Дворфа неохотно, но все же быстро убрала за спину арбалет.

— Хозяин, я увидела из окна, как эта… прошмыгнула в подземелье. Оно у нас не охраняется, вот я и пошла за ней, а она, сучка ненасытная, как набросится на Бурвидуса и давай его насиловать. Он кричит. Она кричит. Я быстро сбегала за арбалетом. Гляжу, а они уже вышли из подземелья. Эта тварь его держит за шею и своим поганым языком лижет ему щеку.

— Понятно, — произнес я, хотя мне ничего не было понятно. Например, что Бурвидус делал в подвале? И еще много чего непонятно, поэтому я спросил демоницу:

— Рабэ, ты зачем пошла в подземелье и набросилась на дворфа?

— Вы, милорд, отправили меня искать чапая, и я его нашла. — Она говорила с притворными слезами на глазах, изображая из себя жертву. — Этот дворф сидел в винном подвале, пил вино из бочек для господ и подливал туда плохое вино. Я поняла, что в него вселился чапай и стал пакостить. Я на него набросилась и стала выгонять духа. Потом пришла госпожа Лианора и тоже стала кричать. Остальное вы сами видели.

— Час от часу не легче, — вздохнул я и посмотрел на спущенные штаны дворфа. — Ну а штаны почему у него спущены?

— Так он не сознавался. А когда я его ухватила за срамной уд, он и сознался. Вот, посмотрите. — Рабэ неожиданно для всех быстро ухватила рукой дворфа между ног, и тот заорал на весь двор:

— Чапай, я сознаюсь!

"Еще бы он не сознался, — подумал я. — Хватка у демоницы будь здоров".

— Я понял тебя, Рабэ, отпусти Бурвидуса, — поспешно велел я, так как Лия от возмущения задохнулась и потянулась к арбалету.

Надо готовиться к отражению атаки, а приходится заниматься черт-те чем.

— Надень штаны, дворф, и подойди сюда, — приказал я.

Тот шустро натянул портки, подвязал их веревкой и бегом побежал ко мне.

— Милорд! — Он упал на колени. — Эта девушка все напутала, я вина не пил! Я наводил порядок, просматривал, какие бочки нужно вытащить и освободить винный погреб. Там все перепутано. Проверял вина на пригодность. Одинаковые сорта сливал в одну емкость, пропавшие готовил на спиртус. А потом на меня напали со спины. Я испугался и закричал. А когда меня схватили… — Он вытер вспотевшее лицо и перешел на шепот: — Я готов был сознаться в чем угодно, милорд.

— А в подвал ты как попал? Вы, дворфы, вроде все на руднике работаете.

— Так посадили в тюрьму, ваша милость. Ожидаю расстрела.

— Расстрела? За что? — Я не мог скрыть удивления. — Кто тебя посадил?

— Госпожа Лианора. Моя невеста. — Бурвидус печально снизу вверх посмотрел на зардевшуюся дворфу. — За умаление вашего достоинства. Вот, жду вашего приговора и заодно привожу подземелье в порядок.

Мне стало смешно.

— А женихом Лии ты когда стал, каторжанин?

— Так она спросила, какое мое последнее желание перед казнью. Ну я и сказал: "Хочу, чтобы она перед моей смертью стала мне женой". Казнь была отменена, и вот ждем вашего решения, милорд.

— Да-а… дела-а, — протянул Черридар.

— А любишь ли ты Лианору? Она мне как сестра родная, я ее в обиду не дам. — Я с любопытством посмотрел на ушлого дворфа. Он и тут умудрился пристроиться. Какой проворный!

— Я ее как увидел, так и влюбился. Мне даже смерть принять от ее рук за счастье будет, милорд.

Я посмотрел на красную как морковка дворфу, ее глазки блестели от удовольствия.

— Он тебе нравится, Лия?

— Нравится, хозяин. — Подумала и добавила: — Очень!

— Тогда совет вам да любовь. Только у меня последний вопрос: как ты, Бурвидус, умалил мою честь?

— Так я, когда увидел вас в замке… как звать, не знал, так и закричал ей: Го…

Я вышел в боевой режим и зажал рот дворфу, не дай боже, он скажет "голая задница". Вышел из ускорения и, продолжая держать закрытым рот дворфа, проговорил:

— Это военная тайна. Храни ее, как Лию. Проговоришься — отдам Рабэ.

