— Когда ты ночью приходишь ко мне, к тебе в постель приходит Эрна.

— Я так и знал, что здесь что-то нечисто! — хлопнул я себя ладонями по ногам. — Но зачем?

— Это я велела ей. Я воспользовалась ее телом и ее ментальностью, чувствительной к тонким проявлениям эмоций. Через ее тело я ощущала те радости, что испытывает женщина от близости с мужчиной. Прости. Но я тоже хотела жить и наслаждаться. Я не хотела быть просто набором разумных клеток. Если бы я попала в тело женщины, все могло бы быть по-другому. Наверное.

— Так я что, был не с тобой, а с Эрной? — До меня стало доходить, в чем причина усталого вида и сумасшедшего блеска в глазах девушки.

— И да, и нет.

— Это что значит?

— Я брала ее под управление, и ты был со мной, а я в ней, но она настолько яркая в эмоциональном плане, что периодически перехватывала у меня свое тело, и тогда ты был с ней.

— И что? — Я не мог собраться с мыслями.

Все происходящее вокруг меня было настолько невероятным, что охватить, осознать и дать всему этому оценку я не мог. А что я мог? Мог попробовать выкинуть из головы попытки осмысления и тем самым сохранить душевное здоровье.

— Она решила, что раз ты женишься на своей невесте, то она будет с тобой разлучена и поэтому ей не стоит жить. Вот она и решила умереть.

— Спасибо, Шиза! — искренне поблагодарил я.

— За что? — Она пребывала в недоумении. Она ждала чего угодно: возмущения, криков, ругани, но только не благодарности.

— За то, что не привлекла к этому делу Рабэ.

Иметь близость с рогатой демоницей было для меня все равно что с… с… с козлом, вот. Тьфу, придет же в голову такое сравнение! Теперь мне понятна была природа болезни, и оставалось выработать способы ее лечения.

— Шиза, я так понимаю, что тебе нужна живая женщина для того, чтобы почувствовать близость. Правильно?

— Да, — ответила она с задержкой и осторожно, не зная, чего ждать от меня.

— Любая?

— Нет.

Я задумался.

— Ганга сгодится?

Опять односложное:

— Нет.

— А кто тогда?

— Эрна, Лия и Чернушка, те, кто могут быть предельно эмоциональными.

— Ты можешь прожить без этого… этого дела?

— Какого? — Она удивленно помолчала, но потом сообразила, о чем я. — Да! Но не хочу. — В ее голосе я почувствовал нервозность.

Что такое неудовлетворенная женщина, мне приходилось видеть. Существо весьма вредное и опасное, способное испортить жизнь даже пофигисту.

— Тогда за тобой решение этой проблемы. Потому что я не знаю, как ее решать.

На этом я успокоился и принялся рассматривать установочные блоки у Эрны. Где я тут напортачил? Она рада мне служить. Она преданна и скорее убьет себя, чем навредит. Вот тут поменяем, поставим установку на радость от того, что у меня есть невеста, это раз, на то, что она не испытывает ревности и рада жить для меня, это два. Что еще? Пришлось задуматься. Эрна очень, оказывается, скрытная и свои чувства хорошо контролирует, такое напряжение разрывает ее изнутри.

— Вот, я подготовила гипнограмму для ее нервной системы. Больше ничего не делай, — проявила свою помощь Шиза.

Пожав плечами, я сделал, как она сказала. Затем стал потихоньку подкачивать энергию в ауру девушки. Она стала успокаиваться и дышать ровнее. Разрывы пошли реже, а через полчаса совсем прекратились.

— Знаешь, твое высочество, — обратился я к симбионту, — мне что-то ужасно дискомфортно от осознания того, что, приходя к тебе, я сплю с другой девушкой. Какое-то раздвоение и… и еще… хрен знает что еще. Это трудно объяснить. Быть с тобой и знать, что на самом деле не с тобой, это, знаешь… Я даже не знаю что!

— Я подумаю над этим, — прозвучал ее ответ.

— Ваша милость, там пришли люди, требуют вас. Говорят, у вас дуэль. Что делать? — в дверях показалась Рабэ. — Мне их сожрать?

— Нет, Рабэ, это у меня приказ ополовинить дворянство столицы, очистить от бретеров, чтобы здесь на время поутихло. — Я поднялся.

