«Твою мать! Вот же ситуация на ровном месте нарисовалась! И ведь хрен сотрёшь», — зло подумал я. — Марта!

— Не кричи. Ты мне никто, чтобы, голос повышать, — сверкнула она глазами.

— До свидания, — тут же ответил я ей. — Твое предложение мне не интересно. Деду передай, что завтра мы к нему не придём. Найдём другого покупателя амулетов.

Во взгляде собеседницы мелькнула досада и опаска.

— Да брось, ты же сам виноват…

— Или ты уходишь, или я сейчас вышибалу кликну.

Кира смотрела на рыжую с нескрываемым торжеством. Это особенно взбесило Марту, что было отлично видно со стороны.

— Дураки, ещё пожалеете, — бросила она напоследок, быстро встала и направилась на выход из трактира.

Когда она проходила возле одного из столиков, из-за него встал молодой мужчина и перегородил ей путь. Он что-то ей сказал и попытался взять её за руку, но рыжая не дала ему этого сделать. Ещё и в полный голос послала неизвестного в пешее эротическое путешествие. Полагаю, её слова услышали практически все в заведении. Больше никаких действий против неё мужчина не стал предпринимать. Вот только когда за девушкой закрылась входная дверь, он повернулся в нашу сторону.

«Нет, она точно ведьма. Это же нужно так уметь всё ломать и крушить вокруг себя. А ведь такой хороший был день, и вот, нате вам», — подумал я, предчувствуя, что в скором будущем мы с Кирой влипнем в неприятности.

Между тем мужчина что-то сказал своим товарищам, с кем до появления рыжей отдыхал за одним столом.

«Раз, два, три, четыре и этот хрен моржовый пять», — подсчитал я будущих возможных противников. — Кира, кажется, нас сейчас будут бить.

— Нас? — переспросила она и на секунду повернулась назад, так как сидела спиной к выходу. — Эти-то? Пф-ф! Вся их опасность для нас с тобой заключается в том, чтобы мы случайно кого-то их них не убили.

Она пересела на мою лавку, заняв место, где парой минут ранее сидела ведьма несчастий.

Оказавшись рядом с нами, неизвестные обступили наш стол с трёх сторон. мужчина, который пытался заговорить с рыжей, встал точно напротив меня по другую сторону столешницы.

Я посмотрел в сторону стойки и места, где сидел вышибала. И хозяин, и боец внимательно наблюдали за нами, но с места никто из них не стронулся. Или им плевать на меня с Кирой и болеют за своих, или не станут вмешиваться, пока дело не дойдёт до драки.

Между тем дружок рыжей наклонился, опёрся руками на стол и процедил:

— Ты чего такого сказал Марте, урод? Да я тебе за неё все зубы сейчас выбью. Это моя женщина, урод, понял?

Мне очень хотелось реализовать его угрозу против него же, но приходилось сдерживать порыв, чтобы не стать виновником драки. Пусть этот козёл первым махнёт кулаком, чтобы все это видели. И даже если потом свидетели встанут на его сторону, как минимум моя совесть будет спокойна.

— Язык в жопу засунул, да, урод? Это тебе не с бабой ругаться, тут храбрость нужна, урод.

— Не пойму я тебя, — решил я подать голос. — Ты меня пытаешься оскорбить или представляешься, а, урод? Или нет, вот так — УРРРОД!

Кто-то за ближайшим столом справа от нас хохотнул чуть ли не в полный голос. Ага, значит, недруги у этого буяна имеются. И не все местные трактирные обыватели поддержат его сторону. Это хорошо.

Глаза мужчины покраснели от прилившей крови. Зарычав, он отпрянул назад. схватился за край стола и легко его перевернул, целясь в меня. Мне не составило большого труда увернуться. Как и Кире.

«Ну, можно считать, что он первым начал», — мелькнула в моей голове мысль. Двое товарищей агрессора накинулись на Киру. Он сам с другой парой бросился на меня. Первый из них хотел разобраться со мной рабоче-крестьянским ударом с богатырским замахом. На него он потратил столько времени, что я мог взять с соседнего стола кружку пива, выпить, поставить опустевшую посудину обратно и двинуть кулаком в его лоб. Собственно, последнее я и проделал, пропустив все прочие пункты. Удар оказался такой силы, что парень подлетел вверх, как в китайских боевиках. Второго я пнул в ногу. Вышло не очень хорошо. У него конечность после моего пинка выгнулась в другую сторону, а её обладатель закатил глаза и потерял сознание от болевого шока.

