- Порфирий и Дарья? – я улыбнулся, вспомнив эту забавную и честную парочку, - ты их имеешь в виду?

- Я не помню, как их зовут, - Маша тряхнула головой, отчего волосы разлетелись во все стороны и беспорядочно легли на плечи, - я не обращала на такие мелочи внимания. В основном вновь рождённых разбирали мастера. Я занималась только тем, что возрождала новых людей. Среди них появился и Анджей, он сразу начал проявлять ко мне особое внимание, и помогал мне возрождать души. Он стал близок мне, во всём меня поддерживал, говорил мне какая я особенная, и что достойна носить высочайший титул в государстве, в итоге я согласилась, и назвалась королевой. Анджей создал мне свиту, договорился с портными, и они сшили мне королевскую одежду, он начал строительство дворца на берегу озера. Проблемы начались, когда пришёл Рекс, и потребовал, чтобы я перестала возрождать неподготовленные души. Он несколько раз оскорбил Анджея, назвав его мошенником, и мне ничего не оставалось делать, как изгнать его. Но он не ушёл, а спрятался в этом доме, куда я уже не могла заходить. Какая-то сила не пускала меня.

- Он выполнял свой долг, и был прав, - под моим пристальным взглядом дочь засмущалась и опять опустила голову, - он знал, к чему может привести проникновение мерзости в этот мир.

- Я не понимала последствий, - Мария вскинула голову и посмотрела мне прямо в глаза, - но тогда мне всё казалось правильным, я считала, что укрепление королевской власти и основание династии даст хороший старт этому миру!

- Может быть ты и права, но мы ещё недостаточно развили центр мира, чтобы создавать королевства на окраинах, - я подобрал с пола мой любимый кубок, весь испещрённый отверстиями, где раньше были рубины, - нам нужно заложить основу мира, а затем развивать подчинённые королевства, или провинции. Как назвать на самом деле не важно. Хоть федерацией.

- Странно, но в этом ваши с Анджеем взгляды совпадают, - Мария нагнулась и подняла с пола рубиновую капельку и подала мне, - а где он сам, ты убил его?

- Не убил, а казнил, за государственную измену, - я взял рубин у побледневшей дочери, - ты разве не помнишь?

- Я очень нервничала, и Анджей дал мне успокоительного чая, - бледность сошла с лица Маши, - я помню, как очнулась в купели, и как мы с тобой поругались. Больше ничего.

- Славным пойлом он тебя опоил, - я усмехнулся, и начал выпрямлять ножку кубка, - а польский откуда знаешь? Неужто пшек научил?

- Нет, не он, я работала в Польше много лет, - Мария ползала по полу и собирала разлетевшиеся камешки, - там и выучила, там же я очень много общалась с местными, и в какой-то момент стала разделять их взгляды.

- Понятно. Значит ты пришла в этот мир наполненная злобой малого народа, а я не стал очищать твой кристалл от неё, потому что не знал о подобной напасти, - я прикинул насколько ровной стала ножка и поставил кубок на стол, - влияние мерзости на человека я оценил несколько позже.

- А теперь во мне нет этой мерзости? – Мария высыпала на стол с десяток рубинов, - ты избавил меня от всего плохого?

- Избавил, но мне кажется, что ты этому не рада, - я повертел камешек в руках и начал пристраивать его обратно в гнездо, - на самом деле мерзость – это неуверенность, излишнее тщеславие, зависть и многие другие черты человека, которые толкают его на не самые лучшие поступки. Этот мир слишком молод, чтобы можно было допустить распространение мерзости.

- А разве эти черты не развиваются в течение жизни? – Маша оперлась подбородком о собственную руку и наблюдала, как я ремонтирую кубок, - или в этом мире всё по-другому?

- Развиваются, несомненно, но я думаю, что на начальном этапе мы всё-таки сможем обойтись без гнилых людей, - я подмигнул дочери и продолжил ремонт посудины, - даже тебе нужен был катализатор, чтобы поднялся негатив, накопленный в прошлой жизни, или я не прав?

- Я лучше помолчу, а продолжай возрождать только чистых людей, - дочь не отрывала от меня взгляда, - надеюсь, что этот мир станет лучше того, из которого мы пришли.

