Да и к тому же она была в компании Светозарова. В сопровождении служанок и имперских гвардейцев женщина с ребёнком поднялась наверх, в господские покои.

И не совсем осознанно Радмила раскинула некую паутину, собирая обрывки ментального фона. Это была очень мягкая, телепатическая сеть без грубого воздействия. Дело в том, что грубое воздействие, скорее всего, без проблем бы заметили. В то время как подобное мягкое прощупывание — это её личное изобретение, её техника. Это сбор различных обрывков мыслей, самых громких мыслей, которые обычно выбивались из общей канвы. Именно поэтому из этих обрывков, самых громких и выбивающихся из сознания людей, она поняла, что это ребёнок, рождённый императрицей. Более того, сама императрица умерла родами.

После этой информации у Радмилы слегка заклинило сознание. До неё медленно, но верно доходила самая простая истина. Ведь её отец какое-то время действительно был близок с императрицей. То есть в последнее время он был близок из-за необходимости получить направление на поиск и извлечение муаса. Было нужно, чтобы его назначили в поездку за минералом, необходимым демонам. А до этого он целенаправленно шёл к тому, чтобы быть ближе к трону и получить возможность закрепиться в этой стране.

Если бы кто-нибудь спросил Радмилу, она бы никогда не ответила точно, когда её отец впервые разделил ложе с императрицей. Да и не интересовалась она этим вопросом. Девушка даже не задумывалась над тем, с какого момента они стали близки. Но сам факт оставался фактом. И вот в это мгновение она действительно впервые задумалась: а что, если этот ребёнок — её брат?

Конечно, понятно, что по младенцу особо не увидишь и не поймёшь. Но то, что играло в пользу этого предположения, — это то, что она чувствовала от младенца шлейф ментальной магии. Это было похоже на тихий шёпот в пустом доме, в котором нельзя разобрать слов, но ты понимаешь, что он есть. Или как завывание ветра во время вьюги, но слышно это будто из-за надёжной стены. То есть, это чувствуется на уровне эмпатии, а не на уровне слуха, разумеется.

И вот у этого младенца такой шлейф был. Нечто такое она почувствовала, и это было как будто что-то своё, родное и близкое.

Во всяком случае, очень похожего на её собственную технику, — того самого ментального покрывала, которым она собирала обрывки данных. И тогда Радмила уверилась, что вполне возможно, судьба не так печальна, как ей виделось до этого. Да, с одной стороны, казалось бы, их преследуют и шантажируют. Отец помчался выполнять приказ демонов. Даже представлять не хотелось, что будет, когда они получат этот чёртов минерал.

Но в то же время, с другой стороны, возможно, у них в семье появился ещё один человек. А точнее, у неё появился брат, и теперь она, возможно, не совсем одинока. Отец находился там, где-то очень, очень далеко, а здесь, возможно, появился кто-то, о ком нужно заботиться. У неё в душе даже шевельнулась такая уверенность, что на самом деле не всё так плохо. Всё очень даже хорошо, а жизнь налаживается.

Если у неё есть брат, она будет его защищать, несмотря ни на что. Но, прежде чем поверить в это всеми силами своей души, ей необходимо хотя бы посмотреть на него. Но при этом она видела, в каком сопровождении ребёнка унесли наверх: Рароговы, Светозаров, няньки, гвардейцы. Столько охраны она, пожалуй, не видела даже у самой императрицы.

Она решила, что сейчас напролом действовать бесполезно. Но ведь все эти люди только что с дороги. Соответственно, как только всё немного успокоится, все улягутся отдохнуть, она сможет пробраться туда и посмотреть на него.

Собственно, всё вышло именно так, как она рассчитывала. Спустя несколько часов особняк затих, все разошлись по комнатам. Сама же Радмила, ступая осторожно, чтобы ничего не скрипело и не отдавалось эхом, едва ли не на цыпочках отправилась на третий этаж, в господские покои. Туда, где она чувствовала маленькую пульсирующую звёздочку.

