— Не говорила… — я замялся, — вот как-то не приходилось, — но тут же продолжил расспрашивать. — Ну, а расскажи, что там есть? Просто дело в том, что мы с друзьями хотели найти себе жильё получше общаги. Хотим свободнее себя чувствовать, ходить на пары и только на пары.

— Не нравится в общежитии? — ухмыльнулся Креслав.

— Есть такое, — я решил не углубляться в подробности, что нам необходимо координировать где-то действия нашей группы. — Частенько выбираемся на сбор ингредиентов для одного из местных алхимиков, а возвращаемся поздно… в общем, карцер скоро станет роднее комнаты, — выкрутился я.

— Хм, если так, — задумчиво пробормотал дед, окинув меня оценивающим взглядом, — тогда слушай. У нас есть достаточно небольшая резиденция в клановом районе недалеко отсюда. Остановиться там может любой член клана, когда приезжает в столицу по делам, с супругой или один. Обычно это происходит, когда проводятся приёмы во дворце, аудиенции, иногда даже переговоры с другими кланами. Лично мы там бываем несколько раз в год. Но визиты не длятся дольше нескольких дней, всё же нам тяжело вдали от родных капищ. А тех, кто засиживается в столице в праздности, повторно в резиденцию не пускают. Так что резиденция больше деловой перевалочный пункт напоминает, чем дом.

Он развёл своими огромными руками:

— Полагаю, такое соседство вас не устроит, но могу предложить гостевой домик. Их там несколько, все очень приличные. Они специально оборудованы для тех, кто из нашего рода, и нуждается во временном жилье. Так что можешь после поездки в Горный отправиться туда, выбрать домик по вкусу и остановиться.

— А как там с обстановкой? — спросил я. — Что-то нужно докупать?

— Ничего не надо, там всё есть, — ответил он. — Слуги, питание, спортзал, то есть тренировочный комплекс. Если хотите, можете располагаться. Я даже не против, если вы поселитесь в основном особняке. Только тогда вам придётся иногда мириться с моим обществом, — он хохотнул. — А так — занимайте любой свободный дом, обосновывайтесь и живите.

— То есть можно просто воспользоваться? — уточнил я с подозрением, так как это было даже слишком хорошо. — Можно заезжать и жить?

Я, честно, не верил своей удаче. Всё получалось слишком гладко. Ещё недавно мы с друзьями ломали голову, где бы нам взять нормальное жильё, а тут готовый вариант. Ада спросила про одежду, и тут всплыл особняк, о которым я ни сном ни духом.

— И правда, — я уставился на Креслава, — почему мы раньше о нём не знали?

— Ай, — дед махнул рукой, — дела давно минувших дней. Когда твоя мать собралась замуж, я её выбор не одобрил. Не одобрил так, что мы с твоим отцом чуть не подрались, — он хмыкнул. — Ну, а мать, ты же знаешь, Гориславу… Она гордая. От всего содержания отказалась, от благ Рароговых тоже. Сказала, что они с мужем сами поднимут семью. Никаких подачек от тех, кто не принимает её выбор, ей не нужно.

Креслав вздохнул, но снова глянул на меня.

— Но мы от рода её не отрезали, — продолжил Рарогов, — и, как видишь, оказались правы. У огневиков часто семейные отношения напоминают пламя разной степени горения. То пожар, а то и угли… Но угли-то всё равно наши родные… И вот сейчас у нас эти угольки потеплели, огонёк родства снова затрепетал на бурном ветру перемен, — сказал дед. — Между нами усилились родственная связь и общение. Я буду очень рад, если вся наша семья снова объединится, и вы, так сказать, вольётесь в наш могучий род Рароговых.

— А что, ты больше ничего не имеешь против тохаров? — спросил я с улыбкой.

— Прошли те времена, — буркнул Рарогов. — Да, тогда мне казалось, что чужая кровь лишь помешает процветанию нашего рода. Но сейчас понимаю, как сильно тогда ошибался. И признаю свои ошибки. Что же до вас, — продолжил он, — ну и что, что вы фон Адены? Характер у вас огненный, всё смешалось, и магия у вас есть и одна, и другая. Да, иногда она конфликтует между собой, но ничего страшного. Мы вон тоже иногда ссоримся, а всё к миру возвращаемся. Вы такие же мои внуки, точнее, правнуки, как и все остальные. А с тобой я общаюсь даже гораздо лучше, чем с многими из них.

