Гостиница, куда нас привели малолетние проводники, получив по серебряной монете за свои труды, оказалась лучше всяческих похвал. Небольшое трёхэтажное строение, где лучшие комнаты были на втором этаже, в мансарде номера классом похуже и столовым залом с кухней и всяческими подсобными помещениями на первом этаже. Большая конюшня вместила всех наших животных, а каретный сарай — транспорт и големов. К моменту моего появления здесь не было ни одного постояльца. Не в последнюю очередь по причине цены. Только за лошадей хозяин содрал две золотых короны за пять дней. За использование сарая взял одну. По одной за день проживания за каждую комнату на втором этаже и по мелкому золотому за мансардную комнату. В качестве его защиты могу сказать, что комнатки хоть и были небольшими, но там имелось всё необходимое и отсутствовало всё ненужное (вроде насекомых и неприятных запахов), а окна были застеклены и плотно закрывались в случае нужды толстыми ставнями. Везде чистота, стены закрыты матерчатой обивкой и простенькими гобеленами.
— Барыга, — с раздражением посмотрел на хозяина Николай. — За такие цены он нас должен кормить королевскими перепелами, молочными поросятами и поить вином из подвалов королевского замка.
— Брось, Коль, — ответил я ему. — Золото — это меньшее, что меня волнует сейчас. Зато мы урвали местечко совсем рядом с дворцом. Кстати, а не прогуляться ли нам? Заодно посмотрим на королевский терем поближе.
Вышли огромной толпой. Я с Анютой, Колька с Ераной, Буйнов, Тесак, ещё один гвардеец и пять дружинников. Последние семеро были вооружены до зубов и одеты в доспехи от пяток до макушки.
Чужие взгляды мы ловили всю нашу прогулку. Были они и настороженными, и опасливыми, и со скрытой насмешкой. Последние принадлежали столичным дворянам, которые видели в нас провинциалов. Но всем нам было на них плевать. В открытую же никто не посмел выразить своё недовольство или как–то оскорбить. Боялись гвардейцев, которые выглядели в своих глухих латах настоящими големами (самураев я оставил в гостинице, справедливо посчитав, что они на прогулке будут лишними).
Спустя два часа, нагулявшись вволю и насмотревшись на местные достопримечательности, наша компания вернулась в гостиницу. А там нас уже ждали королевские посланцы. И как они нас только нашли–то? Неужели расспрашивали горожан, уличных стражников, чтобы вызнать наш маршрут?
«Мальчишки! — осенило меня. — Вот кто нас сдал. Хм, выходит, они не только на воров работают, но и конкурирующей фирме постукивают».
Их было трое, двое с мечами, один с длинным кинжалом. Все наряженные в яркие пышные одежды, без доспехов. С другой стороны, хороший защитный амулет не стесняет движения, занимает мало места и ни в чём не уступает кованному зачарованному панцирю. Мечникам было лет по тридцать с хвостиком, их спутнику лет на пять больше.
— Господин виконт, — чуть поклонился самый старший из гостей. — Позвольте представиться — сквайр Широн — глашатай Его Величества.
— Господин Широн, — кивнул я в ответ. — Что за дела привели вас ко мне?
— Король приглашает вас и ваших спутников к себе во дворец, где уже выделены покои. Вы его слегка обидели тем, что остановились в какой–то гостинице, — свои последние слова он сопроводил улыбкой, давая понять, что монарх не злится на меня, но и продолжать расстраивать его мне не следует.
— Я обязательно попрошу прощения у Его величества. Всё только по незнанию, — развёл я руками, демонстрируя искреннее сожаление на лице. — Я намного чаще сражался на границе с тварями Пустого королевства, чем бывал на светских приёмах. Отсюда и моё неуклюжее поведение, и незнание норм этикета.
— Его величество знает это и прощает, — улыбнулся тот ещё раз, а потом вернул серьезное выражение и произнёс. — Как я уже сказал, во дворце вам и вашим благородным спутникам приготовлены апартаменты. С собой возьмите двух воинов и столько же слуг. Они больше для статуса и вашего внутреннего спокойствия, чем нужны в реальности. Ещё и как намёк на то, что государь благоволит лично вам, так как не все из гостей заслужили такую честь. Охранять и обслуживать вас будут люди короля. Или вы им не доверяете?
