— Если он посчитал, что напавшие бойцы из его мира, то вполне мог потребовать выкуп, это в порядке вещей, — ответил маг. — Он маг, и видимо, сильный. А дурень Брунгхельд не использовал негаторы. Вот и попался.

— А графу откуда знать о наших возможностях? И даже хорошо, что его нет в замке. Никто не знает, как действуют похищенные им артефакты. Он и нас мог бы взять в плен или убить…

— Я слышал о пропаже редких артефактов, — поддержал разговор Люцир.

Сидеть и ждать темноты было скучно, а время тянулось медленно.

— Что это за игрушки? — спросил он.

— Да мало кто знает, — ответил маг. — Ими занимался брат Рем. Он нашел отступников-магов, создавших организацию темного ковена, и они якобы призвали существо, что откупилось этими артефактами. Там был Прован, темный маг. Но он погиб при ритуале вызова, а Рема ликвидировали за провал. Ты же знаешь наши правила — не лезь не в свои дела. Поэтому все окутано мраком тайн. Кто что-то знал, ушли из жизни и унесли секреты с собой.

— А какое отношение к артефактам имел нехеец? — усмехнулся Люцир. — Он тогда был еще несовершеннолетний дикарь, спустившийся с гор. Нет, не верю я, что это работа нехейца. Рем всегда был себе на уме. За это и поплатился. Это он припрятал артефакты.

— Может быть, — согласился маг. — Тогда каждый что-то себе находил…

Тема пошла скользкая, и Люцир поспешил ее закрыть.

— Ладно, хватит об этом. Ушей много, — он многозначительно повел глазами на наблюдателя. Маг тоже был из старой гвардии, он понял его правильно и перевел разговор на другую тему.

— Люцир, не вздумай применить негатор магии до создания портала в замок. И сразу после того, как перенесемся, не включай. Досчитай до десяти и только после этого используй. Иначе такой откат пойдет, что нас размажет по земле.

— Учту, Морис…

Сон моментально слетел с Чернушки. Она быстро осознала, что нужно делать, и стала собирать информацию:

— Что они делают? Ты точно уверена, что это чужие?

— Точно уверена. Они скрылись в лесу и теперь на его границе в кустах наблюдают за замком. У них есть электронная аппаратура слежения. Я засекла энергетические и тепловые импульсы. Это иномирцы, о которых говорил Ирридар. Что будем делать?

Чернушка думала недолго.

— Ничего. Наблюдать. В замке пусть все идет своим чередом. Сообщим информацию только Ганге. За завтраком соберем совет и обсудим. Врагов всего двенадцать. Значит, наши возможности недооценивают. А это странно. Ирридар пленил гораздо больше бойцов в Брисвиле.

— Предположения есть?

— Есть. Это может быть разведка, а основные штурмовики прибудут позже.

— Вполне может быть. Только как они будут штурмовать стены?..

— Я думаю, они не будут брать стены штурмом или тайно проникать, перелезая их, — ответила Ведьма. — Переберутся через стены с помощью телепорта. Потом включат негатор и станерами вырубят охрану. Потом попытаются захватить нас. Они видят, что стяг графа спущен, значит, его здесь нет. А с нами, они думают, справятся быстро. Мы же слабые, беззащитные женщины! — и Ведьма громко рассмеялась своей шутке. — Ха-ха…

Ей вторила Чернушка. Дзирде тоже стало смешно.

— Хорошая шутка, Ведьма. Ха-ха…

За завтраком о наблюдателях молчали. За столом присутствовали Тора и Лия и появившейся ночью в замке Бурвидус. А их посвящать в дела секретные обе женщины не хотели. Чернушка лишь многозначительно посмотрела на Гангу и мысленно передала:

— После завтрака надо поговорить.

— Хорошо, — отозвалась орчанка. Кинула быстрый взгляд на снежную эльфарку. Ту будто подменили. Раньше она была веселой, общительной, а сейчас отгородилась от всех молчанием и проводила время в своей комнате со своей говорящей птицей. Ганга к ней в душу лезть не стала. Не в характере у орчанок такие тонкости. Не хочет общаться — и не надо. Своих дел хватает.

