Бледная, словно смерть Торина, казалось, едва способна шевельнуть пальцем, да и то, высока вероятность, что подобное усилие доведёт бедняжку до обморока. Арата ломала голову, как заманить Марселу в покои принцессы до самых сумерек. Она, словно глупая муха, бьющаяся в стекло, бессмысленно сновала перед окном Торины. Приходящие идеи рассыпались, стоило лишь рассмотреть их повнимательнее. Дело казалось абсолютно безнадёжным. Арата уже думала бросить эту затею и пересидеть в укромном месте опасную ночь. Пора было продумывать план отступления и дальнейшей жизни вне клана. Было бы наивно полагать, что Ариат простит ей провал.

Однако судьба всё же улыбнулась ей. На закате всё резко начало меняться. Зловещий Янгос, висящий в небе полупрозрачным фантомом, вновь начал наливаться кровью, и Торина внезапно вскочила с кровати и заметалась по комнате. Со стороны могло показаться, что она совсем обезумила. Принцесса бездумно носилась кругами, вертелась на месте, словно ужаленная, а потом резко замирала и как околдованная пялилась на наливающуюся алым луну. Всё это напомнило Арате метание оборотней перед оборотом. И, решив проверить свою догадку, она влетела в комнату к принцессе и оглушительно взвизгнула. Реакция не заставила себя ждать. Принцессу начало ломать и выворачивать.

«Помни, она должна быть в белом», — всплыли в памяти слова брата. Арата было кинулась за простынёй, но в следующий миг затормозила. Тело Торины стало покрываться белоснежной шерстью.

«Ну и кто ты, кролик или куница?» — начала гадать Арата, но преображение её поразило. Спустя четверть часа по комнате, как угорелая носилась белоснежная лисица.

«Быть того не может!» — мысленно воскликнула Арата и поспешила открыть дверь новоявленному оборотню. Слегка прикрикивая, чтобы поддразнить и направить, она вывела лисицу из дворца, и только затем вернулась к Юфемии. И впервые была благодарна нахальной дочери министра за её коварство. Она весьма удачно задержала принцессу, избавив Арату от лишних забот. Теперь можно было уже не опасаться, что их встреча с эр-хотом состоится. И всё же она нарочно потянула время ещё, заставив принцессу наряжаться.

«Всё равно она никогда не узнает!» — отмахнулась от укола совести Арата и вылетела в окно. Нужно было проверить, смогли ли две лисицы встретиться, и не вмешался ли кто-нибудь ещё.

У входа во дворец дрались дочь министра и волчица. Лоубэлика в облике зверя буквально не давала хода пышнотелой Эми. Та тщетно пыталась отбиться палкой, но волчица ловко уворачивалась от этих ударов. Истеричное «отстань, дряная псина!» доносилось ещё с четверть хвоста дракона, но у самого причала стояла тишина. И, как ни странно, всё ещё ждущий Марселу. Оглядевшись, Арата заметила мечущуюся на противоположном берегу Торину.

«Ну и парочка, в трёх осинах заблудятся!» — хмыкнула она про себя, и снова вскрикнула, заставив Марселу оглянуться.

Арата летела за ними довольно долго, радуясь тому, как далеко они углубляются в лес. Она, верно, провожала бы их и дальше, если бы собственная жажда не обуяла тело. Цепляясь за остатки разума, Арата устремилась в самую чащу на поиски какого-то зверя.

«Только не в город! Подальше от дворца!» — твердила она себе, пока ещё могла воспринимать реальность. А потом её поглотили инстинкты. Охота, жажда и неимоверное желание вонзиться в чью-то плоть.

Сознание вернулось к ней ближе к рассвету. За ночь Арата успела высосать нескольких неосторожных косуль и даже одного оленя, не считая бесчисленное количество мелких грызунов. Чувствуя себя измотанной, но невероятно сытой, она лениво облетела близлежащие поляны, и с чувством полного удовлетворения заметила у озера сплетённую пару.

