— О, это прекрасно, Гризли! — сказал китаец. — Я невероятно рад такому обороту. Я всегда знал, что ты хороший человек и достоин большего, чем каторга на Стене.

— А ты здесь какими судьбами? — спросил его Гризли.

— О, я прибыл сюда со Стены с постоянной миссией, — тот развёл руками и хохотнул. — Буду просить денег. У нас же скоро тут будет праздник — обретение великой реликвии императорским родом. Поэтому, глядишь, может быть, в честь праздника император расщедрится.

— Понятно, — кивнул Медведев. А затем оглядел нас и снова обратился к своему знакомому: — Тут такое дело: мы только что прибыли в город. Может быть, подскажешь какой-нибудь постоялый двор или гостиницу, чтобы, с одной стороны, не стыдно было, а с другой, чтобы не сильно дорого?

— Да без проблем, — ответил на это китаец. — Подскажу и даже сейчас же покажу. Всё равно тут кормят дорого и невкусно. Пойдёмте!

А когда мы вышли, китаец подмигнул Гризли и сказал:

— Всё-таки, знаешь, я к нашей еде на Стене уже гораздо больше привык. А здесь всё что-то не то.

Какими-то задворками, хоть чистыми, но узкими переулками, он довёл нас до постоялого двора. Причём выглядел тот вполне добротно и даже уютно, по сравнению с забегаловками на Стене.

— Друзья, — сказал он, показывая нам на приземистое, но основательное здание, — я вам так скажу: это заведение держат наши армейские отставники. Кормят тут вкусно и сытно, совершенно спокойно реагируют на представителей всех профессий и представителей разных стран и рас. Потому что, ну сами знаете, на Стене кого только нет. Поэтому рекомендую остановиться тут.

Напоследок Гризли приобнял китайца и сказал ему:

— Дорогой Чжан, удачи тебе с попытками выбить финансирование!

— А тебе — успехов с твоей дипломатической миссией, — в ответ на это ответил китаец. — Если что, могу подсказать, где находится ваше посольство в столице.

— О, вот это было бы неплохо, — кивнул Гризли.

— У нас посольский квартал называется «Высокий город», по сути это международный район, и там находятся все дипломатические миссии. Там полно садов, прудов, аллей, засаженных цветами и разными деревьями, ресторанов вроде этого, чтобы иностранцы не сильно встречались с реальностью вроде столичных трущоб. Они живут в своём мирке, им нормально. И поэтому вам надо будет идти в Высокий город. Там же, кстати, находится летняя резиденция императора, а следом за ней полукольцом идёт посольский квартал. Туда-то вам и нужно.

Мы поблагодарили друга Гризли по имени Чжан и решили, что нам нужно всё-таки для начала засвидетельствовать в российском посольстве наше почтение, так сказать, и немного осмотреться.

— Кстати, — проговорил Росси, — раз уж пошла такая пьянка, то я, пожалуй, отправлюсь к своим родным австро-венграм и тоже пособираю там информацию: что к чему. Ты как: пойдёшь через российское или со мной?

— Нет, — я покачал головой, глядя на окружающий нас незнакомый город. — Меня не устраивает вариант пробиваться на этот праздник через посольство, причём через какое бы то ни было. Мне нужно заявить о себе, потому что, придя якобы от Российской империи, я не буду иметь права потом начать требовать привилегий тохарского императора. Просто не могу этого сделать. Поэтому давайте так: вы, друзья, расходитесь по посольствам, а я попробую попасть на это самое празднество напрямую, через канцелярию императорского дворца.

В глазах Росси я увидел нескрываемый скепсис.

— Послушай, ты же для них никто, — проговорил Джузеппе. — У тебя как будто бы нет ни родины, ни флага.

— О чём ты? — сказал я. — Флаг у меня уже есть, и родину восстановлю. Поэтому деваться мне некуда. Зато у меня есть кровь, сила и покровительство богини. Ничего, будем прорываться.

Но прежде, чем пойти в Высокий город, мы зашли в постоялый двор, сняли себе комнаты, переоделись, почистились, чтобы выглядеть получше, и разошлись заниматься каждый своими делами.