— Так что же вы сразу не сказали, я бы эту работу сделала за одну ночь! — воскликнула она и алчно облизнулась.

— Рабэ, а зачем вам души? — спросил я мою ручную демоницу, вспомнив свой интерес к этому вопросу.

Я предполагал, что эти души усиливают демонов и она таким образом хочет получить силу и выйти из моего подчинения.

— Это закон Творца, вложенный в нас. Мы хватаем эти души и переносим в преисподнюю. Они являются топливом для Сердца Хаоса.

— Странно. Как-то мало верится, что вы этакие чистильщики вселенной. — Я посмотрел на нее с сомнением. — Ты что крутишь, морда?

Может, ну ее? Прибить, и дело с концом. Она поняла, что я сейчас решаю ее судьбу, и испуганно залепетала:

— Я не кручу. Если нет душ, у нас возникает голод, и мы стараемся утолить его, пожирая тех, кто рядом. Души смертных, отягощенные грехами, не могут уйти за грань, они попадают в преисподнюю и носятся там, ища выхода, пока мы их не выловим. Поймаем и отправляем на вечные муки, гореть в пламени и питать Сердце Мира. А мы, демоны, уйдя из преисподней, постоянно ощущаем голод, и это сводит нас с ума.

— Так сидела бы там, чего вылезла? — проворчал я. Теперь мне стал понятен механизм "душеедства". — И куда ты потом деваешь съеденную душу?

— Она уходит в преисподнюю.

— А если она не отягощена грехами? — Вопрос был не праздный. — Что там происходит с душой, которая не заслужила погружения в преисподнюю?

— Она прорывается за грань и уходит.

— А вы ее ловите?

Рабэ заморгала и созналась:

— Да, мы стараемся ее не выпустить. Но в конце концов она прорывается за грань, у нас нет власти над ними.

— Тогда получается, что эта душа продолжает незаслуженно мучиться? Так? — спросил я. — И только для того, чтобы вы не мучились голодом?

— Да, ваша милость. — Она опустила глаза.

— Понятно. Тогда мучайся ты, раз покинула свое место работы. Терпи.

На этом я закончил разговор. Меня ждали дуэли.

На полигоне гильдии столпилось много народу. Здесь были молодые аристократы и их защитники, и их девушки, и их наставники, и некоторые отцы семейства.

— Кто первый? — Я вышел на середину с одним мечом в руках.

Толпа стала рассаживаться на скамейках, а на поле вышел брюнет лет тридцати. Он профессиональным взглядом оглядел меня, и улыбка стала сходить с его лица. Я стоял в расслабленной позе, но знающий человек понимал, что перед ним серьезный противник. Кроме того, нехеец.

Он склонил голову и представился:

— Защитник чести рода Бурьеро, тан Шорст.

Разговаривать с мертвым я не собирался, Шорста не было в списке, переданном мне Грондом.

— К бою!

Я встал в стойку и, дождавшись атаки удивленного такой лаконичностью бойца, поразил его в глаз прямым колющим ударом. Схватка продолжалась три, от силы четыре риски. А что, я должен был произносить пафосные речи? Объявлять, что свою победу посвящаю даме сердца? Красиво раскланиваться и вызывать восторг местных красоток? Ага, сейчас! Меня подрядили почистить стойла столичной конюшни. Согласен, работа грязная, не для героя из сказок. Но жить в обществе и быть свободным от него нельзя.

Я стал ждать следующего. На поле вышел еще один бретер, он был бледен.

— Не надо слов, тан. К бою! — поторопил его я. — За вами еще претенденты на смерть.

— Но это не по правилам! — возразил он. — Я защитник рода Травто, тан Кристр. Защищайтесь!

Его тоже не было в списке, и он погиб так же быстро.

Затем было еще четыре поединка, и вышел юноша, в семье которого не было защитника. Бледный, словно лишился всей крови еще до схватки, он дрожащими губами шепотом произнес:

— Моя семья готова заплатить откуп, а я — принести извинения.

Наступило время переговоров. Все уже поняли, что совершили промах и я им не по зубам.

— Во сколько оценили вашу жизнь, тан? — Мне было интересно, почем нынче молодые наследники.

— Пять тысяч золотых.

— Не смешите меня, мне за вас предложили двадцать, — просто чтобы посмеяться, ответил я.