— Нервничаешь? — прошептал я на ушко Анюте, которую сейчас вёл под руку к широкой лестнице, которая упиралась в двустворчатые высокие двери, украшенные всевозможными завитушками из золота и зелёного полудрагоценного камня.

— Конечно. Будто ты нет, — так же тихо отозвалась она.

— Это же мои нервы, а не твои, — пошутил я. — Мы же теперь связаны ритуалом, не забыла, Анют? Вот к тебе сейчас зеркально возвращаются твои же эмоции, которые от тебя приходят ко мне.

— Балабол, — фыркнула та. — Вывернулся, да?

— Тс-с, мы уже подходим.

Возле лестницы нас с глубоким поклоном встретил наряженный как павлин, лакей.

— Виконт и леди Тэрские, прошу, — с уважением произнёс он и встал сбоку от нас, чтобы сопроводить по лестнице.

Уже на самом верху обогнал нас с девушкой и распахнул перед нами дверь. За ней стоял рослый мужчина в ещё более пышных и ярких одеждах с длинной тростью или коротким тонким посохом. Лакей что–то быстро шепнул ему и ловко скользнул за наши спины, после чего закрыл дверь в залу, где собралась к этому моменту огромная толпа мужчин и женщин в богатых одеждах и со знаками отличия дворянского сословия — цепи и короны достоинства. Помещение было огромно, создано для того, чтобы уместить несколько сотен человек, фонтанв центре, кадки с вьющимися растениями вдоль стен и две точки для музыкантов по десять человек. Как раз сейчас оба оркестра в разных концах зала что–то пиликали на своих инструментах.

— Виконт Тэрский с супругой! — зычно сообщил посохоносец и даже сумел перекрыть звуки музыки и тихий гомон толпы. На миг голоса смолкли, сотни глаз уставились на меня с Аней и… равнодушно оставили в покое, а трёп возобновился.

«Никому мы на фиг не нужны, — хмыкнул я про себя. — Ну, и ладненько».

Спустившись по ступенькам в залу, наша пара ушла в сторону ближайшей растительной завесы. Здесь, под прикрытием крупных листьев и цветов мы оказались не одни, но полумрак и лианы создавали даже на крошечном пятачке чувство уединения.

— Подождём Кольку с Ераной здесь.

— Угу, — согласилась со мной супруга и добавила. — Заодно и осмотримся.

Через полчаса к нам присоединились наши товарищи. Я заметил, когда церемониймейстер (вот, едва вспомнил как называется должность владельца посоха на земной манер) объявлял о прибытии баронета такого–то с супругой, то мало кто обернулся в сторону двери. Видимо, столь низкородные дворяне местную публику вообще не интересовали.

— Как вы тут? — спросил Колька, когда подошел к нам.

— Так, скучаем, — усмехнулся я. — Ерана, ты как?

— Неуютно здесь, — призналась девушка. — В таком месте впервые в жизни оказалась. Даже, когда с разбойниками сталкивалась и то спокойнее себя чувствовала.

Я подмигнул Ане и едва заметно качнул головой в сторону жены Николая, когда та отвлеклась. В ответ Анюта понятливо кивнула и что–то стала щебетать на ушко своей подружке. Уже скоро они обе расслабились и иногда хихикали в свои веера, когда бросали взгляды на окружающих аристократов.

— Ты что ей такое сказала? — поинтересовался я шепотом у своей супруги, уловив подходящий момент.

— Предложила ей представлять про себя, что все эти люди ходят раздетыми или в нарядах шутов. Примерно так советуют артистам, когда они выходят впервые на сцену. Я где–то о таком читала.

— А вам, моделям, такое не говорят?

— Вить, я не совсем та модель, которых по подиуму водят. Я работала с небольшим количеством людей и чаще всего там больше половины уже были мне знакомы.

— А-а, понял, — кивнул я в ответ.

Некоторое время я наблюдал за блужданием по зале людей всех возрастов в пышных одеждах. Обратил внимание, что женщины постарше, которым было явно больше того возраста, когда они становится ягодками, в большинстве своём одеты в платья с кучей кружев, рюшек и прочих вычурностей от портных, что делает их похожими на кремовый торт. Открытыми у них оставались только лица и шея, всё остальное тело скрывало платье и перчатки. Да и то, кое–кто носил густую вуаль и шляпку.

