На земле они были беспомощны и неосмотрительны. Чем Вирона и воспользовалась. Второй погиб так же.

Хаджабар, не перебивая, слушал полуорка и, когда тот закончил, долго молчал. Ему был нанесен удар по самолюбию, и кем, девчонкой! Бросить ее и уйти. Можно. Но тогда у этого зеленокожего могут возникнуть крамольные мысли, что он, Хаджабар, стал стар и нерешителен. Он поглядел на Сунгами. Орк умный, хитрый и решительный, он может попробовать занять его место. Они все метят на его место.

— Какие у тебя предложения? — спросил он.

Сунгами задумался. Капитан хочет переложить решение на него и в случае неудачи все свалить на Сунгами. Девка задела его гордость, и схватить эту ведьму подстегивало уязвленное самолюбие.

— Если эта девка тебе нужна, капитан, то надо направить на берег два десятка, не меньше. Она хитрее морского демона, нападает скрытно и быстро исчезает.

— Хорошо. Завтра утром возьмешь людей сколько надо и отправляйся за ней. Доставьте мне ее живой и непокалеченной. Но когда поймаете, можете развлечься.

Столица королевства Вангор

Теперь незаметно спрятаться среди сотен приглашенных у меня не получалось. Куда бы ни шел, вокруг меня образовывалось пустое пространство и я ловил на себе десятки взглядов, от заинтересованных до откровенно враждебных. Я, один из приглашенных, удостоился чести быть представленным королю — причем он вызвал меня сам — и был в конце концов обласкан, став владельцем богатого феода.

Подошел Гронд и с усмешкой, но не без легкой зависти спросил:

— Вот как тебе, нехеец, удается всегда выходить из неприятностей с прибылью?

Я посмотрел на своего начальника.

— Может, в краткосрочной перспективе это и выглядит как прибыль, но кто скажет, во что выльется милость его величества через год или пять? Я бы очень хотел не выделяться, но не получается. Мне противно кланяться и улыбаться. Мастер, я так скажу: в горах мне гораздо комфортнее.

— Хорошо, что ты это понимаешь. Вот список дворян, которых убивать нельзя. — Он протянул мне небольшой листок и отошел.

Но сразу после него ко мне подошла дама лет сорока с хвостиком и, замедлив шаги, проговорила так, чтобы ее услышал только я:

— Господин барон, следуйте за мной. С вами хотят поговорить.

Понимая, что это может быть кто угодно — может, ее величество, может, завистники — и меня приглашают в ловушку, я насторожился. Но, не подав вида, двинулся в двух шагах позади дамы, следом за ней. Мы вышли из зала, где начались танцы, прошли еще пару залов, и дама скрылась за шторами. За ними распахнулась потайная дверь, и меня пропустили внутрь. Слабо освещенный небольшой коридор я прошел быстро, и перед следующей дверью женщина остановилась.

— Проходите, тан, и ведите себя прилично, иначе я вызову стражу, — предупредила она и отступила в сторону.

Сканер не выдавал тревоги. Я вежливо склонил голову, давая понять, что предупреждению внял и буду вести себя хорошо. Я вообще очень порядочный и пушистый. По губам женщины скользнула еле заметная улыбка. Набравшись смелости, с каким-то внутренним трепетом я вошел в небольшую комнату.

На софе примостилась ее величество. Все-таки это была она, а не ловушка, в которую меня заманили. Смотрела королева прямо и холодно. Хотя я видел, какие чувства бушевали в ее душе. Ее аура полыхала разными цветами.

Королева оказалась очень волевым человеком, и я ее зауважал. Так контролировать себя надо было еще суметь. Я решил не тревожить ее и не напрягать своим вниманием. Переступил порог, поклонился и остался стоять, ожидая развития событий.

Королева несколько мгновений рассматривала меня и жестом указала на место рядом с собой. Мягким голосом, в котором, впрочем, чувствовалась властность, пригласила меня:

— Присядьте, барон. Нам нужно поговорить.

Я уселся на расстоянии и увидел в ее глазах благодарность. Она откашлялась, собираясь с мыслями.

