— Вы так долго пропадали, — кокетливо потупив взор, чуть обиженно произнесла она.

— Позвольте же мне искупить свою вину и пригласить вас на танец, — Этьен изящно подал невесте руку. Принцесса не спешила её принять, хотя по её глазам было видно, что она страстно того желает, но капризный нрав не позволял так легко соглашаться.

— Ваш отказ разбивает мне сердце, — Этьен постарался добавить побольше печали в голос, и столь высокопарная фраза подействовала. Принцесса мгновенно сменила гнев на милость.

Долго сердиться она ещё не умела. Уже кружа невесту в танце, Этьен посматривал в сторону короля Бродерина. Будущий тесть, как раз беседующий о чём-то с Франсьеном, похоже, был абсолютно счастлив. Радостная улыбка сопровождала его и в момент оглашения помолвки. Император не почтил своим присутствием бал, видимо, не считая подобное сборище достойным, потому его роль выпало исполнять Франсьену.

— Поздравляю, Тьенни, — злорадно усмехнулся тот, соединяя руку Этьена с рукой принцессы.

Этьен силой воли удержал на своём лице улыбку, мысленно пообещав себе при случае прибить старшего принца. Правда, вскоре стало не до него. Фальшивые улыбки, лицемерные слова, ложь и притворство ужасно раздражали, и среди всей этой мишуры не было ни одного сочувствующего взгляда. Даже на лицах Дамиана и Марселу Этьен видел торжество. На душе стало как-то особенно мерзко, от вежливой улыбки сводило мышцы, а от бесконечных поздравлений трещала голова. На его счастье, бал подходил к концу, и гости медленно начали расходиться. Время было позднее, потому король Бродерин решил остаться на ночь во Дворце. Но, располагая свиту и важных гостей, словно ненароком распорядился так, что комната Этьена оказалась в опасной близости от комнаты принцессы. Зарина не отходила от него ни на шаг, вцепившись мёртвой хваткой, словно боялась, что жениха украдут. Этьен видел, какие ревностные взгляды та бросала на любую, посмевшую посмотреть в его сторону. Не укрылось от его внимания и гордость, с какой Зарина демонстрировала всем своего суженого. Отчасти это льстило самолюбию, но больше злило. Этьену ужасно хотелось отделаться от привязчивой невесты, в итоге же пришлось провожать её до покоев. У дверей она замялась. Было видно, что Зарина не желала прощаться с женихом так скоро.

— Это был такой волнительный вечер, не правда ли? — спросила она, не спеша выпускать его руки.

— Скорее утомительный, — с ухмылкой поправил Этьен.

— Вы устали? — В голосе Зарины прозвенело разочарование.

— А вы, видимо, нет, — хитро сощурившись, заметил он. Свободной рукой Этьен скользнул по изящному корсету и, тесня невесту к стене, слегка наклонился так, чтобы его их глаза оказались на одном уровне. Внезапная близость пьянила. Принцесса часто задышала, и взгляд Этьена невольно коснулся её вздымающейся груди. Скромное декольте соблазняло куда сильнее открытого. Не окажись он чуть ранее в страстных объятьях рыжей девчонки, точно бы не удержался. «Как мной ловко манипулируют!» — хмыкнул Этьен про себя, прежде чем склонился ещё ниже, почти касаясь губ принцессы. Зарина затрепетала и потянулась навстречу.

— Т-с-с, — прижав палец к её губам, остановил Этьен. — Не хотелось бы портить этот прекрасный вечер, но вынужден вас предупредить, моя дорогая невеста. Я женюсь только на девственнице!

Глаза Зарины расширились, к лицу вновь прилила кровь. Стыд, разочарование и страх сменяли друг друга. От столь внезапного заявления она даже выпустила его руку.

— Потому не стоит меня искушать, — резко отстраняясь, посоветовал Этьен, и, уже поворачиваясь спиной, пожелал: — Доброй ночи!

Спустя шаг он услышал, как хлопнула дверь, и не смог сдержать довольной улыбки. Теперь невеста сто раз подумает, прежде чем снова начать приставать к нему!

Рена:

— Ты уверен, что ему стоит доверять? — нервно зашептал Марселу.

Маркус вывел их на едва приметную тропу, и Рена, шествуя за ним, задумчиво смотрела ему в спину. Мальчишки заметно отстали, явно затем, чтобы немного посекретничать. Но то ли царящая повсюду нереальная тишина, то ли обострившийся слух, но что-то определённо помогло Рене услышать этот разговор.

— Он — волшебник! — заявил Дамиан, похоже, для него этого было вполне достаточно.

— И тебя вообще ничего не смущает? Он же связан с демонами!

— Рэл поехал учиться к послу Фацуки, потому вполне нормально, что этот посол решил прислать нам подмогу, — заметил Дамиан. Его голос слегка дрогнул, выдавая некое сомнение. Всё же он и сам не верил до конца своим выводам, но что-то, возможно, сама личность этого Маркуса казалась ему настолько интересной и удивительной, что он невольно поддался влиянию.