Дворф вытаращил глаза и замычал, я понял, что перекрыл ему рот и нос, не давая дышать, и отпустил.

— Переходишь в личное распоряжение невесты. Докажешь, что достоин, сыграю свадьбу и награжу по-королевски. Иди. А ты, Рабэ, мужиков не чапай за разные места. А то тоже замуж выдам за золотаря.

Довольный своей шуткой, я поднялся на надвратную башню.

Планета Сивилла. Степь

Прошел трик с тех пор, как Радзи-ил попал в плен к сотнику разбитого и рассеянного по просторам степи племени муйага. Гаржик Ардыгей поставил свое стойбище в двух кругах хода от Снежных гор. Он увел своих людей подальше от падальщиков, грабивших их земли, в предгорья, куда редко кто из орков решался наведываться. Карательные отряды снежных эльфаров часто посещали эти земли и уничтожали всех орков вместе с рабами и животными. Но в последний год что-то изменилось, и эльфары перестали устраивать рейды. Клочок степи на границе Снежного княжества, Лигирийской империи и Вангора стал безопасен для проживания, и урас — часть племени, состоявшая из близких друг другу родов, — Ардыгея чувствовал себя вполне безопасно. Степь не была вытоптана многочисленными стадами пастухов орков, в предгорьях росла сочная трава, а во множестве рек, мелких и быстрых, водилось много рыбы. Здесь по просторам бродили стада диких лорхов, на которых никто никогда не охотился.

Юный эльфар попал в плен к самому гаржику, выехавшему на разведку поближе к горам. Он привез его в стойбище и небрежно сбросил с крупа лорха. Радзи-ил, связанный по рукам и ногам, больно ударился затылком о землю. В голове зашумело.

— Башык! — громко крикнул сотник, и из шатра вышел старый, голый по пояс, хромой орк, но все еще могучий, со следами многочисленных шрамов на теле.

— Башык, смотри, какого я раба привез. Молодой, бледнолицый. Шел один и попался. Попытался, глупец, удрать. Возьми его и поработай с ним. Только не калечь и не лишай его мужества. От него отличные дети пойдут. И пусть еще горбатый Ширнак наложит на него повиновение. Никогда не знаешь, эти бледнолицые маги или нет.

Он развернул лорха и удалился.

Радзи-ила грубо подняли за шиворот. Ему в лицо ударили противные запахи несвежего мяса, дикого чеснока и браги, перемешанные в невыносимую вонь. Он непроизвольно сморщился.

Старый орк засмеялся:

— Не нравится наш запах, бычий глист? Скоро он тебе покажется ароматом твоих горных цветов, бледнолицый.

Он вытащил молодого эльфара к костру, встряхнул его и неожиданно резко уронил лицом на свое колено. Затем поднял и ударил эльфара кулаком в живот. Радзи-ил задохнулся от боли и, не выдержав, застонал. Не хватало воздуха, а новый удар по ребрам опрокинул его на землю. Сапог орка наступил ему на затылок и втоптал лицо в пыль.

— Как тебя зовут, бледнолицый? — со смехом спросил старый орк. Он поднял голову юноши за волосы и присел рядом с ним.

— Чтоб ты сдох, падаль степная, — глотая кровь и пыль, сумел проговорить Радзи-ил. Он надеялся, что после этого его убьют, а мучения тела и души на этом закончатся.

Орк громко и радостно загоготал.

— Ответ неверный. — И снова принялся избивать пленника. Через четверть часа он опять спросил: — Как тебя зовут, бледнолицый?

— Сдохни, тварь, — прошептали разбитые в кровь губы юноши, и избиение продолжилось.

Старый орк был изобретательным мастером пыток и получал удовольствие от процесса. Он сильно не калечил, а методично бил по болевым точкам, постепенно ломая волю молодого эльфара. Иногда он просто замахивался, и Радзи-ил в страхе дергался и пытался отстраниться, что опять же вызывало смех орка. На пятый раз, когда Башык спросил: "Как тебя зовут?" — Радзи-ил не выдержал и назвал свое имя.

— Что? Не слышу! — переспросил мучитель и снова ударил эльфара в живот.

Тот громче произнес:

— Радзи-ил.

— Ответ неверный, — довольно смеясь, ответил орк и стал избивать эльфара с новой силой. Он содрал с него сапоги, выбрал толстую палку и стал нещадно бить по пяткам.

Этой пытки пленник не выдержал и закричал. Орк был доволен.