— Это всё ради твоей безопасности, — проговорил Зорич.

И после этого Радмила, чтобы сохранить хоть какую-то часть рассудка, подошла к отцу и крепко обняла его. А потом отец надел пальто и вышел за дверь.

Оставшись одна, Радмила некоторое время боролась с подступающей истерикой. Она хотела орать, стучать в двери, кидаться на стены. Затем пыталась побежать за отцом, но каждый раз она себя сдерживала невероятным усилием воли. А затем уселась, прорыдалась и начала прикидывать, кому можно пойти за помощью.

Нет конечно, в отца она верила, но три недели — или даже меньше, как упомянул отец. Виктория… Это же у чёрта на рогах! Это же бывшая колония Австро-Венгрии, она вообще чуть ли не в другом полушарии. Туда только дирижаблем лететь несколько суток. Охренеть! Получается, что выхода до неё толком нет. Выходит, что лучше спрятаться, пока отец не решит этот вопрос. Конечно, да, так лучше, чем заставлять отца плясать под дудку непонятно кого — какого-то ужасного маньяка, шантажиста, умеющего проникать в сознание, да ещё и кого? Менталистов!

Причём они с отцом считали, что они — достаточно сильные менталисты, а тут её отцом завладел шантажист. Она поняла, что нет, она не будет делать этого ради своего спасения. Она сделает это в помощь отцу, у которого в таком случае будет больше места для манёвров, больше пространства для действий. И вот теперь оставалось самое важное — понять, к кому можно обратиться за столь щекотливой помощью.

В самом Горном погода была гораздо лучше, чем в Екатеринбурге. Несмотря на то, что над достаточно близкими хребтами уже висели не то низкие тучи, не то плотный туман. Мы вместе с бесчувственными телами Артема и Миры прибыли на телепортационную площадку. С нами же были и дед, и мой отец. А на месте, у телепорта, нас уже ждали родовичи. Причем кого-то из них я даже узнал по обороне Горного.

Я пожелал удачи Артёму и Мире, ещё раз посмотрел на них и вернулся к телепорту. Дед махнул нам рукой, желая успехов экспедиции, и сел в свой местный экипаж.

Моих друзей забрали. Дед Креслав отправился с ними.

— Ну что же, — сказал мне отец, — в Урум.

— В Урум, — кивнул я. — Как только вернёмся, сразу двинем сюда, чтобы узнать, как дела, — проговорил я больше для себя, заранее программируя на конкретные действия.

В Уруме погода была пасмурной, несмотря на то что находился он в двадцати километрах от Горного. Более того, тут я даже ёжился от пронизывающих ветров, и иногда мне приходилось подключать внутренний обогрев, чтобы не замерзнуть. Тут мы провели два часа для того, чтобы полностью собрать весь наш отряд: десять человек с фон Аденами, десять человек с Кемизовым. Кроме меня, отца и Аркви, а также наших лошадей, тут были еще солдаты из отряда отца.

Я полагал, что Дмитрий отправится с нами, но нет, он так и остался на Стене.

Когда мы все собрались и заняли места на своих лошадях, то вышли из Урума и двинулись верхом в сторону бывшего заброшенного имперского тракта, ведущего к озеру Горячий Ключ, а от него и дальше, в земли бывшей Тохарской империи, где сейчас, по слухам, была безлюдная пустыня. До приграничных столбов нас ещё провожали местные вояки. Затем простились с нами, пожелали успехов, и мы отправились в путь, уже исключительно своими силами.

— Да, — проговорил Резвый в моём сознании, — и пообщаться-то не с кем, сплошные обычные кони, неразговаривающие.

— А Рыжий что? — спросил я.

— А Рыжего я уже достал, — хмыкнул Резвый. — Он мне всё простить не может Искру. Говорит, что я должен ему её уступить, раз она мне не нравится.

— А ты почему не уступаешь? — спросил я. — Она же тебе не нравится.

— Послушай, — Резвый говорил так, как будто хотел призвать к моей совести, — давай этот вопрос мы с тобой решим позже, когда вернёмся. Ладно?

— Ладно, — сказал я, — без проблем.

Первая часть пути, примерно сорок километров, обошлась без каких-либо осложнений. Дорога тут всё еще часто была ровной, без каких-либо серьёзных завалов и тому подобного. Но зато уже чувствовался холод горной зимы. Я надел на себя специальный тёплый бушлат и прогревал себя изнутри уже в постоянном режиме. То же самое в основном делал и Резвый, поэтому мне было в общем-то тепло, а вот другие наши спутники мёрзли.