«Робкой принцессе будет очень неловко поутру», — хмыкнула она и тихо приземлившись, сменила облик. В отличие от нерасторопных оборотней, вампиры умели преображать свою одежду во время смены облика. Сняв плащ, Арата повесила его на ветви разросшегося можжевельника, и устало побрела обратно в замок. Пора было собираться домой…

Треск льда и камня эхом блуждал между вершинами горного хребта, когда мы увидели передовые отряды демонов. Пятёрка каторжников, выбравших охрану Стены вместо казни, сейчас была единственным заслоном между миром людей и тварей.

— Тень, отвечаешь за сигнал, Тагай, страхуй Гризли и Белоснежку. Возвращайтесь к развалинам у Двух Клыков и перекрывайте перешеек. Пока мы их задержим, основные силы подойдут.

Я отдавал приказы и сам не верил в то, что говорил. Самая дальняя застава на Стене, куда и волки обычно срать ходить боялись… Нас сюда отправили из-за землетрясений, не прекращающихся всю последнюю неделю. Гризли должен был успокоить горы и камень, Белоснежка — нарастить ледяной панцирь в месте обвалов для защиты от демонов, а Тагай проверить окрестности на магические следы диверсантов. Кто же знал…

— Аден, сигнала не будет, тучи! — тихо, так, чтобы слышал только я, ответила наша связистка Тень.

— В Клыках есть старая сигнальная башня. Она всё ещё связана с гарнизоном. Иди.

— А ты? — голос моей боевой подруги и не только подруги срывался.

— Организую нам шашлычки и догоню! — абсолютно спокойно и даже с некоторым азартом успокоил девушку. — Иди!

Я чуть подтолкнул Тень хлопком по ягодицам в сторону укрытия, а сам направился к краю. Внизу долина заполнялась демонами, полчища и полчища рогато-клыкастых тварей с красной кожей выстраивались в боевые порядки, готовясь к вторжению.

«Красота! Как говаривал отец: „Хорошо, когда врагов много. Промахнуться нереально!“»

Я встряхнул ладони и потянулся к источнику. Огонь тут же отозвался в крови, формируя первый огненный болид, когда моё внимание привлекли твари, вылетающие из портала.

— Млять! Это ещё что за шерстяная авиация⁈

Два десятка летящих чупакабр с всадниками на спине мощными рывками поднимались вдоль ледяного защитного панциря, что раньше так успешно сдерживал тварей огненной стихии.

«Господство холода и льда закончилось!» — мелькнула у меня шальная мысль, пока я рассматривал шерстяных ящеров, окутанных розоватой плёнкой, что на поверку оказалась огненными защитными щитами.

— Ну что, Адены и Рароговы, помогите, что ли, своему последнему потомку? — ни на что не надеясь, обратился я к духам предков, как когда-то учила меня мать.

Сплетённая в косу изрядно поседевшая шевелюра вдруг начала наливаться алым, хотя всю жизнь имела едва рыжеватый оттенок самого слабого огневика в семье. Последний представитель некогда славного рода Аденов, обвинённого в предательстве.

— Пламя и месть! — ударял я себя кулаком по груди, выкрикивая родовой девиз. — За отца и за брата! Пламя и месть! — ещё один удар по груди, огонь растекался по моим жилам. — За мать и сестру! Пламя и месть! — и снова удар, руки покрылись родовой силой, словно латными перчатками. — За честь, Саламандру и империю тохаров! Пламя и месть!

В груди расцвёл бутон пламени, формируя легендарное заклинание огненного шторма, созданное и единожды применённое прадедом для спасения нашей семьи. Тогда Арен Аден уничтожил одним ударом два легиона демонов и расплавил парочку скал, залив смертью демонический портал.

У меня же таких легионов было уже три, не считая летающих тварей. Алое пламя, послушное моей воле, сперва зажарило летунов, с лёгкостью слизав их щиты. Нестерпимо завоняло палёной шерстью, оседая на языке привкусом удовлетворения.

«Хоть до моих не доберутся».

А после смерч сошёл вниз, заполняя огнём долину между горными хребтами и уничтожая с такой тщательностью подготовленный прорыв.

— Пламя и месть! — пузырилась кровь у меня на губах, когда я увидел, как конструкт уходит в портал, выжигая противника уже на его территории. — На долгую память от Аденов!