«Карнавал перепутали с балом, — про себя пошутил я в адрес этих дамочек, которых сейчас не узнал бы даже самый близкий человек. Их наряд скрывал и менял женщин кардинально, вплоть до походки. — Ну, или имеются у кого–то из них причины скрываться. Может быть, под вуалью вообще бабульки возрастом шестьдесят плюс прячутся».

Женщины моложе сорока пяти носили платья с заметно меньшим количеством кружев и с открытыми плечами. Но руки всё равно прятали в длинных рукавах и в перчатках. От двадцати пяти до тридцати (это субъективно, лишь ориентируясь по внешности, так как магия и эльфийская кровь от далеких предков могла существенно продлить молодость) красотки были самыми «открытыми». Платья имели глубокий вырез в зоне декольте, открытые плечи и до талии обтягивали фигурку, словно перчатка. А вот на попки полюбоваться не давали пышные юбки и различные портновские ухищрения вроде огромных бантов, цветов и прочего. Ну, а те, кто был моложе двадцати пяти, все они носили упрощённый вариант бабулькиных одежд, без кружев и рюшек, но без вырезов и с подолом до пола. Их платья подчёркивали стройные аппетитные молодые фигурки, что были затянуты в них от подбородка до пят. Пышные причёски и высокие воротники (подчас казалось, что швеи вставили в платье развёрнутый веер) дополняли наряд многих.

Почти все женщины носили корону достоинства. Кто классического типа — ободок с зубцами, жемчужинами или проволочными ободками на месте зубцов. Кто в виде короны–шапочки с верхом разного цвета — красного, голубого и синего, изумрудного, цвета аметиста или розы.

Мужчины были наряжены не менее пышно и так же многие носили короны и цепи с перстнями, показывающие их положение и статус в обществе. И лишь у немногих были при себе кинжалы. Мечей не увидел ни у кого. Так же вооружены были герцоги и маркизы да несколько графов. Учитывая, что боевые и защитные амулеты мне было настоятельно предложено оставить в своих апартаментах, то полагаю, и у прочих с ними обстоит точно так же. Ну, кроме разве что, обладателей кинжалов.

Впрочем, это классические волшебные вещи пришлось снять с себя, а вот мои собственные поделки не привлекли ничьё внимание. Мой браслет с эльфийскими жемчужинами украшал запястье, будучи скрытым от посторонних взглядов кружевной манжетой.

Такой же браслет, только более изящный и с мелкими жемчужинами украшал ручку Ани. Кроме того, моя девушка надела те старые украшения из найденных в сундуках на болоте и которые так сильно впечатлили мою управляющую. С одной стороны это привлечёт к нам ненужное внимание, что сопряжено с риском, размер которого пока мы не знаем. С другой — Аня хотела блистать! С женщинами всегда сложно, понятие меры многим не знакомо, а опасность не все здраво оценивают. Именно потому и оказываются представительницы слабого пола зачинщицами многих драк, за которыми наблюдают чаще всего со стороны. Это я к тому, что моя супруга не смогла побороть желание натянуть кому–то нос на балу из тех, кто станет смотреть на неё, как на сиволапую провинциалку. Плюс, её платье. Это был настоящий шедевр, на который окружающие всё чаще начинают украдкой смотреть. Кто–то с завистью, кто–то с жадным интересом. Если во время представления нас местному люду, им всем было «не по чину» уделять большое внимание каким–то захолустным дворянам, то сейчас они тайком чуть ли не просвечивали нашу пару рентгеном. В основном, конечно, их взгляды оказались прикованы к моей супруге.

Платье её стало сильно бросающимся в глаза и объектом зависти в глазах женщин, благодаря нескольким факторам: материалу из двадцать первого века; мастерству и знаниям местных лучших портных, которых Лина сумела отыскать в Стамилаке и Хирашанке — двух самых ближайших городах к моему феоду; Анютиному опыту модели и её и широкому кругозору в данной сфере. Ещё Аня сама сделала себе причёску и нанесла макияж.

Девушка и до этого момента была красива, но сейчас превратилась в богиню! Я ничуть не преувеличиваю. В своём платье лилового (вроде бы, я в этом полный ноль и что сиреневый, что фиолетовый — всё фиолетово, хе–хе) цвета она затмила всех в зале. Для её каштановых волос с выбранным макияжем и украшением именно этот цвет подходил больше других.