- И я надеюсь, - я посмотрел на готовую работу, кубок был почти как новый, но следы от моих пальцев до конца убрать не удалось, - а что тут ещё произошло, пока я был в отключке? Почему людям запретили молиться за моё возвращение?

- Почему запретили, - Маша уставилась прямо на меня непонимающим взглядом, - я сама молилась за тебя, откуда ты взял это?

- Люди рассказали, - я поставил кубок на стол, - солдаты охраняли алтари и не пускали к ним людей, а те, кто хотел, молились на самодельных алтарях. Не знала об этом? Теперь ты понимаешь, за что я казнил пшека?

- Понимаю… - Мария сидела, задумавшись и ковыряла адамант стола ногтем, я понял, что пора менять тему разговора.

- Пойдём, покажешь мне, чего вы тут понастроили без меня.

Мы шли по рассветному городу, снег уже не падал, и приятно похрустывал под ногами. Зима в этих местах короткая, с снег выпадает не часто, поэтому я сейчас буквально наслаждался зимней природой. Прошло почти шестьдесят восемь лет с того дня как я покинул родной мир, и сделал родным этот. Мороз был небольшой, но повышенная влажность украсила деревья кружевами из кристально белого инея. Я вспомнил родительский дом, наш тихий проулочек, и морозные январские зимы, когда от яркого солнца сами собой щурились глаза… Я не могу сказать, что мне жать тех лет, но иногда этого просто не хватает. Хорошо, что природа тут достаточно мягкая, и мне довольно просто обеспечивать жизнь людей, но иногда так тянет на родной север.

За три с лишним года ничего не изменилось, разве что появилась теплица, вырос здоровенный дом на берегу, его было видно даже от моего жилища, да люди обжились и привыкли. Мы шли по новой дорожке, выложенной из обычного туфа, отчего она была шершавой и не такой тёплой, как мои, адамантовые. Думаю, что со временем я это исправлю, а пока пусть остаётся так. Но имидж города я портить всё равно не хочу. Удивительно, но укрытая лишь стёклами Материнская Купель не замёрзла и теперь парила, словно горячий источник, она умудряется сохранять тепло даже зимой. Мой рукотворный канал, в котором обычно плескались форели, тоже остался незамёрзшим, хотя рыбы не прыгали, и кроме нашего дыхания и хруста снежинок ничего не мешало нашей небольшой прогулке.

Я краем взгляда заметил осторожно выглянувшего из простого дома мальчонку лет трёх не более, который сначала уставился на нас как на какое-то диво, а потом шмыгнул обратно за дверь. Потом начали выглядывать люди постарше. Постепенно за нами образовалась целая делегация, люди шли посмотреть, куда это идёт пропавший и так неожиданно и громко вернувшийся создатель. Я заметил, что образовывающейся толпе достаточно много детей. Каждая третья или четвёртая пара либо держала ребёнка за руку, либо несла на руках. Страшим, как и следовало ожидать не более трёх лет. Вот тебе и начало жизни. Круговорот начался. Интересно, а откуда они берут души? Надо будет у Маатхи спросить.

Среди толпы явно просматривались мастера, которые шли в окружении своих подчинённых, я слышал, как охая и причитая к нам бежал Мойша. Видел грозно вышагивающего Мастера Петера со своими суровыми корабелами-рыбаками, видел троицу кузнецов вместе со всеми прочими, были тут и немцы, и японец с турком на пару, были все, постепенно сзади нас собрался весь город, образовав позади нас полукруг. Я взглянул на добротно построенный дом. Материалом служил всё тот-же туф. Несмотря на отсутствие адаманта, дом выглядел грандиозно.

- Мастер Сулейман, твоя работа? – я рассматривал аккуратно сложенный камень, точёные из ореха окна с мутноватыми стёклами, грандиозную лестницу, которой у меня дома не было, - Хорошо смастерил?

- Хорошо, Сир Ториус, - Мастер вышел из толпы, и с поклоном отвечал мне, судя по всему ему не за что было краснеть, - я верил, что слава всевышнему, вы вернётесь, и сделаете тут Зал Совета, мы с Мастером Орочи специально подбирали место и разрабатывали проект.