Впереди нас ждали родовые земли. В какой-то момент я нагнал отца, и мы двинулись рядом, благо, ширина тропы пока ещё позволяла это делать.

— Отец, — сказал я, — у меня есть вопрос, ответ на который я никак не могу принять сам. Мне хотелось бы поговорить с тобой.

— Да конечно, — ответил он. — Спрашивай.

— Я хотел бы узнать, как так вышло, — начал я. — Если это имперский тракт, вот эта широкая тропа, по которой мы движемся, то в теории это же получается уже не территория Российской Империи. Как нам выдают землю за пределами страны-то?

Отец хохотнул.

— Ты тоже дошёл до этого? Ну, видишь ли, давай начнём вот с чего. Земля эта исконно наша, тохарская, и находилась она соответственно на территории Тохарской империи. Если по этому тракту идти довольно-таки далеко, мы как раз попадём в Таримскую впадину. Но дело-то в том, что как таковой Тохарской империи уже не существует четыреста лет. И вот тут Екатерина Алексеевна поступает довольно-таки хитро.

Он огляделся при словах об императрице, словно переживал, что нас могут подслушать, но мотнул головой и продолжил:

— Учитывая того, что наследников у Тохарской империи нет уже четыре сотни лет, некому предъявить права ни на землю бывшей империи, ни на престол. Поэтому наша императрица основывает из тохаров новые дворянские рода и дарит нам нашу же землю. И тут, видишь, как оно выходит? Получается, что с одной стороны тохары даже рады: они получают собственную землю, в которой они сильнее, чем в землях Российской Империи. Но загвоздка вся в том, что подчиняться они уже будут не Тохарской, ведь её не существует, а Российской Империи.

Некоторое время он сидел на своём коне молча, глядя в даль, где скрывался извилистый тракт. Но затем всё-таки закончил свою мысль.

— И вот таким незамысловатым образом те, кто сможет продержаться на своих исконных землях, станут дворянами в Российской Империи. А государство получит дополнительную военную силу и ещё прирастёт новыми землями. Вот такая хитрая барышня — наша императрица. И тут я соглашусь: мозгов ей не занимать.

— Да уж, — сказал я, — как-то это всё не очень с моей точки зрения.

— Ну а что? — ответил на это отец. — Посмотри, мы же радостно идём на свои же земли, возвращаемся, пусть на окраину, но собственной империи. И понятно, что мы будем защищать их до потери пульса, эти земли. Но тут, — он посмотрел на меня, — всё-таки надо отдать должное нашей императрице. Дело в том, что мы снабжены ресурсами. Нас готовы поддержать и военной силой, и артефактами, и практически всем, чем угодно. Потому что Империи выгодно, чтобы форт-посты начинали постепенно отодвигать границу и расширять Империю. Поэтому и ситуация примерно такая.

— Почему мы не могли прийти на эту землю раньше сами, без благоволения императрицы? — спросил я.

Нет, я понимал, мы состояли на военной службе, но всё-таки какая-то часть меня отказывалась принимать всё сказанное.

— Ну а что ты хотел? — сказал мне отец. — Ты же понимаешь, что империя не будет ждать, пока её окраины захватят демоны. И, по сути, она нам отдаёт наши земли, но захваченные враждебными существами. Поэтому я могу сказать, что она больше всё-таки права, чем неправа.

— Спасибо, отец. Я понял тебя, — ответил я.

Пару раз нам встречались обвалы, но не сильные. Тракт был ещё достаточно широким, и мы справлялись с этими завалами на раз-два, хотя, конечно, не мы, а Кемизов практически в одиночку. Только раз ему помогал его совсем молоденький сын Руслан Кемизов. Он был даже младше меня на четыре года. Зато силы в нём были немалые. Как минимум, уровень Гридня.

Ещё моё внимание привлекли таверны, разбросанные по тракту тут и там. Конечно, все они были заброшены; в них уже многие десятки, а то сотни лет не ступала нога человека. Но нам нужно было найти какое-нибудь хорошее место для привала, и мы искали что-то подходящее. Я думаю, что раньше всяких гостиниц, трактиров и таверн тут было гораздо больше, но всё, что было создано из дерева, давным-давно развалилось, превратившись в пыль, которую унёс безжалостный ветер, за некоторым исключением. Зато каменные строения всё ещё оставались. Зайдя в несколько из них, я понял, что опасаюсь обвалов, потому что, хоть строения были каменными, многие стены внутри покрылись трещинами и не выглядели надёжными.