сказал я, — вроде бы всё нормально. То есть, пока всё то, что ты описываешь, это абсолютно нормальный государственный процесс.

— Ну да, — вздохнула мама. — Нормальный государственный…

— Если не ошибаюсь, — вспомнил я, — ситуация с наследованием всегда упиралась во что-то, связанное с капищем?

— Да, — кивнула мать. — Император должен быть обязательно проводником капища, поэтому некоторые наследники иногда не подходили, так как ни одно капище их не принимало.

— То есть я правильно понимаю, что именно поэтому такая шаткая позиция? — поинтересовался я. — Из-за того, что ребёнок ещё долго не сможет обрести капище?

— Да нет, — ответила Горислава. — С этим вопросом, как раз-таки, всё решилось. Капище императрицы признало наследника своим проводником.

— Так тогда это вообще здорово! — сказал я. — Вы всё отлично сделали! Почему ты переживаешь?

— Почему я переживаю? — переспросила меня мать. — Уж ты-то должен меня понять. Я переживаю потому, что императрица родила ребёнка от высшего демона!

— Как так? — не понял я. — Это поэтому всё так быстро, что ли?

— Не спрашивай меня, как, — покачала головой мать. — Я свечку не держала, но факт остаётся фактом. Я сама в шоке. Поэтому я чувствую себя едва ли не предательницей, тем что сажаю на трон потомка тех, кто пытается уничтожить людей, и нас в том числе.

— Нет, я тебя, конечно, понимаю, — начал я.

Всё это время я пытался собраться в смысле, потому что сейчас пока у меня не укладывалось в голове, как у нас полудемон сможет стать императором. А главное, совершенно неясно — от кого? У меня в голове было как минимум два претендента. Но в то же время я понимал, что к этому могли приложить руку какие-то другие высшие демоны.

— Я прекрасно тебя понимаю, — повторил я и попытался направить основные усилия на то, чтобы успокоить мать. — Ты же знаешь, во-первых, высшие демоны бывают разные. То есть, если это кто-то из дружественных нам, то ещё всё не так плохо. Я же кое с кем сотрудничаю, чтобы ты понимала: мы помогаем друг другу. Да, конкретно наши предки, Аденизы заключали соглашения с магами огня, у других были заключены соглашения с магами земли, а есть те же телепортеры. И вот это всё демоны адекватные, которые сами воюют с низшими. Так что тут большой вопрос — от кого?

— Ух, — ответила мать. — Я бы и сама хотела узнать — от кого. Ситуация такая, какая есть. Даже задавая клятву императрице, я сказала, что если он станет какой-нибудь редкостной сволочью, я его собственными руками удавлю. То есть я себе оставила лазейку.

— Ты, конечно, молодец, — сказал я. — Но ты знаешь, не стоит раньше времени переживать.

— Как не переживать-то? — мать глянула на меня уставшим взглядом. — А как же внешность?

— Слушай, ну вопрос скрытия внешности абсолютно поправимый, — ответил я. — Существуют же соответствующие амулеты. Я даже больше тебе скажу: мне вполне по силам достать такой. А уж если у нас будет муас, так вообще проблем не будет.

При этих моих словах мама вроде как выдохнула. По крайней мере, я добился того, что она слегка успокоилась с этим вопросом.

И вдруг, когда я уже настроился на то, что нас ждёт тихая размеренная беседа, мне вдруг пришло мысленное сообщение от Тагая.

«Витя! — даже мысленный его голос был сильно взбудоражен. — Что у вас происходит?»

«А что у нас происходит? — спросил я. — У нас вроде бы всё в порядке».

«Да как же⁈ — сказал он. — Там такая ментальная буря стоит над поместьем, что я тебе даже передать не могу».

«Где? — спросил я быстро. — С какой стороны?»

«Левое крыло», — ответил Тагай.

И тут я понял, что действовать надо невероятно быстро. Я повернулся к матери и заглянул ей в глаза:

— Мама, где находится принц?

— В каком смысле? — не поняла она.

— Где наследник престола? — повторил я.

— А, ну так в детской, — ответила мать. — Там у него три няньки рядом и несколько гвардейцев перед дверью. Все оцеплено. Ну, просто мы разговаривали со Светозаровым, не могу же я вечно и неотлучно находиться с ребёнком. Я и так уже рядом с ним постоянно! Ну невозможно же двадцать четыре на семь быть подле…

Но я уже не слушал её причитания и выскочил в коридор. А затем снова посмотрел на неё:

— Так сейчас куда мне?

— Ну, хозяйские покои в левом крыле, — ответила она. — Там детская.

И тут я просто сорвался с места, ничего не объясняя, и помчался в левое крыло. Благо, что я уже был на третьем этаже.

И подбегая к детской, я понял, что всё печально. Стражники, которые должны были неусыпно охранять младенца, спали, как будто прикорнули от усталости. Я рванул дальше и увидел, что все кормилицы тоже спят, как одна.

В самой же детской прямо над маленькой кроваткой стояла Радмила. А в её руках была зажата небольшая подушка. Из глаз чуть ли не потоком катились слезы. Она стояла не то в состоянии полной прострации, не то тихой истерики, не то какого-то чуть ли не кататонического ступора. А пальцы, которыми она сжимала эту самую подушку, побелели на костяшках.

У Рароговых Радмила чувствовала себя не в своей тарелке. Было много различных факторов, но одним из основных являлась зависть. Девушка видела, что Виктор сплотил вокруг себя одногруппников, которые реально стали его друзьями и чуть ли не членами семьи. У него получился личный круг доверенных лиц. И этот круг расширялся и пополнялся всё новыми людьми. Некоторые из них были незнакомы Радмиле, а некоторых она хотела бы и не знать.

Как ту же сестру Николая Голицына. Самого его она ещё не видела, но сестра — вот она. То есть по идее может появиться и сам Николай. Радмила чувствовала себя очень неуютно.

Вдобавок ко всему, она сама ушла из пятёрки Адена, потому что посчитала её слабой. Конечно, немаловажным фактором было наличие в ней Муратова, которого все считали предателем, но пятёрка Адена цветёт и пахнет, пока её жизнь рассыпается прахом!

Несмотря на всё это, Виктор ей не отказал, что само по себе характеризовало его как сильного лидера и достаточно благородного человека. С другой стороны, никак не умаляло отношение всех остальных из пятёрки, которые искоса поглядывали на неё, но при этом старались демонстративно не замечать. Понятно, что младшие девушки, та же сестра Виктора, не обращали на подобные мелочи внимания и пытались её иногда вовлечь в беседу. Но, видя, что она никак не реагирует, оставили это бесполезное занятие.

А затем все собравшиеся увидели карету на подъездной дороге, причём карету с многочисленной свитой. Из этой самой кареты вышла женщина с седыми волосами. Радмила про себя, на автомате, подумала, что огневики обычно бывают рыжими. Тем более если это Рароговы. По крайней мере, так она всегда считала. Ну, и плюс внешние черты, по которым сходство с фон Аденом чётко отслеживалось. То есть, скорее всего, это была мать Виктора, но почему-то поседевшая, держащая на руках ребёнка.