Я сидел ни живой ни мертвый: магистр решил помочь мне в поисках несуществующего амулета.

Гронд со вздохом посмотрел на грязную ногу, периодически вылезающую из сумки, и сказал:

— Добалуешься ты, студент. Не надо амулета. Расскажи, почему тебя орден Искореняющих захватил и как ты от них ушел.

— Сбежал. — Я решил говорить часть правды. Ту, что можно.

— И каким же образом ты от них сбежал?

Весь вид старика выражал недоверие. Но тут я вспомнил про ширинку и расхохотался:

— У меня руки были связаны за спиной. А меня повели по нужде в кусты.

— Ну? — не понял Гронд. — И что?

— Так я попросил конвоира развязать мне шнуровку на штанах и подержать.

— Чего подержать? — не понял старик.

— Мою пипирку, чтоб я мог помочиться.

Гронд сидел с открытым ртом и смотрел на меня.

— Он развязал тебе руки, так?

— Так, — согласился я. — За это я его убил, другой удрал. Вот и весь рассказ.

Старик долго жевал губами, обдумывая мои слова. Потом спросил:

— За что они тебя захватили, ты знаешь?

— Знаю, мастер, им нужен козел отпущения, которого можно сжечь как одержимого.

— А козел тут при чем? — похлопал глазами старикан. — Да еще отпущения. Что это за козел такой?

— Это тот, кого не жалко убить или свалить на него вину. Вот меня и выбрали.

Дед еще посидел молча, потом достал свернутые листки бумаги, положил рядом со мной.

— Завтра убываешь в город Бродомир, на границу. Отправишься в составе посольства к хану орков. Тебя записали помощником магистра Луминьяна. Зайди в канцелярию за документами. — Он встал и быстро, словно ему не было столько лет, вышел.

Вроде отмазался и на время скроюсь в степях орков, неплохо получилось, решил я и посмотрел листки, что оставил старик. А вот за это спасибо, мысленно поблагодарил я его за информацию о лесных эльфарах и с хорошим настроением направился в столовую. Как ни в чем не бывало прошел мимо ошарашенных снежных эльфаров, но здороваться не стал. Только услышал, как кто-то подавился у них за столом и закашлялся. Сел на свое место и стал есть утреннюю кашу. Мои ребята оказались не в курсе произошедших событий и спокойно сидели рядом. Ну задержался босс, ну бывает. Это меня устраивало больше всего.

— Штоф, — обратился я к товарищу, — меня отправляют с посольством к оркам в степи. Ты остаешься за старшего. — Посмотрел на удивленного паренька и строго добавил: — Смотри у меня! Чтобы все были живы и здоровы к моему возвращению.

— А почему вас, милорд? — спросила Эрна.

— Потому что меня больше не допускают до схваток и не хотят, чтобы я тут без дела болтался, — честно ответил я.

— Это да, — согласился Штоф, — вы, милорд, от скуки можете дел натворить.

Я глянул на него: и этот туда же! Ну что у меня за репутация!

В это время из-за своего стола встала Тора и подошла к нашему.

— Пусти-ка, — обратилась она к одному из моих парней. Тот посмотрел на меня и, получив подтверждающий кивок, молча встал, а эльфарка села на его место.

Она взяла мою кружку и булочку и стала с аппетитом есть. Доев все до крошки, она вытерла уголки рта платочком, вытащенным изящным жестом из-под рукава блузки, и с улыбкой прямо смотря мне в глаза сказала:

— Чтобы дружба была крепче.

— Мм, — замычал я, не зная, как реагировать, — но бить я вас, принцесса, не буду.

— Бить не надо. Просто поцелуй. — Она не опускала своих ярко-синих больших глаз, и мне казалось, что я в них тону. Тону безвозвратно.

Но утонуть мне не дала Шиза.

— Целуй девушку, болван, — приказала она.

Я поднялся и, наклонившись через весь стол, поцеловал Тору в губы. Почувствовав ее ответный поцелуй, ощутил легкое головокружение. Я оторвался от ее губ и, ошарашенный, сел на свое место. В столовой наступила тишина. Не слышно было разговоров и стука ложек о тарелки. Все во все глаза смотрели на нас. Девушка грациозно поднялась и молча пошла на выход. За ней потянулись не менее ошарашенные и молчаливые эльфары. Аре-ил уходил с опущенной головой.

