— Да сдохнут они, — пожал он плечами. — Туда им, собственно, и дорога.

— Вот это я понимаю, решение критической проблемы, — хмыкнул я и похлопал Медведева по плечу.

— Я и вашу болотную ведьму, могу туда же, — сказал он.

— Э, не, — я покачал головой, — с болотной ведьмой так нельзя. Тут, брат, высокая политика замешана.

— Да, — Муратов посмотрел на меня. — Если мы её просто здесь угробим, нам никто не поверит. И даже если мы менталистам убийство предъявим, это будет выглядеть так себе. Но есть другой вариант. Мы сейчас чуть-чуть поможем нашей скорпииде, чтобы она грохнула Ликомору, как защитница этого капища, а с нас и взятки гладки. Тагай чуть подправит наши ментальные показания, и никакой мести, никакой войны, ничего.

Мы, объединив все наши силы, были готовы слаженно ударить. Но это был бы лишь отвлекающий манёвр. Артефактов у ведьми было достаточно, чтобы пережить хоть извержение вулкана, хоть взрыв невероятной силы. Но это было неважно. Мы стали бы лишь отвлекающим манёвром. Основным нашим оружием был Тагай.

Он-то и отработал на пять с плюсом. Он так шарахнул ей по разуму, что Ликомора получила на несколько секунд спутанность сознания и, кажется, даже отключилась.

Да, мы подготовили стихийные заклинания, но использовать их пока не решались. Иначе это будет видно в наших воспоминаниях, когда придётся сделать так, чтобы их считывали.

А по большей части, действовать должен был именно Тагай, причём действовать настолько филигранно, чтобы это потом нельзя было увидеть. И он действовал. Он боролся с сознанием Ликоморы, пробивая всю её артефактную и ментальную защиту. И наконец начал заставлять делать то, что было нужно нам.

Пытаясь сопротивляться, она брала по одному амулету со своего пояса, бросала под ноги и растаптывала, уничтожая. И таким образом она постепенно отпускала контроль над скорпиидой.

— Давай, — шептал Тагай. Вены на его лбу вздувались. Но за ним стояла богиня Арахна. Сил у него была предостаточно, поэтому он давил ведьму. Ликомора продолжала выбрасывать амулеты и растаптывать их.

А вот скорпиида постепенно начала приходить в себя. Она тряхнула головой и встала на все свои лапы. Ликомора же дергалась, бросая очередной амулет себе под ноги. И при этом она чётко осознавала, что именно она делает., но тело не подчинялось ей. Глаза у неё были бешеные, испуганные.

Ведьма, запертая в ловушке Тагая, раз за разом бросала амулеты, растаптывала, снова бросала под ноги и уничтожала.

Где-то на пятом амулете критическая масса силы скорпииды перевесила критическую общую массу влияния артефактов.

И тут скорпида подняла голову, застрекотала жвалами и уставилась на Ликомору.

— Тагай, ты можешь усилить мой сигнал? — попросил Костя.

— Могу попробовать. Для кого?

— Для скорпиды. Это скорее ментальный посыл.

— Давай попробую, — согласился Тагай.

— Скажи ей, что не надо её располовинивать. И башку отрывать тоже не надо. Пускай она её ядом её уничтожит.

— Хорошо, — кивнул Тагай, добавил ещё один поток для передачи данных, для скорпииды, и передал ей послание Кости.

Та посмотрела наверх, явно осознавая наше присутствие.

— Не понимает, — расстроился Костя. — Передай, что типа: мы тебе помогли, теперь ты нам помоги. Убей её своим ядом.

Тагай снова передал послание.

Скорпиида явно задумалась. А затем произошло то, от чего даже меня немного передёрнуло. Испытывать подобное на себе у меня не было никакого желания.

Хвост скорпииды в мгновение ока, с невероятной силой распрямился и ударил Ликомору острием прямо в висок. В мозг ведьмы полился яд. Её лицо искривилось от боли и ненависти, но больше всего — от разочарования в собственном проигрыше. Она раззявила рот, чтобы, может быть, что-то сказать, или как-то иначе отреагировать. Но из её рта вырвался только слабый стон.

Скорпиида вытащила остриё, которым увенчивался её хвост, а затем ударила ещё несколько раз: в шею, в грудь, и потом — в основание черепа.