По пути она осторожно дотрагивалась до сознания гвардейцев и просто помогала им тихонечко отправиться в дрёму. При этом она ощущала ток жизни повсюду и присутствие людей за дверью кабинета. Её ментальные возможности различили, как там тихим пламенем домашнего очага горела Рарогова. Там же рядом сияла спокойная, светлая уверенность Светозарова. Он ассоциировался с незыблемым лучом света, основательным и ярким.

Она пробиралась всё дальше и дальше. Ребёнок был совсем уже близко. Да, вокруг него было много нянек, но все они были уставшие, и им хотелось только одного: немного отдохнуть после долгой дороги. И Радмиле оставалось лишь слегка подталкивать их к этому, чтобы они устроились поудобнее и уснули. И тогда, убедившись, что все сопровождавшие малыша лица сладко спят, она пробралась к колыбели. Та была накрыта различными пологами для того, чтобы малыша не застудил сквозняк или не ослепил яркий свет, хотя сейчас и солнца-то толком не было. На колыбели были вырезаны руны, отгоняющие насекомых, обережные руны… и много чего. Но не это волновало Радмилу. Всё её внимание было сосредоточено на тихом сопении.

Когда Радмила отодвинула полупрозрачную шторку на колыбели, её сердце внезапно рухнуло куда-то вниз живота. Она поняла, что стоит и хватает ртом воздух, но при этом совершенно не может вдохнуть. У неё это просто не получалось. А всё потому, что перед ней в колыбели лежал не совсем ребёнок. У него была красная кожа, рожки на голове и небольшие копытца на ногах. Но при этом его бёдра были завёрнуты в пелёнку на манер подгузника, а он сам спокойно смотрел на девушку удивительно разумным взглядом. Кажется, он даже что-то агукал, но она ничего не слышала. Её сердце, несмотря на то, что упало куда-то глубоко вниз, шумным мотором стучало в ушах, оглушая.

Перед ней просто переворачивался весь мир. Рушилась с грохотом надежда на то, что у неё есть брат, о котором нужно заботиться. Она снова ощутила себя совершенно одинокой, никому не нужной. Но зато в голове её складывалась мозаика. Она отчётливо поняла, что под личиной её отца к императрице захаживал демон. Откуда бы он ещё столько всего узнал? И про залежи минералов, и про всё остальное.

То есть, он же захватил и использовал личину её отца, и в таком виде приходил домой к Радмиле. Но если родная дочь могла заметить отличие, то во дворце явно не заметили подмены. Таким образом, императрица думала, что проводит время с её отцом, а на самом деле почивала с высшим демоном.

И сейчас в качестве наследника престола был представлен его сын. Получается, что на престол должен был взойти демон! Из тех, против которого они борются. В душе Радмилы были только боль и непонимание. Если демоны займут трон и встанут во главе империи, то тут даже к гадалке ходить не надо. Империя не выстоит. Людям наступит конец рано или поздно.

Радмила поняла, что уже некоторое время совсем не дышит, и сквозь спазм наконец набрала в лёгкие воздух. Единственная мысль захватила всё её сознание: она думала только о том, что каким-то образом младенца нужно уничтожить. Ведь это же демон! Они не могут быть хорошими априори. После того, что прошлый демон собирался с ней сделать, после того, что он обещал её отцу, после всего того, что он натворил… Его отродье должно погибнуть. Его нельзя оставлять в живых.

Но в то же время с этой боролась и другая мысль: «Ведь это же ребёнок. Как можно? Он совсем маленький, — мысленно говорила она себе: — Как можно убить ребёнка?» И тут она поняла, что уже некоторое время держит в руках подушку. Она даже не помнила, когда взяла её. Невидящим взглядом она посмотрела на эту подушку и поняла, что нужно сделать совсем немного: взять и опустить эту подушку на лицо ребёнку.

А тот даже не кричал. Он смотрел на неё абсолютно серьёзными, во многом знакомыми ей глазами. Такими же холодными и сосредоточенными. Было только одно отличие: их обладатель не относился к ней, как к животному. Но это было неважно. Она должна закрыть их навеки.

Малыш с интересом разглядывал её, смотрел в глаза своей предполагаемой убийце, даже не боялся её. Внезапно он просто взял и улыбнулся. А в следующий момент его рожки и копытца исчезли. Это был уже самый обычный ребёнок.