— В наше время за шутки студентов отправляли в отстойник.

— Я там уже был, — ответил со вздохом я, — меня туда больше не допускают. Я решил улучшить систему очистки и затопил в дерьме всю академию.

— Да вы что! Я слышал от друзей эту историю. Так это вы постарались? А сюда за что? — продолжал допрашивать местный маг.

— За иллюзию.

— Что, за простую иллюзию? — Маг опять стал недоверчивым.

Чтобы долго не объяснять ему про свою созданную иллюзию, я просто сказал:

— Магистр, покажитесь.

И из сумки вылезла голова, которая посмотрела на мага в четыре немигающих зрачка. Тот дернулся. Осенил себя святым кругом.

— Проходите, студент, и старайтесь никому не показывать ваши опыты. И где вы такую образину видели? — Он передернул плечами и покосился на мою сумку.

Мы прошли через большой плац и вошли в отдельно стоящее двухэтажное здание. На втором этаже маг постучал в высокие двустворчатые двери.

— Кого там принесло? — раздался из-за них голос. Тон был явно недоброжелательный.

— Ну вот, вам сюда, — сказал сопровождающий маг и быстро удалился.

Мне ничего не оставалось делать, как открыть половинку двери и, пропечатав строевым шагом до большого стола, за которым сидел крупный и не старый еще мужчина с военной выправкой, отрапортовать:

— Тан Аббаи, прибыл в распоряжение магистра, не помню, как зовут, для участия в посольстве к оркам в степь.

Бодро все это проговорив, я замер по стойке смирно.

Сидящий за столом человек в расшитом серебром камзоле с интересом на меня уставился.

— Повтори еще раз, ты кто и к кому прибыл, — рассматривая меня как некую диковинку, приказал он. Голос был негромкий, но властный.

Да пожалуйста, подумал я, и выдал еще раз:

— Студент Азанарского филиала академии магии Ирридар тан Аббаи, прибыл в распоряжение магистра, не помню, как зовут, для участия в посольстве к оркам в степь.

— А что ты там забыл? — неожиданно спросил меня сидящий. — Я спрашиваю, зачем ты лезешь в степь? — уточнил он свой вопрос.

— Моего мнения не спрашивали, — ответил я и принял стойку вольно. — Дали предписание и выгнали, — не стал врать этому человеку. Он показался мне нормальным мужиком. Правильные вопросы задает. Не орет. Не гонит.

— Я граф Мару тан Саккарти, глава посольства. Давай сюда предписание. Еще какие письма из академии есть? — Он мельком посмотрел на меня.

— Нету, — вынужден был вздохнуть я.

Он молча написал записку и протянул мне:

— Внизу отдашь снабженцу. Он поставит тебя на довольствие, и отправляйся к тому, кого не помнишь. Он в подвале опыты проводит. — Уже на выходе он спросил: — Меч держать в руке умеешь?

— Я нехеец, сударь! — гордо вскинув голову, словно был настоящим гасконцем, ответил я.

— Ну тогда, может быть, останешься жив. Ступай, нехеец, — выпроводил он меня.

Спустившись вниз, я осмотрелся и, увидев мужика, тащившего мешок, остановил его:

— Любезный, скажи-ка, где находится снабженец посольства?

— Пойдемте, ваша милость, провожу, я как раз туда, — половчее перехватив мешок, сказал он.

Снабженец — жирный дядька с наглыми глазами и толстыми как сардельки пальцами сидел в том же подвале, что и мой начальник-магистр.

Я сел рядом с ним и протянул ему записку. Прочитав ее, он сморщился и сказал:

— Свободен.

— Как же свободен? А где паек, зарплата и прочие бонусы посольских?

Про себя усмехнулся: нагреть хочет, морда интендантская, — и схватил снабженца за "ленинскую" бородку клинышком.

— Расскажи-ка мне, любезный, что полагается посольскому в походе, — вежливо спросил я.

Мужик, не ожидавший такого поворота, сначала опешил, потом попытался оторвать мою руку от бороды. Затем стал угрожать всеми карами, какие мог вспомнить. Чтобы остановить словоизлияния интенданта, я достал кинжал и приставил к горлу.

— Я тебя прирежу, — тихо сказал я.

— Тогда тебя казнят, — не сдавался ворюга.