Он протянул руку и похлопал меня по плечу.

— Ты после всех событий в Коктау и Горном рано повзрослел. Мне с тобой интересно общаться, — добавил дед. — Всё интересно посмотреть, как разгорится твоё пламя в полную силу. Застать бы…

— Спасибо. Если это, конечно, не лесть, — хмыкнул я.

На это Рарогов рассмеялся. А я подумал: всё дело в том, что деду осталось недолго. Вот он и налаживает семейные связи.

Но, если разобраться, в прошлой жизни я видел его раза два-три за всю жизнь. Тогда ему оставалось жить ещё лет сто. Он, наверняка, руководил родом Рароговых и после того, как меня не стало. Но даже тогда он не лишил мать финансовой поддержки. То есть в этом он был последовательным в обеих жизнях. Контур-то защитный для особняка, скорее всего, на средства Рароговых купили.

А в этой жизни семья стала семьей. Аркви раскрылся, и родовичи приняли нас, особенно после обороны Горного.

«Вот это действительно был какой-то невероятный момент по энергетике. С одной стороны, битва, кровь, ужасы смерти… — продолжал размышлять я. — С другой, все встали плечом к плечу и в едином порыве защищали родную землю. И Рароговы, и тохары, и родовичи, и аристократы, и простые военные — все, как один. И это независимо от происхождения и сути их силы».

— Слушай! — окончательно я сел на кровати и приблизился к деду с задорным огнём в глазах. — А раз пошла такая пляска… Нет у тебя случайно дирижабля?

Рарогов хохотнул в бороду:

— Ни хрена себе запросы! — проговорил он. — Вот прямо в кустах за особняком пришвартован!

Ну, тут уже не выдержал и я, рассмеялся. Но дед добавил:

— Нет, если серьёзно, знаю, где взять. Только один вопрос: ради чего? — спросил он совершенно серьёзно.

— Есть какая-то разница? — аккуратно спросил я.

— Конечно. Это же надо будет идти и договариваться с Вихревыми. Я должен знать, ради чего тебе нужен дирижабль! И в чём твой интерес, — ответил он

И тут вернулась Ада, поэтому я сказал:

— Интерес есть. И немалый. Но это мы уже с тобой обсудим дома.

До полуночи дед Рарогов занимался своими делами. Меня выписали около восьми часов вечера. Я вернулся в комнату и быстро собрался. Объяснил ребятам, что к чему и что скоро вернусь. Те отнеслись с пониманием и порадовались, что мне не придётся куковать в лазарете, а уж тем более тому, что мать пришла в сознание. Попросили передать ей самые тёплые приветы от них.

В полночь мы втроём: я, Ада и Креслав — переместились в Горный. Там нас уже ждала вся семья.

Отец и брат получили маленький отпуск, не то в честь победы, не то в связи с возвращением матери с того света. Может быть, и то, и другое, точно не знаю. Мы собрались за столом, и было очень уютно, совсем по-семейному.

Это такое чувство, когда людей вроде бы немного — у нас было всего пять человек за столом, — но при этом было настолько душевно и хорошо, сердце пело. Мы говорили обо всём подряд, как это часто бывает в кругу семьи, стараясь не затрагивать темы, которые могли бы причинить боль. А потом разошлись по своим комнатам спать.

Все основные серьёзные разговоры были оставлены на завтра.

Дед Креслав остался у нас, заняв комнату, в которой теперь бывал регулярно. Я же направился в свою, ту самую, в которой очнулся, будучи уверенным, что умер. Даже орнамент на потолке остался прежним.

У себя на рабочем столе я увидел папку, обитую красной кожей. Я точно знал, кому она принадлежала. Моей матери. Открыв её, я увидел стопку карандашных набросков, сделанных слабой рукой.

И первый же рисунок заставил меня застыть в недоумении. Это была зарисовка руны с доспехов демоницы, которая вывалилась на меня из портала в резиденции Аденизов.

Завтрак прошел в столь же благостной семейной атмосфере. После него Димка забрал Аду проверить, чему её младшенький успел обучить. Мне он подмигнул, сообщив, что заодно проверит и контроль Ады, доставая её шуточками по-братски.