Приходил в себя долго и мучительно. Этот процесс можно сравнить с затянувшимся пробуждением утром, когда ловишь последние минуты сна в дрёме, смешивая реальность и царство Морфея, оттягивая тот момент, когда эта нега сменится рабочей суетой.

Увы, вот только сейчас ничего приятного я не испытывал. Организм бы и рад дальше пребывать в беспамятстве, дарующем анестезию, но подсознание уже кричало во всё горло, что пора вставать, иначе…

А что иначе?

Утону? Умру от голода? От переохлаждения?

Всё это я понял, когда окончательно очнулся.

— Га-адство, — простонал я, попробовал пошевелиться и понял, что это для меня одновременно великий подвиг и мучительная пытка. Все тело затекло и болело, будто меня слегка помяли на ринге. Жутко болела голова. Стоило до неё дотронуться, как понял откуда приходит боль: почти точно на макушке расположилась огромная шишка и ссадина. Когда я умудрился заработать их — не могу вспомнить. Может, уже были в тот момент моего полёта сквозь пробоину в борту корабля в воды океана? Или прилетело потом, когда я уже отключился, привязав себя к кораблю?

Кстати, а где все?

Повертев головой по сторонам, я увидел только ночную тьму, звёзды над собой, да бликующую звёздную дорожку на морской глади. Ни шума с иллюминацией боя, ни прожекторов, ни звуков корабельных сирен. Лишь лёгкий посвист ветра в надстройке судна и плеск воды о стальной борт.

— Вот это я попал… опять один, опять девчонки в панике будут. Ещё на Агбейлу с Сури спустят всех собак. А Мира беременная…чёрт, чёрт, чёрт! — простонал я от бессилия. От того, что ничего не могу изменить сейчас, и к чему приведёт моя пропажа. Хорошо хоть благодаря Кристинке моя семья будет знать, что я жив, уж для провидицы то ли пятого, то ли шестого ранга узнать моё физическое состояние — это такая малость. — Да уж… жив, м-да. Интересно знать, надолго ли?

Кроме боли от ушибов я страдал от жажды, голода и холода. Ночью в океане холодно, а голый металл, на котором я лежу, вытягивал из тела последние капли тепла. И судя по тому, как хочется есть и пить, то провалялся я в забытье очень долго. Сутки — не меньше.

Ко всему прочему во мне усиливалась паника из-за текущего положения. Ведь, если меня за сутки (как полагаю) не нашли на корабле и не сняли с него, то корабль этот…

— Да за что мне это?! — во весь голос в сердцах воскликнул я, когда активировал Дар и нащупал такую знакомую энергетику под стальной обшивкой.

В общем, я находился на морском механоиде. Его внешний вид оставлял желать лучшего, это было хорошо видно даже ночью без источников света. Энергетика зияла чёрными пятнами и спутанными «ячейками», иногда заметно угасала, и тогда корабль начинал замедляться. Такие потери сознания у механоида случались раз-два в час, минут по пять-семь.

Ещё больше меня интересовало, куда же ползёт эта галоша. Явно не на мыс Доброй Надежды, так как даже с такими повреждениями механоид уже должен был там оказаться. Но раз он всё ещё в море, то на выбор три варианта. Первый: база, стараниями моих эхоров-водолазов, разрушена настолько, что перестала существовать, и мой «таксист» сейчас просто дрейфует в океане в ожидании помощи. Второй: морской механоид банально заблудился или потерял способность ориентироваться и сейчас просто нарезает круги в одном квадрате. Если так и есть, то меня должны найти. И скорее рано, чем поздно, что в первом, что во втором случае. И третий, самый для меня неприятный вариант: механоид идёт на другую базу, о которой не знают люди или знают немногие. Например, та расположена на Индотауне, потому и ползём уже столько времени, а берегов всё не видно. Не удивлюсь, если разумные машины тишком устроили себе морскую базу на южном побережье материка на самой окраине Диких земель, откуда я однажды уже удрал.

«И вот, блина, возвращаюсь назад, — мрачно подумал я. — Хорошо хоть, что клана Горч уже нет вместе с их лабораторией в этих краях. Вернуться к ним назад… м-да, это была бы величайшая шутка Судьбы в мой адрес».