— Барон, то, что произошло между нами, не должно вас ввести в заблуждение. Я верна его величеству и хотела бы от вас правильного понимания ситуации… Вы получили награду. На этом все. Не пытайтесь больше оказывать мне знаки внимания. И лучше вообще не появляйтесь в этом крыле дворца. Не распускайте язык. Я не пугаю вас, так как уже поняла, что вы не из пугливых. Но я надеюсь, что вы человек чести и не поставите под удар честь женщины.

Я молча поклонился. Слова здесь были не нужны. Ее величество просит меня исчезнуть из ее жизни и больше не появляться. Это я понял и согласился.

Она слабо улыбнулась.

— Если вам все понятно, то можете идти, барон, я вас более не задерживаю.

Встав, я всмотрелся в лицо будущей матери моего ребенка. Я все время пытался вспомнить, кого она мне напоминает, и наконец вспомнил. Поклонился более низко, чем надо, как бы прощаясь навсегда, развернулся и так же молча удалился.

Королева смотрела вслед юноше, который смог толкнуть ее на безумие, и кусала губы, чтобы не сорваться и не вернуть его. По щеке скатилась скупая слеза, и она промокнула ее платком. Хватит переживать, сказала она сама себе и улыбнулась. Все-таки этот молоденький нехеец дал ей возможность на два коротких мига почувствовать себя желанной и счастливой.

Она ушла в свои покои и легла спать. Танцевать и праздновать больше не хотелось. Ее величество очень устала. Ей снилось, что к ней опять пришел молодой нехеец и она, забыв обо всем на свете, о том, что она сама прогнала его, выкинула из своей жизни навсегда и постаралась забыть, отдавалась ему страстно и с огромным желанием.

Утром она обнаружила в своей постели его величество. Наконец-то тот смог добраться до ее спальни, второй раз за пятнадцать лет их супружеской жизни.

Я вышел из комнаты.

— Тана, вы могли бы показать мне выход? — спросил я женщину.

Та кивнула.

— Следуйте за мной, тан.

— Рабэ, карету! — отрывисто приказал я.

Мне уже было все равно, у кого она ее возьмет, пусть хоть у самого его величества. Я сегодня был, можно сказать, потрясен, и только сейчас у меня начался откат. Я старался не думать. Потому что, о чем бы я ни думал, я все время возвращался к американке. Тьфу! К королеве.

— К какой американке? — прозвучал вопрос Шизы. — И что ты маешься и мучаешь себя думками. Вот по тебе сразу видно, что ты не местный, это во-первых, во-вторых, ты никак не можешь, как у вас говорят, влезть в шкуру аристократа. У тебя все время возникают вопросы "А почему надо именно так?" и появляется комплекс вины. Вот как сейчас, после близости с женщиной. Она, Витя, женщина в первую очередь. Во вторую очередь, одинокая и желающая ласки и счастья, и только в третью очередь, она королева. Любой из местных молодых повес был бы счастлив до безумия, оказавшись на твоем месте. Потому что они родились и выросли в этой среде. В ней воспитаны и взращены. Король может спокойно сидеть на ночном горшке в присутствии придворных, а тот, кто выносит этот горшок, горд оказанной ему честью. Каждый из присутствующих при этом считает своим долгом осведомиться, благополучно ли его величество облегчился, и как новость будет рассказывать другим. И это будет предметом зависти. Им оказана неслыханная честь.

— Тьфу! — высказал я свое мнение о такой чести.

— Вот! — сказала она. — Поэтому ты не приживаешься и обречен на одиночество. Ты не принимаешь местных правил, ты не хочешь жить так, как живут местные. И не дай бог, как часто ты говоришь, став подобием местных божков, превратишься в могучего властелина и начнешь мир перестраивать под себя. Знаешь, что будет тогда?

— Что? — Я был обескуражен ее отповедью.

— Ты зальешь кровью всю планету.

Я задумался, моя крошка не на шутку разошлась и встревожена.

— Так ты считаешь, что я должен воспринять все, что произошло, как естественный процесс? Меня не должно все это волновать? И я должен успокоиться?

— Ты должен радоваться, что твои гены будут в правителях этой страны. Помоги ей, чем можешь. И я не поняла, почему ты королеву назвал американкой?