— Ладно, ладно, — хмыкнул Тагай. — Но я всё же спрошу Арахну. Может быть, она поможет. Битву-то мы выиграли. Так что вдруг за это что-то причитается?

Тагай принялся расчерчивать паутину призыва собственной кровью. У него был с собой ещё и скипетр, который серьёзно облегчал задачу. Затем он немного зачерпнул силы с местного разлома и позвал Арахну.

— Говори, — сказала богиня. — Я тебя слушаю.

— Богиня Арахна, — сказал Тагай, — у нас беда с Мирославой. Не знаем, что с ней произошло. Своего отца она, конечно, сломила, но получается, что сейчас она в таком состоянии, что близка к небытию.

— Да, я вижу, — ответила Арахна спустя секундной паузы, — и помогу. Вы хорошо справились с заданием. Главное, что вы научились работать в команде, поддерживали друг друга, страховали, дали возможность каждому из вас реализоваться максимально. Несите её в храм. Не занимайтесь самодеятельностью, вы и так уже один раз попытались.

— Спасибо, богиня, — сказал Тагай. — В ближайшее время, как только сможем, сразу же принесём к тебе.

В это время Костя зашёл в палату к Мирославе, и даже немного оторопел от неожиданности.

Дело в том, что над кроватью девушки склонилась женщина, поправляя одеяло. Услышав, что кто-то вошёл, она обернулась.

И Костя понял, что женщина эта невероятно похожа на Миру: те же светлые волосы, светлые глаза. Он почувствовал, что язык его не слушается. Всё, что он смог выдавить:

— А вы…?

— Да, — улыбнулась женщина. — Я — мама Мирославы. А вы, я так подозреваю, Константин?

— А вы откуда знаете?.. — подозрительно проговорил Жердев.

— Во-первых, я тоже менталист, — тепло улыбнулась та, — причем неслабый. А, во-вторых, это только кажется, что сумасшедшие люди, заблудившиеся в собственном разуме, не слышат того, что им рассказывают. Но когда твоя дочь приходит к тебе и пытается проводить с тобой время, рассказывая всё, что у неё на сердце, рассудок, так или иначе, цепляется за любую информацию. Я, чтобы ты понимал, всё слышала. Но рассортировать эту информацию и выйти из того мрака, где я блуждала, мне удалось только сейчас, благодаря поддержке богини. Поэтому, да, Константин, я знаю вас. И я очень рада, что вы появились у моей дочери в качестве поддержки и опоры. Поэтому я вполне могу вас оставить наедине, пообщайтесь, побудьте вместе. А я пока схожу, организую какой-нибудь бульон, чтобы напоить Мирочку.

Только теперь Костя до конца понял, что произошло и улыбнулся.

— Это просто замечательно, что вы пришли в себя! Мира очень обрадуется, когда увидит, что вы снова такая, как прежде. Она всю жизнь мечтала увидеть вас такой и только ради вашего спасения становилась сильнее.

— Я знаю. Все эти годы я чувствовала её заботу. Теперь пришла пора и мне позаботиться о дочери.

Мать Мирославы ушла, а Костя присел на освободившийся стульчик, посмотрел на Миру и вдруг заметил, что фигурка из муаса, которую он ей подарил, истончилась практически до нуля. Это был объёмный, резной, красивый барс, размером с мужскую ладонь. Но теперь от амулета осталась лишь тонкая, совсем прозрачная пластинка, на которой едва угадывались очертания фигурки.

Пока Мира противостояла менталисту, она истратила практически весь запас муаса. «И да, — напомнил себе Костя. — Она же боролась с отцом!»

Костя погладил эту фигурку, а затем склонился, чтобы поцеловать девушку в лоб.

И в этот самый момент на фоне стены открылся огромный демонический портал. Он переливался различными оттенками алого, а из него появился демон с выражением брезгливости на морде.

Костя тут принял свой демонический облик и закрыл собой Мирославу.

— Отставить, боец, — сказал Максвелл. — Я пришёл за своей внучкой.

Бельзияр предпочитал держаться в тени. Но Максвелл не жалел жертв для своего покровителя, кровь лилась рекой, позволяя божеству уже ненадолго покидать свою тюрьму, пусть и в астральной проекции. Ничего, скоро он взломает стены своей темницы и вырвется на свободу. И тогда все те, кто запер его, умоются собственной кровью.