Одного клана нет, но никто не даст гарантии, что там пять лабораторий от других кланов не существует. Уж очень удобное место для незаконных делишек, которые не потерпят нигде в другом месте. А Дикие земли Индотауна — это не те же территории, что в Южной Африке, тут спокойнее, так как механоидов на порядок меньше.

«Но выходит, что не так уж и меньше, просто скрываются они до поры неплохо. Как это уже однажды было на мысе Доброй Надежды, где люди даже не подозревали, что проводят свои суда буквально в нескольких кабельтовых от замаскированной в скалах базы своих извечных врагов», — вздохнул я с тоской и ещё раз с надеждой посмотрел по сторонам. Увы, ни пятнышка, ни на горизонте, ни на небе. Ни союзного корабля, ни самолёта.

Я, что твой паразит в организме носителя, питался энергией механоида, чтобы выжить. И что тот святой, который питался святым духом, а не пищей телесной. Десять дней я провёл на борту искалеченного морского юнита врагов. Не было воды и пищи, отдохнуть толком не получалось. Только благодаря Дару целителя я поддерживал себя, забирая у врага понемногу рудиливую энергию. Днём я умирал от жары, лёжа на раскалённом металле, разогретом лучами солнца. Ночью трясло от холода.

Так что, когда вдалеке показалась облачная стена над линией горизонта, я сильно обрадовался. Ведь это признак суши, по которой очень соскучился. Да, меня тащат прямо в логово механоидов, но так и я не дурак дожидаться того момента, когда меня размажут по искорёженной броне боевые лазеры или скорострельные малокалиберные пушки врагов.

Высадиться на враждебный берег получилось без проблем. Механоид направлялся в устье широкой реки, впадавшей в океан. Так как здесь никаких следов базы разумных роботов я не увидел, то получается, что она где-то на реке стоит. Остаётся только оказаться поближе к берегу и покинуть борт лайнера по-английски. К сожалению, пришлось сильно рисковать и ждать, когда до берега останется чуть-чуть. Пловец ведь из меня тот ещё, запросто рискую утонуть в шаге от спасения. Или не справлюсь с течением, и меня вынесет обратно в океан.

И вот, когда из-за рельефа дна и формы русла механоид вынужден был сильно прижаться к правому берегу, я в одно мгновение «выпил» его. Всё, теперь подо мной лишь гора мёртвого рваного железа. После этого я выпрямился в полный рост, с силой оттолкнулся от стального борта и сиганул в мутную воду. В голове в тот момент мелькнула мысль: только бы никаких акул и крокодилов поблизости не было!

— А-а-а… зараза! — не сдержался я от восклицания, когда тело бухнулось в кипяток. Именно им мне показалась ледяная речная вода. Часть трофейной энергии тут же направил на согревание, заставив тело работать на пределе, чтобы не скрючила ногу или руку судорога. Это для меня в такой ситуации — верная смерть.

Повезло, что до берега оставалось менее тридцати метров, и сумел справиться с течением. А вот потом пришлось карабкаться по крутому каменистому склону, рискуя свалиться обратно в воду или подвернуть ногу на камнях.

— Уф, наконец-то, — простонал я, когда оказался наверху, где без сил и с удовольствием растянулся на земле. Немногим больше десяти метров высоты стали для меня серьёзным испытанием. Тем более после плавания через весь океан по программе «ничего не включено».

Местность была каменистая, неровная. Везде торчали камни и огромные валуны. Между ними пробивалась тощая трава и низкие кустики с почти полным отсутствием листвы, зато с кучей колючек. Кроме насекомых другой жизни вокруг я не увидел (трава не в счёт). Задрав голову вверх, я «насладился» видом низких плотных облаков.

— Зараза. Хоть бы солнышко выглянуло ненадолго, погрело бы меня, — буркнул я себе под нос и поежился от холода. Лёгкий ветерок вкупе с мокрой одеждой и истощением только усугублял ситуацию — мёрз я страшно. Ещё чуть-чуть и смогу научиться зубами стучать, как кастаньетами.