Я отправился напрямую в канцелярию императора и по пути занимался тем, что рассматривал столицу Китайской империи. А она была очень разная. Конечно, и наш Екатеринбург тоже не был везде одинаковым, но всё же наши города выглядели значительно лучше, потому что у них здесь между районом трущоб и районом зажиточных торгашей границей иногда служила дорога, мощёная деревянными досками. Более состоятельные дома, были обнесены высоченными заборами, чтобы не портить себе вид бедными голодными жителями трущоб.

С одной стороны играла музыка, слышался смех и танцы, а по другую сторону улицы в бараках с выбитыми окнами ютились полуголодные грязные нищие люди. Бывало, что по дороге проезжал какой-то купец на паланкине или воины из родовой гвардии местного аристократа шествовали, так те не стесняясь палками били любого, кто оказывался у них на пути.

Попробовали и на меня замахнуться, но увидев мою красную косу и предупредительно зажжённый на ладони огонь, лишь сплюнули под ноги и обошли стороной. Всё же тохары и здесь воспринимались магами-воинами, раз с нами не спешили связываться.

И в целом у меня остались от столицы соседней империи достаточно смешанные впечатления. По сути, я прекрасно понимал, что в любом городе есть такие трущобы. К сожалению, от этого никуда не денешься. Но так, чтобы людей секли просто за то, что дорогу заступили… перебор.

В канцелярии стояла огромная очередь. Последний раз я такую видел и не припомню когда. Отстоять в ней много часов и ничего не добиться меня совершенно не устраивало. Поэтому, использовав крепкие русские словечки, я начал потихоньку проталкиваться вперёд. Сама по себе канцелярия представляла собой пагоду на несколько этажей, и вот по ним тоже приходилось пробиваться и проталкиваться, потому что я даже ещё точно не знал, куда и к кому мне конкретно надо. Но в итоге получилось так, что на каком-то из этажей я лицом к лицу столкнулся с толстеньким чиновником.

Был он весь такой жирненький, его лицо блестело в свете артефакторных ламп, а поросячьи глазки бегали туда-сюда.

Я понял, что мне в чём-то повезло, потому что тот буквально всем своим видом кричал, что ждет, когда ему дадут мзду.

— Здравствуйте, — обратился я к нему и слегка поклонился. — Я представитель Тохарской империи, и мне необходимо встретиться с представителями императорского рода. У меня вопрос по межгосударственным отношениям.

— Да вы что ж, голубчик! — ответил мне чиновник и сощурился ещё больше. — Вы что-то не то говорите. Какая ещё Тохарская империя? Нет никакой Тохарской империи! Не имейте вы никаких прав, никакого обращения не будет! Да даже самих тохаров как народа нет — ничего нет. Не существует вас! Какого ещё отношения вы к себе хотите?

— Послушайте, — я оставался непреклонен, несмотря на то что чиновник, бывший гораздо ниже меня, всё равно умудрялся смотреть как-то свысока. Понятия не имею, как он умудрялся это делать. — Я ничего не знаю. Я представитель Тохарской империи. Мне необходимо, чтобы факт обращения был зафиксирован.

— Уважаемый, — чиновник уже, кажется, искал, кого бы позвать на помощь, — я даже пальцем не пошевелю для того, чтобы обслужить какого-то сумасшедшего.

— А может быть, есть что-то, что позволит вашему пальцу пошевелиться? — я вынул из внутреннего кармана амулет. — Иначе такой прекрасный амулет, который усиливает возможности, может отыскать гораздо более сговорчивого владельца, чем вы.

И тут я понял, что попал в цель. Глазки у чиновника засияли и забегали из стороны в сторону, так как он соображал, что же нужно делать.

— Ну вот, вы бы сразу так начали! — голос его стал бархатным и обходительным. — А то начали с каких-то жалоб и требований. Вот почему вы так всегда начинаете? Переходите сразу на приятное, и отношение будет к вам совершенно иное. Мы сейчас с вами совсем по-другому поговорим. Пойдёмте!

Он завёл меня в кабинет, и мы составили официальное прошение, а я настоял, чтобы оно было в двух экземплярах: один должен был остаться в канцелярии, а второй — с отметкой этого самого чиновника — перекочевал ко мне. Я передал ему амулет с муасом, объяснил инструкцию использования, и кругляш сразу же исчез где-то в складках его нарядной одежды.