Недалеко от лагеря вдруг из-под ног выстрелила тонкая ветка. Именно на неё я подумал в первое мгновение. И даже успел подумать, что сам виноват, зацепив её ногой, чем заставил распрямиться, сбив стопор — корешок, травинку или сухую ветку, удерживающий её до нашей встречи. Машинально закрылся левой рукой, защищая лицо, куда летела ветка. И лишь после этого опознал в ней змею с тёмно-коричневой шкуркой, покрытой мелкими неровными чёрными и бурыми пятнами. При длине тела около метра толщина у гадины оказалась смехотворной, тоньше, чем мой мизинец, а головка примерно с фалангу большого пальца. Однако опасность представляли не габариты тела. Змея оказалась ядовитой. Боль от её укуса была такая адская, что заставила меня громко заорать. Будто в мышцы сначала вонзили зазубренные электроды, а затем пустили по ним ток. Я схватил тварь пальцами правой руки чуть пониже головы и сдавил так сильно, что почувствовал, как ломаются под ними тонкие змеиные косточки и расползается плоть как мягкая глина.

'Вы нанесли смертельный урон существу Белой ветви

Вы получаете: 2 великих марки общего развития

6 больших марок общего развития

58 малых марок общего развития

44 крошечных марки общего развития

3 больших марки усиления навыка Гибкий скелет

4 больших марки усиления навыка Ядовитый укус

1 большую марку усиления навыка Быстродействующий яд

1 жетон с навыком Гибкий скелет

1 жетон с навыком Быстродействующий яд

1 жетон с навыком Ядовитый укус'.

С момента атаки прошло меньше минуты, а я уже с трудом держался на ногах и плохо видел мир вокруг себя. Возник эффект туннельного зрения, а краски обесцветились, остались только чёрные и белые тона. Укушенную руку разрывала боль, словно с неё снимали кожу. При этом пошевелить ей я не мог, она висела как плеть.

— Твою же мать, — с трудом прошептал я немеющими губами. С трудом доковылял до ближайшего дерева и сел под ним, опёршись спиной о ствол. Сейчас вся надежда была только на Регенерацию. Даже будь в лагере лекарь или противоядие, добраться до них у меня не было сил. Несколько раз возникало удушье. Самый сильный приступ случился минут через пять после укуса. Тело полностью отказалось повиноваться. В том числе и дыхание пропало.

Яд подействовал очень быстро. И также быстро растворился, а затем вышел из моей крови. Прошло не более десяти минут, как я вновь смог встать на ноги. Они подгибались, зрение плавало, слух тоже подводил. Подцепив труп змеи, я медленно поплёлся в сторону лагеря. Через сотню шагов самочувствие ещё сильнее улучшилось. Не то кровь быстрее побежала по жилам от движения, не то регенерация работала всё эффективнее, полностью настроившись на устранение яда.

— Иван, что с тобой? — воскликнула Ориса, когда я вышел на полянку, образовавшуюся после падения отсека гондолы. Потом её взгляд скользнул по моему трофею. — Это же лимин и лия! Она тебя укусила⁈ — в её глазах появилось странная эмоция, будто взглянула она на меня, как на покойника.

— Да, — с трудом произнёс я. — Помоги добраться до шалаша, мне нужно отлежаться.

Путь до лагеря забрал все мои силы.

— Да-да, сейчас, — спохватилась женщина и метнулась ко мне. Подставила плечо, закинула мою правую руку себе на шею, а левой рукой обхватила за талию. — Змею брось.

— Что? А-а, да, — я разжал пальцы, выпуская свою добычу.

Оказавшись среди товарищей по несчастью, я проигнорировал все вопросы, лёг на охапку травы и веток с листвой и закрыл глаза. Несколько раз меня окликнула Элия и коснулась то руки, то груди. Потом оставила в покое, видя полное отсутствие реакции с моей стороны. Ни сон, ни чернота от потери сознания ко мне не пришли. Я находился в состоянии полудрёмы, слыша окружающий мир, но не имея сил и желания хоть на что-то реагировать. Девяносто девять процентов этого шума оказались для меня бесполезны и неинтересны. Но было и кое-что интересное. Как сквозь подушку услышал разговор Орисы и охотника, вернувшегося с промысла.

— Он пришёл едва живой и притащил с собой какую-то змею. Она вон там валяется, — сказала женщина.

— Что за змея?

— Не знаю. Взгляни сам.