— Как можно?! — слегка возмутился я.
— Вот и хорошо.
Во дворец переселились всемером. Я и Анюта, Коля с Ераной, паж Ваня, Тесак и землянин гвардеец, который попросил называть его Костей. Нетерисов я решил не брать, так как не знал, что можно от них ожидать под воздействием рабского ошейника. Ведь все воины этого племени, которые оказались под моей рукой, носили «чёрные» рабские ошейники. Плюс, как бы это не стало причиной конфликта между мной и другими дворянами, так как считалось моветоном использовать рабов в качестве вот таких солдат. Чаще всего их можно было увидеть в качестве, так сказать, пушечного мяса или гладиаторами на арене.
Дворец, а точнее дворцовый комплекс, был городом в городе. Столица сама по себе была немаленькой. Только за стенами жило свыше двадцати тысяч человек и в два раза больше обитало в посаде. На территории дворца по тем слухам, что я успел собрать, обитало около тысячи человек. Слуги, дворяне, стража дворцовая и личная королевская, фавориты и фаворитки. И я скажу, что эта тысяча душ не сильно бросалась в глаза. По тем же слухам подземная часть дворца не уступала наземной. Именно там, под землёй жили почти все рядовые слуги и часть стражников.
Комплекс начал строиться более века назад. И стройка до сих пор идёт, но уже не так споро из–за того, что мастерам приходится отрывать львиную долю своего времени на реставрацию и ремонт старых зданий. Каждый правитель, которому переходит по наследству дворец вместе с троном (или наоборот, что не суть важно), считал должным пополнить комплекс новым зданием или этажом.
За то время, что наша компания провела во дворце до начала королевского бала, я даже несколько заскучал. Больше всего угнетала невозможность сбора собственной крови. Я уже привык, что хотя бы стакан, но наберу и отправлю в драгоценный сундук на хранение. Вот только среди чужого плотного окружения во мне разыгралась паранойя, которая твердила про опасность этого занятия. Могли подсыпать что–то. Или украсть и потом использовать в ритуале против меня. Неправильно понять цель сбора крови, например, что я хочу использовать её во дворце, да ещё и во зло. И ещё огромная куча неприятных для меня вариантов.
Общаться приходилось в основном только между собой. Дворцовую челядь я в расчёт не беру. Почему так — я не знал ответа на этот вопрос. Но подозревал, что местным дворянам просто дела не было до каких–то провинциалов с окраин королевства. Возможно, дойди до них информация, что мы иные, то кто–то из простого любопытства и навестил бы нашу компанию. И уж точно мы стали бы центром всеобщего внимания узнай местные про то, что я являюсь поставщиком эльфийских жемчужин.
«Или король ведёт свою игру в отношении меня. Дай–то Бог, чтобы не стать в ней разменной пешкой», — пришла в голову мысль. И она не была случайной, так как родилась после некоторых размышлений и анализа ситуации. Учитывая, что я приглашён для награждения титулом, то хоть какое–то внимание мне — по логике — должны уделить. Тот же Десткар и прочие компаньоны по жемчугу даже глазу не кажут, хотя я уверен, что они уже во дворце. С другой стороны, во дворец заселились немногие дворяне вроде меня, кто не имеет известного рода (у меня его вообще нет), подвигов, живущие на окраине, не имеющие связей и союзов с сильными мира сего (добавлю, известных союзов, так как договор с герцогом и К’ не афишируется всеми сторонами во избежание ненужных слухов про наши сокровища). Так что, королевское благоволение на моей стороне. Но от мысли, что я участвую в игре сильных мира сего, подозрения только крепнут.
— Да и к чёрту из всех. Выкрутимся, — пробормотал я себе под нос. — И не из таких передряг выходили.
На третий день пребывания было сообщено, что бал будет открыт сегодня, через несколько часов после полудня. И длиться он будет не менее трёх дней. О времени нашего появления уведомил слуга. Скорее всего, это было сделано, чтобы не случилось толчеи перед залом и во избежание скандалов с конфликтами между родовитыми гостями, которые могут начать выяснять, кто же кого должен пропустить вперёд. А так, все претензии к королю. И что–то сомневаюсь я, что найдётся такой глупец, рискнувший их высказать.
