«Домики», о которых Креслав говорил с некоторым пренебрежением, оказались на деле полноценными двухэтажными домами, каждый со своей баней, конюшней, баром и прочими удобствами. Практически всё было предусмотрено. В некоторых даже имелись небольшие оранжереи, не говоря уже о комнатах для игр в карты, бильярд и других развлечениях.

Дома были все, в общем-то, свежие, со множеством спален, подсобными помещениями, дополнительными залами… Каждый обладал своими плюсами и минусами. Но почему-то ни один из них мне не приглянулся.

Тагай и вовсе не выдержал в какой-то момент:

— У вас тут гостевые домики больше, чем у меня вся усадьба в Селябэ! Это просто невероятно!

Радовало меня, что в голосе друга я не слышал зависти, лишь восторг от перспектив.

За главной резиденцией спряталось озеро с горячими источниками.

— По легенде, — проговорил наш проводник, — именно в этом месте когда-то из-под земли вышел огонь Рароговых.

Странно, большинство капищ клана растянулись вдоль гор, а место выхода огня уж больно далеко от них. Видимо, всякой резиденции положено иметь легенду, вот эту и выдумали. Хотя магический фон у озера определённо был выше, чем в остальной столице. Он ощущался на сходном уровне с академическим капищем.

Солнце выглянуло из-за облаков, просвечивая клубы пара над озером. Мне даже показалось, что сквозь них я вижу капище. Ан нет, это было не капище.

— А что это там за терем? — спросил я, указывая рукой на дальнюю сторону парка за озером, где ухоженные тропинки обрывались, а в густых посадках виднелся деревянный сруб из массивных брёвен. Он чем-то напомни мне усадьбу Тагая.

Даже стало интересно, что это за здание упрятали вдали от всех глаз.

— Это… — хмыкнул Александр Любомирович в бороду. — Пойдёмте посмотрим. Только подходить близко не рекомендую.

— Это ещё почему? — удивился я.

Между тем мы уже обошли озеро, и я увидел, что изображает конёк на крыше терема. У меня практически сразу потеплело в груди, потому что на крыше сидел никто иной, как рарог — символ рода матери.

Вокруг дома был возведён забор из толстых кольев, вкопанных в землю. Таким каким уже давным-давно никто не пользуется.

За кольями было видно, что цокольный этаж сложен из серого камня — возможно, привезённого прямо с Уральских гор. А два верхних этажа были сделаны из массивных брёвен, похожих на лиственницу — такую же, как и в усадьбе Тагая.

— А что это? — спросил я. — То есть, я понимаю, что это терем и всё такое… Но какое назначение у этого дома?

Наш провожатый поднял лицо к небу, и по его блестящей лысине скользнул луч солнца.

— Это самая первая резиденция Рароговых, — проговорил он. — Когда-то её возвели прямо рядом с капищем. Оно уснуло уже лет восемьсот назад, а дом сохранился отлично.

Он провёл ладонью по бороде, практически таким же жестом, как это делал Креслав, и продолжил:

— По слухам, кто-то из первых проводников капища установил защиту от распада, запитанную на капище. И она до сих пор действует. Но есть и обратная сторона медали: новый глава клана, прапрапрадед нашего Креслава, так и не был признан домом. А капище уснуло после смерти своего проводника. Потому и резиденцию отгрохали, спрятав старую усадьбу от любопытных глаз. Терем теперь — просто образец зодчества и используется исключительно как музей.

Александр Любомирович развёл руками.

— Но и тут есть свои ограничения. Дело в том, что дом вообще не терпит пришельцев. Внутри, конечно, можно находиться, но гостевой пропуск даётся не более, чем на час. Потом людям становится плохо, и дом попросту выгоняет на улицу всех чужих, хоть зевак, хоть гостей.

— Ничего себе! — проговорил Тагай, оглядел дом снизу доверху и почесал затылок. — Вот это настоящий дом с привидениями, я понимаю.

— Да, — кивнул Александр Любомирович. — Только руки рекомендую не распускать.

— В каком смысле? — уточнил я.

