— Знаешь что, — ответил ей Болотов, — вопрос с замужеством исключим сразу. Мы себе не принадлежим, сама знаешь, и давать подобные обещания не имеем права. К тому же я не сделаю ничего, что навредит моему роду. Поэтому такого не проси.

— Мне твой род и даром не нужен, мне своя выгода интересна, — пожала плечами Снежана.

Тогда Ярослав ещё раз пристально окинул её взглядом.

— Если ты попытаешься подставить или угробить кого-то из моих друзей, то, понятное дело, этого я тоже не сделаю.

— Эх, — вздохнула Снежана и улыбнулась. — Как бы мне ещё узнать список твоих друзей?

— Если сейчас выделываться не будешь, — тихо проговорил Ярослав, — то вполне можешь оказаться в нём.

— Какие приятные перспективы, — оскалилась на это Морозова, и в её глазах в свою очередь заблестели льдинки, — оказаться подругой наследника престола. Ну да это всё лирика. Говори давай, зачем меня сюда привёл. Не обжиматься ведь в кабинке. Выкладывай.

Болотов оглянулся на дверь, затем максимально приблизил свои губы к уху Снежаны.

— Я хочу получить постоянное прикрытие в твоём лице, — проговорил он так тихо, чтобы ни один комар не услышал того, что было предназначено для слуха Морозовой.

— В смысле? — не поняла девушка, но на этот раз не отшатнулась.

— Мне нужно отлучаться из академии, но при этом необходимо сделать так, чтобы все думали, что я провожу время у тебя. Тебе придётся точно так же безвылазно сидеть у себя в комнате. Может быть, учиться начнёшь, может быть, ещё какое-то занятие найдёшь.

— Нет! — зашипела на него Снежана, словно разъярённая кошка. — Я на такое подписываться не хочу! Ты себе там нашёл какую-нибудь актрисульку и бегаешь под юбки к ней лазить, а я за это должна расплачиваться своей репутацией?

— Нет, я, разумеется, могу все свои естественные потребности справлять и с тобой, — Ярослав придвинулся вплотную к Морозовой, запуская руки ей сперва под жилетку и коварно распуская тесемки на горле рубашки, чтобы забраться под неё, — но тебе же это не понравится, ты же примерная девочка. Можешь долго заигрывать, но при этом, по факту, зная Морозовых, да и ваши отношения к чести, хранить её ты будешь минимум до брака. Поэтому полагаю, у нас с тобой ничего не выйдет.

Снежану явно задели слова Ярослава Болотова. Она крепко задумалась, а затем подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.

— Смотря с кем и для кого хранить.

— Я запомню это, — усмехнулся Ярослав, на этот раз без тени усмешки.

— Ладно, — внезапно решилась Снежана. — Так и быть, прикрою тебя. Но цену постоянного прикрытия назову позже. И предлог нужно будет минимально благовидный выдумать, вроде дополнительных занятий каких-то или вроде того.

— Морозова, я говорил, что ты — гений махинаций? — хохотнул Болотов.

— Нет, — покачала головой девушка, — я не гений. Я лишь унаследовала семейную черту Морозовых — изворотливость. Когда ты хрен знает какая по счету внучка у Ледобора Морозова, приходится быть очень скользкой и влезать без мыла в любое игольное ушко.

— Хорошее качество, — сказал Болотов и протянул руку для рукопожатия, — очень пригодится во взрослой жизни. Как и умение договариваться.

Михаил Инеев, по прозвищу Белоснежка, сидел на одной из самых отдалённых резиденций Инеевых, под названием «Островная». Она уже долгое время была практически заброшена. Сюда отправлялись исключительно на вахту, для поддержания резиденции в более-менее приемлемом виде.

Когда-то раньше здесь тренировали молодняк, но с учётом того, что в последнее время стало появляться значительно меньше магически одарённых подростков, тренировочную базу организовали в Инеево. Там же обустроили полигон, различные учебные центры и местный магический лицей.

Этот же полигон вместе с резиденцией находился на островах. Собственно, почему и назывался островным. Острова, правда, были Новосибирские, расположенные аккурат в прибрежных водах Северного Ледовитого океана. Тут даже летом было достаточно холодно.