— Но зачем? — не унимался Марселу.

— Ты видел этих змей? Мы одни с ними не справились бы! Они хотят её у нас отобрать! Рэл же предупреждал, что такое возможно. Ты разве забыл, как он обрадовался, узнав, что я владею магией?! У него даже лицо просветлело! Помнишь же, как он сказал: «Ну тогда я спокоен. Волшебник должен справиться с силами нагов!» И, как видишь, настоящий волшебник с ними легко разделался!

— Ты просто очарован этим магом, — хмуро выдал Марселу, понижая голос

— Он единственный волшебник, о котором все знают!

— И все боятся, ведь он связан с демонами! — с волнением добавил Марселу.

— Что ты хочешь? — разозлился Дамиан, его голос снова дрогнул. — Чтобы мы сказали в лицо могущественному магу, что не нуждаемся в его поддержке? У тебя храбрости-то на это хватит?

Марселу резко заткнулся, и Рена вдруг осознала, в сколь бесправном положении они оказались. Ни один из них не осмелился бы возразить волшебнику, даже если он вёл их не к обещанным Вратам, а в ловушку. Оставалось только уповать на добрую волю Аулуса и надеяться на лучшее. Впрочем, мысли Рены волновало не только это. Змеи, так внезапно появившиеся в зимнем лесу, не давали покоя. Кто и зачем пробудил их? Почему её спутники сочли их угрозой? И почему Рена оказалась посреди той опушки? Она твёрдо помнила, что шла за Дамианом, смотрела на его плащ, а потом… словно провал в памяти! Этот провал вызывал некое опасение, чудилась ей, что скрыто в нём нечто важное, но страшное. Нечто, что вызывало нестерпимый зуд в теле, но она могла позволить себе только почесать ставшие уже почти полностью золотыми запястья. Казалось, ещё утром на коже были видны лишь золотистые проплешины, теперь же чётко просматривалась чешуя.

«Лучше не трогать!» — решительно сказала себе Рена, пряча руки в длинных рукавах.

Всё дальше они уходили от той злосчастной опушки. Густой ельник сменился лысыми берёзами и осинами, вместо хвои под ногами шуршала листва. Лес редел и всё чаще стали встречаться старые поваленные деревья, чьи корни утопали во мху. Смутные тревоги не оставляли Рену. Она всё так же порой оглядывалась, повинуясь невнятным страхам и призрачным голосам. Последние были едва слышны, словно отголоски былого, но каждое их появление заставляло сердца бешено стучать. Это было уже похоже на паранойю. Она никак не могла понять, кто бы мог за ней следить и зачем.

Рена всё больше погружалось в свои мысли и тревоги, что, порой выныривая в реальность, не сразу понимала, где находится. Тем временем лес без конца менялся, они прошли и ясеневую рощу, и хмурую дубраву и звонкий, почти прозрачный березняк, после чего вновь оказались в хвойном царстве. С каждым часом заметно холодало, и медленно подступали сумерки.

— Эйр Маркус, — осмелился окликнуть мага Дамиан. — Не пора ли нам устроиться на ночлег?

— Т-с-с, — Тот лишь прижал палец к губам.

Странное поведение волшебника взбудоражило весь их маленький отряд. Рена ощутила, как новая волна страха накатила на неё вместе с весьма прескверным предчувствием. Дамиан и Марселу озадаченно переглянулись, и лица обоих излучали беспокойство. Теперь оглядывался каждый, причём по сотне раз, а порой и просто на каждом шагу. Они вышли к небольшому ручью, когда Рене вдруг послышался хруст ветки, надломившейся от случайного прикосновения. Марселу лишь слегка задел её плечом, когда сухая ветвь треснула у основания. В напряжённой тишине леса этот звук был подобен оглушительному набату. Рена нервно посмотрела по сторонам. Лес вокруг был неприятным: почти все стволы деревьев изогнуты, ветви корявы, как будто их некогда поразила какая-то зараза, отчего все они скрючились и скособочились. Хватало и сушняка: почти каждого второе дерево выглядело мёртвым и иссушенным. Новый скрип, донёсшийся где-то за спинами, заставил их отряд судорожно озираться. Только Маркус не дёрнулся и не обернулся. Впрочем, он тоже не остался равнодушным и спокойным, как то пытался показать. В его походке чувствовалось некое напряжение, да и брови то и дело сходились на переносице. Оглядываясь в очередной раз, Рене вдруг почудилось, что у дерева напротив дёрнулся огромный корень, вылезший из-под земли. «Этого не может быть!» — успокоила она себя, поднося к глазам руки. Видимо, Рена уже так устала и издёргалась, что бредила наяву, но, отняв ладони, она увидела, как тоненькая ветка осины подобно змее обвилась вокруг ствола. Пытаясь снять настойчивое наваждение, Рена затрясла головой.