Если они откажутся, империя и вовсе захлебнётся от нашествия демонов.

Обдумав всё это, он отвёл в сторону Лана Вулканова и сказал ему следующее:

— Свяжись телеграфом с какой-нибудь из своих островных площадок, оставшихся нетронутыми, для того чтобы там подготовились к приёму, скажем так, команды партизан.

— Что за партизаны? — не понял Вулканов. — Менталисты?

— Не совсем, эта команда способна уничтожать ту дрянь, которая разрастается сейчас на телепортационных стелах. Мы должны выиграть время.

— А где ты возьмёшь такую команду? — немного шокированным голосом поинтересовался Вулканов.

— Это уже совсем другой вопрос, — ответил Рарогов. — Мне нужно пару часов времени. Ты же понимаешь, что если кто-то уничтожил эту дрянь в стенах академии, значит, такие люди есть. Так вот мне нужно несколько часов времени, чтобы их собрать.

— Хорошо, — только и смог ответить Лан Вулканов. — Тогда гвардейцев я отправлю с Вихревыми, а сам сопровожу ваших, чтобы не было проблем.

Несмотря на то что сознание моё помутившееся было от боли, снова вернулось в нормальное состояние, мучения на этом не закончились. Да, я смог гораздо проще переносить боль от перестройки моего организма. Я уже отчётливо понимал, что происходит и зачем. Чувствовал новые силы в себе, но при всём том процесс всё ещё длился. Я, кажется, перешёл на какую-то другую ступень.

В какой-то момент огненный туман перед моими глазами рассеялся. Муть, сковывавшая разум до этого, разошлась. И я увидел картину отчасти знакомую мне, и понял, что это примерно то же самое, что видела мать, когда блуждала возле своего тела. Она тогда видела некую эпичную битву: огромные полчища низших демонов, которые окружили замок Азарета, высших, которые стояли и по одну сторону фронта, и по другую.

Но всё-таки картинка немного отличалась от той, что передала мне мать в своё время.

Я увидел огромные, просто какие-то безумные горы трупов, кажется ещё выше той куда тащили душу Азы, на которых стоял Максвелл и несколько его приближённых. У Максвелла на голове сияла багровыми отсветами корона из муаса. А ещё этим минералом от каждой пирамиды были выложены целые стрелы, как будто какие-то дорожки для энергии. И все они объединяются в единую силу, как будто некий огромный конструкт, расчерченный по секторам.

Видение дрожжало и плыло, но с обратной стороны я рассмотрел замок Азарета. На его стенах рядом с огненным князем стояли мои друзья: Тагай и Мирослава. И что ещё более удивительно, рядом с ними стояла Радмила Зорич. Вот уж кого-кого я никак не ожидал увидеть в мире демонов. Но очень скоро мне стало совсем не до этого.

Я понял, что парю над полем битвы, а точнее, даже не парю, а лечу верхом на Агносе, у которого выросли крылья. Мы неслись словно тараном на пирамиду Максвелла, позади которой поднималась какая-то тварь. Она как будто восставала из разлитой по полю битвы крови, текущей с гор трупов. Нет, не совсем так. Зайдя на вираж, я рассмотрел, что за спиной Максвелла земля треснула, и из неё вылезла эта жуткая тварь с текучими отвратительными чертами. Возле постоянно смещающихся по телу пастей шевелились щупальца, которые то и дело хватали какой-нибудь труп, разрывали его и закидывали в пасть. Насколько я понял, это и был тот самый Бельзияр, которому теперь поклонялся Максвелл.

Решением было одно: сковырнуть Максвелла и его сыновей с этих пирамид, чтобы уменьшить приток сил Бельзияру. И сначала я решил атаковать сыновей Максвелла, которые тоже были расставлены по верхушкам этих пирамид, этих гор из преданных смерти низших, людей и других существ.

Они практически не сопротивлялись, так как слишком сильно надеялись на свои короны из муаса. Но рядом со мной был Агнос, поэтому я хоть и чувствовал давление, но остановить они меня не могли. Таким образом я и летал, срубая головы сыновьям главного селекционера.