Лия занята хозяйством всего графства и заботится о его благополучии. Ганга была ей благодарна. У нее бы не получилось так умело вести дела. Лия менялась только тогда, когда в замке появлялся ее жених болтун Бурвидус, ставший служителем культа какой-то Мары. Разодетый в бархат и кружева Бурвидус всегда попадал в подземную тюрьму, и тюремщик приходил с докладом к Чернушке. Его выпускали, а он с достоинством здоровался с Чернушкой и уходил в спальню к Лии. Оттуда она выходила бледная, с синими кругами под глазами. Приседала, говорила: «Ку» — и убегала на хоздвор. Пряталась там от рыскающего по замку дворфа. Сейчас Бурвидус, как и все, молча и степенно ел. Он попытался проповедовать о своем культе, но Ганга небрежно бросила:

— Сгною в подвале. Лучше замолчи.

И дворф неожиданно тут же умолк. Уткнулся в свою тарелку и молчал. В общем, завтрак проходил в напряженной, скучной обстановке.

Собрались в подвале Ведьмы.

— Ну что ты хотела сказать? — спросила Ганга.

— Прибыли те, о ком говорил Ирридар. Они сидят в лесу и за нами наблюдают, а мы за ними. Вот посмотри, — Чернушка показала на экран. На экране был виден край леса, прилегающий к дороге. Ведьма приблизила изображение, и орчанка хорошо разглядела человека, лежащего в кустах, в черной облегающей одежде, очень похожей на ту, во что были одеты нападавшие в Брисвиле. Он смотрел в какой-то ящик.

— Это у него что? — спросила она.

— Прибор наблюдения, — ответила Ведьма.

— Что они предполагают сделать?

— План у них простой, — ответила Ведьма. — Открыть портал в замок, потом отключить магию и захватить нас в плен.

— Мы им нужны, чтобы через нас добраться до Ирридара?

— Да, Ганга, ты все правильно поняла, — кивнула Чернушка.

— Ну как говорит наш муж, флаг им в руки. Попадут они в тюрьму и пусть там включают негатор. Заложим в камере фугас и дистанционно подорвем. Наш муж сказал, пленных не брать. Эта нечисть должна быть искоренена. А если кто останется живым, того допросим.

— Нет, Гангачка, сначала надо допросить, — не согласилась Ведьма. — Пригрозим взрывом, и они сдадутся.

— Будем пытать? — орчанка оскалила клыки.

— Нет, вколем сыворотку правды.

— Жаль… Может, сначала попытаем? У меня тоже есть способ развязать языки. Только ни разу не приходилось им пользоваться. Хотелось бы проверить.

Ведьма и Чернушка переглянулись.

— Можно и так, — неуверенно произнесла Ведьма.

Битва перевалила за полдень. Легион союзников стоял насмерть и, умирая или убивая врага, каждый воин кричал: «Курама, прими эту жертву!» Так распорядился делать Курама. Этот клич воодушевлял бойцов Курамы и делал слабыми воинов Мефистоила. Воинственный клич воинов Мефистоила тонул в этом хоре криков. И по полю битвы неслось нескончаемое «Курама-а-а-а… Курама-а… Прими… жертву… жертву…». От этого крика, слившегося в нескончаемые вопли, трепетали сердца врагов, слабели руки, держащие оружие, и натиск, который вначале казался неудержимым, как прилив воды в океане, раз за разом разбивался о стойкость плохо вооруженных воинов союзника Курамы. Они гибли и уносили с собой двух, а то и трех врагов. Пехота Мефистоила отходила, чтобы дать возможность магам и баллистам нанести удар по противнику, но легионеры словно прилипали к врагам и преследовали их по следам, не давая возможности отрядам пехоты войск Мефистоила оторваться. Это походило на отступление и бегство. Командиры, понимая, что так в конце концов может и случиться, были вынуждены вновь и вновь посылать отряды в наступление, и волна битвы возвращалась на прежние позиции.

Мефистоил, наблюдая за битвой, все больше сатанел. Он рычал и бросался кубками с вином, тарелками в свою охрану. Демоны, понимая, что их владыка в ярости, прикрывались щитами и близко не подходили. Курама смог выключить из битвы основную ударную силу войска Мефистоила — демонесс и магов с баллистами. И теперь его пехота бесславно гибла во славу Курамы. Гибли и воины Курамы, но враг получал их силу, а Мефистоил ее терял. Наконец он не выдержал и захотел все решить одним ударом.