— Штоф, — вспомнил я, — передай Борту, что у меня все в порядке. Пусть не волнуется.

В канцелярии мне выдали предписание убыть немедленно в распоряжение магистра Луминьяна из состава вангорского посольства к оркам и бесплатный билет на телепорт в город Бродомир. Казначей отсчитал мне суточные в размере десяти серебряных монет и выпроводил за дверь. Но я стал возмущаться мизерностью оклада члена Великого посольства.

— Вот у Великого посольства жалованье и получайте, — сказал он. — А это суточные на проживание, а не на девок в борделях, молодой человек.

Собирать мне было нечего, все нужное всегда со мной, поэтому я без сожаления и долгих сборов покинул стены филиала академии.

Приграничный город встретил меня торговой суетой, усиленными нарядами стражников, вооруженными людьми и многочисленными оборванцами, шнырявшими в поисках поживы тут и там. На мне был неприметный наряд, купленный Марком, и я не привлекал к себе внимания. Идет себе небогатый молодой горожанин, и даже кошелька на поясе у него нет. Подойдя к регистрационной будке, я зарегистрировался и поинтересовался, где можно найти посольство, отправляющиеся в степи к оркам. Девушка мило улыбнулась и произнесла: "Следующий".

Не огорченный таким приемом, я выложил серебряную коронку перед ней и повторил вопрос. Девушка быстро сгребла монетку и уже без улыбки рыкнула пытающемуся меня отодвинуть купцу за моей спиной: "Куда прешь, не видишь, человека обслуживаю".

— Тан, наведайтесь в казармы гарнизона, посольские должны быть там, — очень вежливо ответила она мне.

В казармы так в казармы, решил я и, поймав за ухо пробегавшего мальца, спросил:

— Пять дил хочешь заработать?

Тот сначала взвыл, но, услышав про деньги, сразу замолк.

— А что делать надо? — спросил он из-под моей руки.

— Показать, где армейские казармы.

— Ну, это будет стоить десять дил, — стал торговаться пацан.

— У меня есть пять и пятьдесят монет, — сделав серьезное лицо, ответил я. — Думаю дать тебе пятьдесят.

— Это правильно, — по-взрослому солидно ответил паренек, не каждый день можно заработать такие деньги.

— Но взамен отрежу тебе ухо, договорились?

— Нет! — твердо сказал он. — Мне надо только пять дил, дяденька. Ухи резать не надо, а то мамка ремня даст.

— Тогда веди к казармам.

Я не стал отпускать его ухо, чтобы он не сбежал. Так мы и шли до угла.

— Вон казармы, — сказал сорванец, с которым мы прошли от силы метров сто. — Давай пять дил! — Он был решительно настроен получить свой законный заработок.

— Держи, провожатый. — Я сунул ему в руку монетку в пятьдесят дил и отпустил ухо.

Он удирал так быстро, что только снежок клубился следом.

На воротах городского военного гарнизона стояли два воина с хмурыми лицами, сразу было видно, что они мучились похмельем.

— Поздорову, служивые, — обратился я к ним, — вижу, не шибко вы радостны. Вот, полечитесь, — достал я бутылку.

— А ты кто будешь? — не сводя взгляда с вожделенной бутылки, спросил один из них.

— Студент Азанарской академии, прикомандировали меня к посольству, что в степь направляется.

— Здесь ваши, — сморщился воин. — Подожди, сейчас мага позову.

— Бутылку не забудь, — протянул я ему вино.

С ловкостью фокусника он выхватил бутылку и спрятал за щитом, потом подмигнул и сказал:

— Если что надо будет, студент, обращайся. Меня Ромулом кличут. А его, — он указал на второго, — Вирсаном.

Надо же! А я и вправду подумал, что второго зовут Ремом. Как основателя Рима.

Молодой маг вышел к воротам и, недоверчиво буравя меня глазами, попросил показать предписание. Прочитав его и повертев в разные стороны, он честно спросил:

— Скажите, студиоз, как вы попали в состав посольства?

— Не думайте лишнего, мессир, — ответил я вежливо, — меня спровадил с глаз ректор в наказание за шутку.

Маг вернул мне предписание, и в его глазах появилось неприкрытое любопытство.