И когда дело, наконец, дошло до самого Максвелла, я хотел сделать последний штрих и разрубить его напополам, но вдруг услышал крик Мирославы:

— Не тронь! Он мой!

И увидел, как тройка, в числе которой были Мирослава, Тагай и Радмила, встала против Максвелла. А я никак не мог оторвать взгляд от безумного бога Бельзияра.

— Ну, что, Агнос, — спросил я, — мы с тобой займёмся этим?

— Ага, — молодой бог был разгорячён схваткой. — Чем больше шкаф, тем громче падает, — хмыкнул он. — Давай зададим ему трепку.

И когда я уже принялся отрабатывать различные конструкты на перетекающем, словно из крови созданном Бельзияре, я вдруг увидел, как с другой стороны появилась тройка частично знакомых мне богов. Возглавляла их Архана. Рядом находилась Саламандра. А от Кема отделилась огромная Сколотура. Оказывается, он был симбионтом собственного бога, а может и первожрецом, вот это уже интересно.

И вся эта божественная братия слитно навалилась на Бельзияра. Сколотура рассекла землю, чтобы в этот самый разлом упрятать безумного бога. Арахна пыталась подчинить его мозг себе, замедлив его движения. Мы с Агносом и его матерью жгли это бесформенное чудище, которое могло появиться только в больных кошмарах.

И тут я увидел, что появилось ещё одно создание, которое я даже не смог сначала идентифицировать. Это была какая-то ледяная тварь, больше похожая на перетекающие куски замороженной воды.

«Ледяной элементаль!» — не то с восторгом, не то с отвращением подсказал мне Агнос. Предполагаю, что ему не очень было приятно ощущать себя рядом с антагонистичной стихией.

Но элементаль встал на нашу сторону. Он пытался заморозить Бельзияра, не давая тому выбраться из недр.

В то же время расщелина под безумным богом разверзалась всё шире и шире. Арахна и Сколотура пытались упрятать Бельяра всё глубже и глубже под землю.

А я сам в этот момент перешёл какую-то грань своего собственного существа и сам превратился в огненного элементаля. После чего начал всей своей силой давить. Причём с ледяным элементалем мы действовали с двух разных сторон. Мы пытались зажать кровавое божество и не дать ему выбраться.

И вроде бы у нас даже начало получаться, но в этот момент я понял, что превращение в элементаля не далось мне просто так. Я сгорал, но не так, как мой прадед в своё время, превращаясь в собственную статую — нет, я сгорал без остатка. От меня уже не должно было остаться ни тела, ни души. Всё должно было раствориться в этом очищающем пламени. Я должен был стать тем огнём, который уничтожит и испепелит врага человечества. Или хотя бы засунет это чёртово отродье под землю. Может быть, не навсегда, но хотя бы на долгое время.

И последнее, что я запомнил: как мы практически обнялись с ледяным элементалем и столкнули безумного бога глубоко в пропасть, чтобы он несмотря ни на что не смог бы выбраться оттуда.

Константин Жердев частенько захаживал в резиденцию Рароговых, к Мирославе.

Они много общались, гуляли, когда погода позволяла. Бывало, даже и смеялись над шутками друг друга. Но последнее время, с тех пор как Виктор пропал в мире демонов, им обоим было, в общем-то, не до смеха.

Что-то постоянно угнетало. Однако в целом и общем Костя стал постоянным гостем в резиденции. И вот во время одного из таких посещений, к нему вдруг обратился дед Вити.

От этого Костя сначала немного опешил, а когда сообразил, о чём именно его просит Креслав, и вовсе слегка побледнел.

Затем выяснилось, что у Вити просто не было секретов от деда. Поэтому в какой-то мере Костя успокоился. В конце концов, сейчас все они поддерживали семью Виктора фон Адена, а, потому было необходимо помогать любыми возможными способами.

Поэтому, когда Костя понял, что старик Рарогов хочет от него помощи, — не отказал.

— Что мы должны будем сделать? — поинтересовался он.

— Видишь ли, — ответил на это Креслав, — я полагаю, что они вовсю используют свои технологии. Если ты помнишь, однажды мы уже столкнулись с тем, что в академии на стелу нам прилепили накопитель энергии, который должен был заставить работать телепорт под нужды демонов.