— Не казнят, я скажу, что ты пытался ко мне приставать, как к женщине, и я защищал свое достоинство, — ответил я.

У снабженца от моих слов глаза стали как блюдца. Он поморгал, задумался и сказал:

— Ладно, отпускай бороду, договоримся. Ставка будет, как у настоящего мага — два золотых в день.

— Три, — поправил я его расчеты.

— Два с половиной, три только у магистра. Питаться будешь с котла дворян. И коня получишь. Это все. — Он смотрел на меня строго, но без злобы. Потом скрупулезно выписал аттестат и отдал мне. Я в ответ выставил две бутылки вина. Типа алаверды. Снабженец посмотрел на них и укоризненно сказал: — Мог бы просто начать с них.

Дальше по коридору длинного подвала проводил свои опыты магистр артефакторики и алхимии мессир Луминьян. Постучавшись, я доложил, что прибыл в его распоряжение.

— Какой курс? — спросил меня худющий и длинный, как жердь в заборе, магистр.

— Самый первый, мессир, — радостно возвестил я, хотя понимал, что его это мало обрадует. Иметь помощником неумеху никому не хочется.

— А чему ты радуешься, дурень? — глядя на меня с высоты орлиного носа спросил мой новый начальник.

— Так тому и радуюсь, что могу научиться у вас многому, — так же радостно ответил я.

Магистр только хмыкнул:

— Ну-ну, тогда вон посуда после алхимических опытов, иди мой ее, — показал он своим крючковатым носом на угол комнаты, где в плетеных корзинах лежала использованная и грязная алхимическая посуда.

— Сей момент, — сказал я и вышел под удивленным взглядом магистра.

В коридоре я поймал за шиворот грузчика и потащил в лабораторию. Не обращая внимания на жердину в мантии магистра, я показал мужику на корзины и приказал:

— Бери их и тащи на мойню. Знаешь где это?

— Знаю, ваша милость, — поклонился он, и мы вышли.

На мойне я применил заклинание Изи и теперь сам понял, насколько это удобно. Облил водой, сплел заклинание, и готово — первозданная чистота.

— Здорово у вас это получилось! — восхитился мой нечаянный носильщик.

— Бери корзины и тащи обратно, — приказал я. — Нет, стой! Иди за мной.

Я решил не спешить докладывать магистру о выполнении работ, этот сухарь заставит меня еще что-нибудь делать. Вечером сам отнесу.

Бродомир. Степи

Расположили сотрудников посольства по статусу. Обслуга жила в общих казармах, аристократы, и я в том числе, — на втором этаже внутренней крепости. Свою комнату я делил с каким-то секретарем посольства. Кто он был и чем занимался, я не знал, да и не знать не хотел. Меня больше заинтересовал сам город, где собирался самый разнообразный люд и нелюдь. Вот в ближайший трактир я и направился. А где как не там можно узнать последние вести из степи и вообще познакомиться с приграничной жизнью?

В помещении трактира оказалось полно разного народа, все столы были заняты, и стоял многоголосый хор разговоров. Я осмотрелся, где можно примаститься, и увидел своих новых знакомых, несостоявшихся устроителей нового Рима. Ромул сидел рядом со своим напарником и тремя крепкими парнями, очень знатно экипированными и вооруженными. У всех троих были длинные отвислые усы, придававшие им сходство с запорожскими казаками, загорелые до черноты лица, а поджарые фигуры выдавали в них опасных и умелых бойцов. Один выделялся огромными размерами, как Борт. Я прямиком направился к ним. Ромул заметил меня и, весело помахав рукой, крикнул, пытаясь перекричать гул, стоящий в трактире:

— Студент, давай к нам. — Был он уже красный от выпитого и навеселе.

— Добрый день, рены, — вежливо поздоровался я и уселся на свободное место. — Вы позволите вас угостить?

Самый лучший способ наладить отношения — это выставить бесплатное угощение. Что я и собирался сделать.

— Я же говорил, студент отличный парень! — весело хлопнул меня по плечу воин и позвал пробегавшего мимо подавальщика: — Мутавей, три бутылки белого лигирийского и… — Он задумался. — А тебе, студент, чего? — Он посмотрел с сомнением на меня, оценивая мою молодость.