«Чёрт, что они такие хилые-то?», — мельком подумал я, уворачиваясь от удара тяжёлым ножом, который словно по волшебству появился в правой руке главного обидчика. Так быстро не то что из ножен — из инвентаря не достают. По любому это какой-то талант.

Неудавшийся тычок противник тут же превратил в секущий крестообразный удар. Но и от него я легко ушёл. А потом без труда перехватил вооружённое запястье правой рукой и левой ребром рубанул по предплечью. Раздался громкий хруст, и рукав рубашки у противника натянулся из-за вылезшего острого края кости. Всё это я заметил краем глаза, продолжая атакующую связку, которую завершил ударом правого локтя с разворота, выпустив запястье перед этим. Мужчину швырнуло вперёд лицом на перевёрнутый стол, в который он со страшным хрустом впечатался.

Через секунду кто-то в таверне выкрикнул:

— Убил! Он же их убил!

— Что-то про нас забыли, — вздохнул я. — Может, не нужно было идти на поводу у стражи?

— Тогда пришлось бы уходить из города и попрощаться с полётом на дирижабле, — ответила мне Кира.

Сейчас мы с ней отдыхали в тюремной камере на дощатых нарах, закреплённых к каменным стенам цепями. Сюда нас загребла городская стража после драки в трактире. Если бы не переборщил с силой ударов, то всё могло бы и обойтись, но пятёрка драчунов загремела в больницу с переломами, а двое заработали треснутые черепа и сотрясение мозга. Правда, по моему мнению, если у этих дегенератов и было вещество с таким названием, то только мозжечки и красный костный. Не, ну надо же напасть на двух неизвестных, когда город переполнен клановыми бойцами! А если бы мы ими оказались? Грохнули бы напавших и ушли, насвистывая песенку.

Но, по правде говоря, кажется, стражники нас за таких и приняли. Наверное, решили, что мы по какой-то причине скрываем свой статус и рядимся под простолюдинов. Например, чтобы про нас не прознали недруги из другого рода или клана. Именно из-за этого вели с нами довольно вежливо и не полезли в инвентарь. Хотя, может, просто не смогли. Всего лишь предложили нам всё из него выложить и пообещали сохранить вещи в целости и сохранности. И когда мы с Кирой сказали, что у нас нет ничего там, мол, вторичное хранилище очень маленькое, поэтому вещи держим в сумках, а те лежат в комнате на постоялом дворе, нам «поверили». Правда, засадили в самую крепкую камеру на самом нижнем ярусе городской тюрьмы. В этом тупике было всего четыре каморки для заключённых. Все крошечные настолько, что вдвоём тут с трудом помещались. Нары узкие настолько, что можно было кое-как лежать только на боку. Нас здесь продержали примерно семь часов.

— Кто-то идёт, — сказал я вслух, услышав лязг замков и засовов дверей, которые перекрывали свободный путь в эту часть тюрьмы.

— Слышу, — ответила мне девушка. — Интересно, это за нами?

Из четырёх камер три были заняты, поэтому нельзя было точно сказать, к кому шагают стражники. Может, цель у них и вовсе совсем иная. Например, ведут очередного постояльца для последней пустующей камеры. Или пришло время для раздачи пищи, о чём я и сообщил своей помощнице.

— Скоро узнаем.

Оказалось, что я ошибся.

Стражник остановился возле нашей камеры и зазвенел ключами, отпирая замок. Потом распахнул дверь и громко сказал:

— Отдохнули?

— Шутить любишь? — ядовито ответила ему Кира. — Дошутишься.

Гонор у воина тут же пропал. Отступив в сторону, он буркнул:

— Выходите. С вами господин полусотник желает говорить.

В сопровождении стражника мы добрались до небольшого кабинета самого спартанского вида, где нас ожидала весьма интересная компания. Хозяином, тем самым полусотником, скорее всего, был незнакомый смуглолицый мужчина с небольшой бородой и усами. А вот остальных посетителей я знал. Ими оказались Марта со своим дедом.