— Не надо, прошу вас! Мне обещали жизнь! — пролепетала женщина, и все внутри у нее похолодело от ужаса. — Не-эт! — в следующий момент уже закричала она, почувствовав боль от затянувшейся удавки, но крик сразу оборвался хрипом от наступившего удушья, а потом у нее померкло сознание.

Блюм Вейс сидел у себя в кабинете. Напротив него, опустив плечи и пряча глаза, пристроился на стуле Штифтан. Вейс долго рассматривал бывшего зама Краса, не начиная разговор. Он видел, что тот подавлен и практически сломлен ударами судьбы. Без Вейса у этого парня не было будущего, а Вейсу нужен был этот несомненно умный, но показавший слабый характер сотрудник. И нужен по нескольким причинам. Штифтан — единственный свидетель, дававший показания против него, и, оставив его в департаменте, Блюм показывал тем самым свою беспристрастность и справедливость. Во-вторых, он вместо противника приобретал лояльного сотрудника, полностью зависящего от него. При повторной проверке — а он был уверен, что таковая будет, — паренек скажет, что его заставили свидетельствовать против начальника.

— Давай поговорим начистоту, сынок, — начал разговор Вейс. Он закурил сигарету, давая оперативнику возможность переключить внимание на его слова. — Ты здорово облажался. Я понимаю, если бы меня сняли, то ты мог бы оказаться нужным этим прохвостам из центрального офиса. Но я остался на своем месте, а твоя карьера закончилась. Тебя не возьмут в другой департамент, потому что никому не нужен предатель в собственных рядах. Даже если ты уволишься, то не найдешь нового места. Нас, людей из АДа, никто не любит, потому что мы стоим на страже закона и караем беспощадно. АДа боятся. За это нам платят большие зарплаты, а мы, в свою очередь, стали закрытой кастой. — Блюм потушил сигарету. — Это ты знаешь и без меня. Говорю это для того, чтобы ты не забивал себе голову пустыми надеждами. — Он остро посмотрел на понурившегося паренька. — Я единственный, кто может тебе помочь.

Штифтан поднял голову:

— Вы хотите мне помочь?

На его лице отразилась вся гамма чувств, теснившихся в его душе, — от неверия до надежды.

Блюм улыбнулся:

— Как ни странно, хочу.

— Но почему? — В голосе парня сквозило неприкрытое удивление.

— Правильный вопрос, сынок, и я не буду от тебя скрывать ответа: потому что ты будешь мне преданней всех других. Твоя жизнь, твой успех будут зависеть только от меня. Формула проста: есть я — есть ты, нет меня — тебя тоже нет. Теперь, когда ты знаешь весь расклад, тебе осталось ответить только на один вопрос: ты готов к такому сотрудничеству?

Блюм видел, как в глазах сидящего напротив оперативника маленькими искорками разгоралась надежда.

— Да, шеф, готов, — ответил он.

— Ну тогда приступай к работе исполняющего обязанности начальника оперативного директората. А я подам рапорт на назначение тебя начальником.

Штифтан сидел с открытым ртом, уставившись на Вейса.

— Меня начальником?

После всех событий в департаменте, когда он почувствовал себя презираемым всем коллективом, униженным, обманутым и брошенным, он не мог поверить такому повороту в своей судьбе.

— Крас не был глупцом, выбирая себе заместителя, — усмехнулся Блюм. — По департаменту я пущу слух, что ты сотрудничал с комиссией по моему распоряжению. Конечно, в открытую я этого признавать не буду. Но у нас дураков нет. Твое назначение и слухи свяжут воедино, поэтому проблем на работе у тебя не появится. — Вейс с отеческой улыбкой смотрел на сбитого с толку Штифтана.

— Спасибо, шеф! Я не знаю, что сказать…

— Ничего не говори, иди отрабатывай. Работа по закрытому сектору только начинается.

После ухода оперативника в кабинет вошла секретарь.

— Шеф, у нас проблема! — Выглядела при этом она очень загадочно.

Вейс пристально посмотрел на девушку:

— А если без предисловий?

— Если без предисловий, то в камере повесилась Бруз!