Добираться сюда было достаточно проблематично. Телепорт самой резиденции не работал. От ближайшего надо было либо лететь дирижаблем, либо добираться на собаках.

Один из кузенов Ледобора Морозова, который был главой этой ветви клана, — исчерпал себя во время одного из закрытий прорыва демонов. Он выдал настолько мощный конструкт, что сам стал куском льда.

А здесь и сейчас, в Островной резиденции, находилось совсем небольшое количество приглядывающих за ней и кулак боевых магов, в количестве трёх десятков Сам Белоснежка сидел в Островной по той же причине, что и боевые маги, прикрывая зону риска. Вокруг раскинулось около десятка уснувших капищ. И сейчас возле каждого из них находился один из его маленьких шпионов из сна.

Да, когда ему снились те самые невероятно живые сны, связанные с каторгой и Стеной, он увидел, как можно не просто швыряться сосульками или замораживать всё налево и направо. Он увидел, что можно создавать маленьких ледяных элементалей, больше похожих на маленькие садовые фигурки гномов. Это были некие создания, которые не вызывали на первый взгляд ничего, кроме улыбки, но на деле являлись не только грозным оружием, но и средством для разведки, причём очень мощным.

К сожалению, он не мог сделать их в большом количестве. Максимум, что у него получалось за раз — это десяток этих самых небольших ледяных гномов ростом не больше двадцати-тридцати сантиметров. Собственно, именно из-за них он и получил своё прозвище.

Но самое интересное, что проводником для передачи информации между ним и этими небольшими элементалями служил именно лёд. В тёплое время года создать таких гномиков он просто не мог, именно из-за отсутствия льда. А вот зимой, когда минусовые температуры даже живых людей норовят превратить в лёд, они были отличным орудием разведки.

Связь с ними поддерживалась на расстоянии почти до пятидесяти километров. А по местным меркам это практически нереальное расстояние. Никто не мог, например, отправить питомца зашвырнуть магический шпионский конструкт в такую даль.

Именно поэтому Белоснежка сидел в Островном и слушал капища. Одновременно он игрался, создавая с помощью льда всевозможные фигурки. Это было в чём-то удивительно, но у него никогда не получалось дважды одинаковая фигурка. То получался крылатый дракончик, то какая-нибудь рыжеволосая симпатичная девочка, похожая на ледяную куколку, причём с короной на голове. То какое-нибудь достаточно простое животное. А то даже остров, чем-то напоминающий Ольхон. Даже обелиск от телепортационной площадки имелся.

Всё это время он улыбался про себя, понимая, что, видимо, одна единственная поездка произвела на него неизгладимое впечатление. Именно в этот момент у него внутри тренькнула ледяная струна. Один из его маленьких шпиончиков-элементальчиков сообщил, что недалеко от капища, в двадцати километрах от Островной резиденции, появились неизвестные люди на собачьих упряжках. Их там было что-то около полутора десятков человек.

Белоснежка объявил всеобщую тревогу. На этот случай сейчас в резиденции и дежурили три десятка магов. Они как раз и находились, чтобы попытаться словить изуверов на горячем.

Всех присутствующих магов Инеев поднял в ружьё, указав на карте капище под угрозой. Жизнь в Островном забурлила. Из загонов вырвались ледяные гончие, их споро впрягали в быстроходные ледяные салазки. На таком транспорте боевой кулак способен был преодолеть двадцать километров до капища за рекордные двадцать минут.

Но к тому моменту, когда они прибыли, вредители уже принялись за дело. Инеев с боевыми магами увидели, что вокруг капища расчерчен какой-то конструкт. Не пентаграмма, как можно было бы ожидать, но некий ритуальный круг, в который были вписаны всевозможные руны и ещё что-то, недоступное для понимания Белоснежки.

На пересечениях линий внутри этого круга лежали люди с перерезанным горлом. И весь готовящийся конструкт заливало кровью, он напитывался алым цветом. И постепенно от него, словно кровавая рука, красный язык крови тянулся к капищу.