— Там остались вещи владельца… древние экспонаты, ценности, — пояснил бородач. — Множество раритетов, которые до сих пор не могут вынести из дома. Последний раз, когда сюда забрались воришки и попытались что-то утащить, кисти рук им сожгло начисто.

Я стоял возле распахнутой калитки, сделанной из массивных досок, оттого и перекошенной. Свободный край её ушел в землю, и теперь она замерла в таком положении. И смотрел на дом, но воспринимал его больше не зрением, а энергетически. Я чувствовал его, и та сила, которую он распространял вокруг, мне очень нравилось.

Кроме того, слева от дома находилась собственная конюшня, вполне подходящая для четвёрки коней. Складское помещение располагались справа. Там можно было хранить всё, что угодно.

Небольшая площадка перед домом заросла травой, но на ней вполне можно было тренироваться. Приятным сюрпризом стала массивная терраса, где можно было расслабляться, пить чай, медитировать — да делать всё, что угодно. И повсюду веяло спокойствием и основательностью. Видно, что терем строился для себя и с любовью, а не для приёма официальных гостей.

Мне захотелось переехать сюда прямо сейчас. Но, естественно, дом меня не ждал. Чтобы обосноваться здесь, нужно было сначала договориться с ним. А на это требовалось время.

Повернувшись к ребятам, я спросил:

— Ну, что скажете?

— Мрачновато немного, — ответил Тагай. — Но если паутину со стен снять, то будет нормально. Девчонки, конечно, завизжат, но это даже плюс.

— Мне нравится, — ответил Костя, оглядывая дом. — Он какой-то… основательный, — добавил он.

Да, это было именно то слово, которое пришло и в мою голову.

— Как по мне, — проговорил я, — от него чем-то своим, родным веет. А в других домах, честно говоря, как в постоялом дворе или гостинице, не хочется там быть. Нет той грандиозности, которая тянет сюда. Но торопиться мы пока не станем. Несмотря на то, что дом хорош, просто так прийти и поселиться в него нельзя.

Александр Любомирович одобрительно кивнул и снова погладил бороду:

— Да, — сказал он. — В этот дом просто так заселиться не получится. Но если вдруг вам это удастся, я, честно говоря, буду поражён. Впрочем, когда-нибудь должен же найтись тот человек, который приручит эту домину.

— Что, обратно в академию? — поинтересовался Тагай.

— Да, — кивнул я. — Вы с Костей едете обратно в общежитие, ночуете там. А я остаюсь сегодня на ночёвку здесь и попробую разобраться, в чём дело, в чём загвоздка. Я же, в конце концов, наполовину Рарогов. Негатива ни от дома, ни от капища я не чувствую. Поэтому останусь на ночь. Утро вечера мудренее.

— Больше часа внутри ты вряд ли продержишься, — покачал головой наш провожатый.

— Что ж, — посмотрел я на него, — посмотрим. Есть у вас палатка и что-нибудь, что можно будет кинуть на землю? Может, мешок спальный? Заночую на берегу озера. Здесь тепло. Да и огонь собственный не даст замёрзнуть.

Александр Любомирович снова одобрительно кивнул:

— Подожди, я всё сделаю.

Мы попрощались с друзьями, и они уехали в общежитие. Александр Любомирович накормил меня ужином и помог расставить небольшую, но довольно удобную палатку. Для сна мне выдали матрас, набитый ароматным сеном.

Но спать я пока не собирался. Хотел немного потренироваться на берегу озера, а потом посидеть, помедитировать и попытаться поговорить с капищем. В академии, Коктау и дома ведь получилось. Вдруг и местное соскучилось по общению?

Тренировка заняла не так много времени.

Дело в том, что в первом камне содержались довольно распространённые атакующие заклинания, ничего неожиданного или невероятного.

Первый уровень представлял собой плеть — чем-то похожую на ту, которой я уже пользовался. Но здесь она была выполнена гораздо элегантнее. Благодаря некоторым хитростям можно было даже сделать лассо и метнуть его на пятнадцать метров, захватывая противника в небольшое кольцо огня.

Конечно, такое заклинание было бесполезно против большого количества врагов. Зато в схватке с тремя–пятью противниками — вполне себе эффективное.