«Не знаю?», — вяло удивился я её словам. — Сама же назвала её. Или ошиблась и это другая?'.

Через несколько секунд вновь услышал голос охотника. С огромным трудом разобрал его фразу.

— Это ламинилия. Её укус почти всегда смертелен, — сказал охотник. — Убивает на месте. Противоядие встречается редко и не хранится долго.

— Первый раз слышу о такой гадине.

— Неудивительно, — хмыкнул ее собеседник. — Встречается редко и не нападает на такую крупную добычу как человек. Всегда уползает с пути любого, кто не является её пищей. Скорее всего, Иван, как охотник, использовал особые таланты, из-за чего змея заметила его поздно и он подошёл к ней вплотную.

— Значит, он умрёт?

— Если уже не умер.

Через минуту я услышал его голос уже более чётко. Он подошёл к шалашу с ранеными и поинтересовался:

— Что с ним?

Ответила ему Элия.

— Живой. Дышит и сердце бьётся, но сам ни на что не реагирует.

— Жив⁈ Надо же. Хм… тогда, есть шансы, что оклемается, раз сразу не умер от яда. Слушай…

И тут я провалился в беспамятство.

Я пришёл в себя только к полудню следующего дня. В теле ощущалась сильная слабость, мучила страшная жажда и голод. Укушенная рука болела, а ещё дёргало в месте укуса. Но в остальном самочувствие было отличным. Пару раз мне было ничуть не лучше, когда поднимал и открывал таланты, отвечающие за особенности организма. Так что, уже привык к таким побудкам.

Кроме меня в шалаше лежали только двое. И они спали. Голоса остальных товарищей слышались за стенкой из веток. Когда вышел наружу, то меня тут же заметили.

— Иван, ты проснулся! — закричала Элия.

Следом за ней отметился Иххор.

— Рад, что ты выжил, — сказал он.

— Очень хорошо, что ты жив, — улыбнулась мне Ориса. — Ты не представляешь, как меня напугал, когда пришёл в лагерь, едва стоя на ногах и со змеёй в руках.

— С чем? Со змеёй? — переспросил я и потёр ладонями лицо, словно разминая лицевые мышцы после сна. — Помню только, что из травы под ногами вылетела какая-то тварь и ударила меня в руку. Потом была боль и… и всё. Проснулся в шалаше сейчас, — затем завертел головой по сторонам, — избегая встречаться взглядом с женщиной. — Вода у нас есть? Я просто умираю от жажды. И поесть бы хоть чего-то.

Элия быстро подала мне кусок древесного ствола-колена, отрезанного в виде стакана, где плескалось грамм триста воды.

— Вот, держи. Можешь пить всю. Гран обещал принести ещё воды.

— Спасибо, — поблагодарил я девушку, принимая у неё посудину. Стоило сделать первый глоток, как жажда усилилась настолько, что, кажется, вторым я опустошил весь стакан. Потом ещё секунд десять вытряхивал капли в рот, запрокинув голову. В качестве пищи девушка дала мне полдюжины жареных хлебокартофельных плодов.

Амнезию я специально разыграл, чтобы обезопасить себя от действий Орисы. Странная она какая-то, подозрительная. Вдруг, как и я играет чужую роль, скрываясь от врагов, либо выполняет особое задание? И из-за этого готова зачищать даже самые тонкие хвостики и нити, способные раскрыть её настоящую личность и навести недругов. Лично мне плевать на её прошлое и планы. Лишь бы меня не пыталась с ними связать и использовать.

К вечеру в лагерь вернулся Гран. Он принёс несколько жердей-фляг и гроздей с плодами. Моему возвращению в царство живых он искренне порадовался. Чуть позже наедине он расспросил меня о столкновении со змеёй и про мою охоту на мелких птиц. Пришлось скормить ему полуправду о слаборазвитом таланте, уменьшающем действие любого яда, попавшего в кровь, и наличию у меня универсального противоядия. Мол, вокруг моего старого посёлка было полно ядовитых змей и насекомых, любящих селиться на объектах древних, которые я со своей артелью искал и обчищал. Что же до птиц, то стрельбу по ним списал на сильный интерес на тему того, сколько можно получить марок и талантов — и каких именно — с существ, обитающих за горным хребтом. Вроде как в той местности, где я жил, про эти края ходит множество фантастических рассказов про добычу. Мол, даже с местного воробья можно получить марок столько же, как с матёрого секача у нас.