— Как она могла повеситься? — недоуменно спросил начальник департамента АДа. Он не сразу понял, о чем говорит его секретарша.

— На бюстгальтере! — Голос Рины был полон драматизма, а глаза широко открыты. — Я никогда не могла бы поверить, что такое возможно, шеф!

— То, что модно носить лифчики? — спросил, невесело усмехнувшись, Блюм, задумавшись на несколько секунд.

— Фу, как грубо, господин Вейс! — покраснела девушка. — Просто снова мода на них появилась недавно, и стоят они очень дорого. Смотреть пойдете?

— А чего я там не видел? — Вейс был угрюм. — Доктор был?

— Был, — ответила девушка.

— Из тебя что, клещами слова тащить надо? Что констатировал? — разозлился Вейс.

— Смерть от удушья, — ответила секретарь, ни капельки не смутившись. — Просто так необычно — повеситься с помощью лифа на спинке кровати! — всплеснула она руками.

— Что, смерть дорогая? — посмотрел на нее, скривившись, Блюм.

— Да ну вас, шеф, — отмахнулась Рина, — принимайте пакет.

Королевство Вангор, провинция Азанар

Последняя неделя перед каникулами была заполнена зачетами, которые я сдал без особого напряжения, а к концу ее мой счет в банке пополнился на десять тысяч золотых илиров. Старый мастер сдержал свое слово, а я стал более осторожным, хотя и понимал: свою месть лесовики могли отложить на годы или даже десятилетия.

Постепенно академия пустела. Студенты разъезжались по домам, оставались только те, кому некуда было ехать. Среди них были Штоф, Верил и Полли. Их я пригласил погостить у Овора в поместье, которое он достроил и превратил в небольшую крепость. Полли немного помялась, сильно краснея, и согласилась. Она так и продолжала держаться от меня в стороне, а я не старался идти на сближение, мне вполне хватало девчонок, которые жаждали повысить свой статус. В полдень за нами заехал Борт, и мы отбыли к Овору. Всю дорогу ребята болтали, а я дремал, не влезая в их разговоры, меня занимали мысли о предшествующем дне.

Вчера, перед самым отбытием из академии, меня вызвал по амулету связи Кувалда. Он стоял возле проходной, сильно смущенный и встревоженный.

— Надо поговорить, — сказал он.

— Пойдем в студенческий трактир, там и потолкуем, — предложил я. Таким встревоженным мне Кувалду видеть еще не приходилось, он не находил себе места, руки суетливо дергались, создавалось впечатление, что они живут сами по себе.

— Нет, ваша милость, пошли поговорим в экипаже. Все равно нам ехать надо будет, — не согласился Борт.

Я с интересом посмотрел на своего помощника в бандитских делах. Что могло его так растревожить?

— Хорошо, пошли в экипаж, — не стал спорить я.

Когда мы уселись, с успокаивающими интонациями в голосе я спросил:

— Что случилось, Борт? На тебе лица нет.

Он схватился за голову и стал ощупывать свое лицо. Я с изумлением смотрел на здорового мужика, который судорожно хватал себя за нос, трогал глаза и щеки.

— Ваша милость, вы так не шутите, у нас и без того неприятностей хватает.

— Каких неприятностей? — Я подобрался, как кот, готовый к прыжку.

— Тихо́й сходку собрал, требует вашего присутствия, — мрачно ответил Кувалда.

— Давай выкладывай по порядку. — Я понял, что разговор будет непростой. — Кто такой Тихой и почему меня хотят видеть на сходке?

— Ваша милость, Тихой — авторитет, он полгорода держит. Он же разбирает терки между бандами. Как он скажет, так и будет. Все главари старого предместья и северной части города его слушают.

Я задумался над словами своего главного помощника. Что могло стать причиной пристального внимания преступного мира к моей скромной особе? И как они могли вычислить меня как, скажем, «главаря» банды?

— Что нам вменяют? — спросил я, просчитывая в уме варианты возможных действий.

— На нас люди Медведя пожаловались. Мол, мзду с ремесленников уменьшили и в общий котел не отстегиваем. На суд зовут. Вот метку прислали.

Он протянул мне обрубленную половинку серебряка.