Максвелл чувствовал волны ненависти и безумия, расходящиеся от божества. Более того, Бельзияр выказывал нетерпение. Он буквально подавлял, требуя как можно скорее сломить последние очаги сопротивления в демоническом мире.

— Ты желал муас и получил его! — хрипел Бельзияр предсмертными криками своих жертв. — Почему же ты медлишь?

— Минерал — это ещё не всё, — возразил Максвелл, не поднимая головы. Незачем лишний раз провоцировать безумное божество. — Но мне необходимо создать из него стационарный усилитель, воплотить структуру, которая поможет моим менталистам. А это дело не одного дня, потому что до этого у нас были лишь теоретические наработки. Нужно научиться работать с муасом и провести серию опытов, чтобы всё было идеально!

— Так создавай свою структуру, — рычал и бесновался Бельзияр. — Необходимо развивать наступление на наших противников. Отзови практически все легионы из мира людей. Там сейчас нам никакие битвы не нужны. Необходимо сломить хребет сопротивления здесь — в замке Огня. Уничтожь его вместе с Землёй. Это — первоочередная задача. Мы должны подчинить этот мир. А после падения этого мира, человечишек ничего не спасёт.

— Да, покровитель! Мы сделаем всё, что нужно, — ответил на это Максвелл. — И даже более того.

Ему не нравилось, как с ним разговаривает божество, но сделать он толком ничего не мог. Потому что подчиняться было необходимо.

— Я не вижу твоих стараний! Где легионы низших, готовых лить кровь с моим именем на устах? Где разрушенные храмы Саламандры и Скалотуры? Где мой собственный храм? Почему постройка его идёт так медленно?

— Легионы низших питаю своей кровью ваши жизнь, покровитель! Храм строится. Его алтарём станут осквернённые алтари чужих огня и земли. Дайте мне немного времени, чтобы создать идеальный конструкт-усилитель, и к вашим ногам упадёт весь демонический мир! Ваша власть будет безгранична.

— Ты не понимаешь! — рычал на него Бельзияр. — Как только мы уничтожим всех их последователей, я буду властвовать в нескольких мирах.

— Но другие боги взбунтуются, — Максвелл понимал, что чего-то не знает, и очень хотел это выяснить несмотря на то, что рисковал навлечь на себя гнев божества. — Или у вас есть оружие против них?

— Как только боги лишатся верующих, их сила уменьшится в разы, — пояснил Бельзияр. — Без поддержки верующих они ослабнут и будут вынуждены либо сдохнуть, как простые смертные, либо уйти в другие миры. А у тебя есть всё необходимое. Поэтому пока они не прознали про муас, готовь массированное наступление.

«Ах, так, — решил Максвелл. — Получается, уничтожив своих врагов, я заодно уничтожу и их божков. Чванливых, спесивых, отказавших мне в покровительстве лишь по причине скудоумия и узости мышления».

Он понятия не имел, что можно от них избавиться разом. А тут оказывается, решение есть.

Уйдя от божества, Максвелл задумался. Он понял, что ему очень даже пригодится грязнокровка, которая сломила Оега. Чем больше он думал о ней, тем больше осознавал: она — результат невероятного, даже в чём-то удивительного эксперимента. Бастард, без всевозможных усилений из муаса, смогла не просто сломить демона с муасом, а ещё и уничтожить его?

При этом она не просто выстояла, она построила целую систему, защищавшую людей от ментального воздействия, сплела такую сеть, что любо-дорого было посмотреть. Всё это он успел считать в разуме у своего сына перед тем, как уничтожить его. Слабакам в его роду не место.

А вот грязнокровка, судя по всему, оказалась самородком в плане ментальных способностей. Терять такого представителя с редчайшим даром он не мог и не хотел. И поэтому он подумал, что нужно воспользоваться подвернувшейся возможностью.

Пока полукровка, выжатая после сложного боя, лежит обескровленная и обессиленная, он без труда сможет её умыкнуть. С ослабленной защитой, он легко покопается у неё в разуме и слегка поправит часть её воспоминаний. Только ментальные закладки нужно будет упрятать так, чтобы в момент, когда она очнётся, у полукровки не возникло бы вопросов о том, на чьей стороне нужно воевать.