Ликомора умирала в муках. Но так и не поняла, почему всё это произошло.

Мы решили не появляться ей на глаза, чтобы она нас не видела. Мы дождались, пока она замерла. Скорпиида же сделав своё дело, обернулась к нам и, как мне показалось, даже слегка поклонилась.

— Она всех нас благодарит за помощь, — сказал Костя.

— Ну вот, — сказал я показывая на картину под нами. — Месть свершилась. Тварь редкая, краснокнижная, хитиновая, считавшаяся чуть ли не вымершей, с огромной магической силой убила того, кто посягал на капище. Что мы могли с этим сделать? Ничего. Теперь мы должны взять тело и доставить в столицу.

Мы спустились к самому капищу, подняли тело. Оно всё уже было распухшее, почерневшее, и изо рта ведьмы сочилась мерзкая, гнойная жижа.

— За что боролась, на то и напоролась. На каждую болотную тварь находится болотная тварь пострашнее.

Рядом с Костей радостно стрекотал и даже подпрыгивал маленький скорпиидёныш. Он был счастлив и снова ластился к Жердеву.

— И что мы теперь должны делать? — спросил Костя, оглядывая древнее капище с трепетом.

— Теперь, — ответил я, тоже глядя на чашу с распоротыми телами различных гадов — мы должны вынести её на поверхность. Сдать Светозарову и Ярославу Болотову. Дать показания менталистам, показав, что мы видели, как Ликомора проводила странный ритуал, и её убила скорпиида. Мы к убийству не имеем отношения, лишь доставили её тело на поверхность. Почему не вмешались? Потому что тварь такая редкая, и очень опасная, а жить хочется.

— А какого хера мы забыли в этой заднице? — ухмыльнулся Белоснежка, видимо, решив до конца проработать нам алиби.

— Так, за ресурсами ходили. Костин папа заказал нам ещё скорлупы от яиц скорпииды. Вот мы и отправились все вместе.

На этом мы все переглянулись и синхронно кивнули. Затем из подручных материалов создали носилки, погрузили туда почерневшую ведьму и потащили на выход.

Со стремительно разлагающимся телом Ликоморы возвращаться было значительно сложнее. С другой стороны, можно было уже воспользоваться обычными проходами, что мы и сделали, поэтому к выходу из пещер дошли достаточно быстро. Но перед нами встала другая проблема из-за яда скорпииды:

— Не довезём, — покачал головой Костя, указывая на труп. — Надо бы его чем-то обмотать, что ли.

Запах от трупа распространялся невероятно тошнотворный.

— Слушайте, ну а что мы колесо будем изобретать? Есть у нас верный способ. Заморозим, да так кубом и потащим, — предложил Белоснежка.

Труп Ликоморы заморозили. Я надеялся, что это хоть как-то задержит распространение яда в теле и позволит довезти тело до столицы. Впрочем, рассчитывать на это на все сто процентов не приходилось.

— Здорово получилось, — резюмировал Медведев, оглядывая работу Белоснежки. — Только у меня теперь другой вопрос: куда мы его потащим-то?

— Тут всё, наверное, ещё проще, — ответил я. — Потащим мы его не куда-нибудь, а прямиком в столичное управление Тайного сыска, где передадим начальнику с рук на руки.

Ребята с удивлением покосились на меня.

— Ты думаешь, нас не оставят там вплоть до окончания разбирательств с последующей увлекательной экскурсией на Стену в статусе каторжников? — невзначай поинтересовался Медведев. — Мне одного раза хватило.

— Нет, но у Анатолия Салтыкова есть возможность вызвать к себе не только Ярослава Болотова, чьей бабкой являлась эта замороженная нами тварь, но и, что более важно, он сможет вызвать Иосифа Дмитриевича Светозарова, не вызывая подозрений.

Друзья со мной согласились, потому спустя некоторое время мы притащили глыбу льда с вмороженным в неё трупом не куда-нибудь, а прямиком к крыльцу столичного управления Тайного сыска. Охрана, надо сказать, знатно обалдела от такого поворота, но зато меня даже без лишних слов пропустили к Салтыкову.

Я прошёл прямиком к его кабинету, постучался и услышал уставший голос: