— А-а-а! — Во рту у нее торчал обрывок вырванного языка.

Князь отшатнулся и машинально вытер залитое кровью лицо.

— Что с ней? — спросил он, оглядывая своих телохранителей.

Но те только пожали плечами. Цу Кенброка накрывало бешенство, соперник, которого он считал уже поверженным, демонстративно показал ему свои возможности. Отерев лицо, князь, свирепея, громко приказал:

— Проверьте, что с остальными!

Два других телохранителя кинулись к лежащим на земле телам. Они стали трясти демонесс, стараясь вернуть их из астрала, но те лежали безучастно, как будто просто телесные оболочки, лишенные души. Один из демонов наклонился к груди повелительницы и радостно поднял голову.

— Дышит! — сообщил он.

Повелительница хаоса открыла глаза и некоторое время смотрела прямо перед собой. Это увидел князь:

— Она пришла в себя, помогите ей встать!

Воин снова наклонился над демонессой, просунул руку под спину и попытался приподнять ее. Но та неожиданно резко выбросила руку и вырвала ему горло.

— Во славу Курамы, — прохрипела она, и "волна смерти", самое сильное заклинание из арсенала повелительниц хаоса, накрыла небольшую площадку, на которой стоял князь и облеченные его особым доверием телохранители. И понеслась дальше, поглощая на своем пути отряды и высасывая из них жизнь. На создание этого заклинания демонесса отдавала свою жизнь.

— Курама, прими эту жертву, — прошептала она и рассыпалась в прах.

У Цу Кенброка потемнело в глазах, его сила упала вдвое, и он стал синеть. Телохранители, стоявшие рядом, попадали замертво. Несколько минут Цу Кенброк приходил в себя, потом оглядел место, где он стоял: вокруг были трупы и прах. Он в смятении перевел взгляд на свое войско. Волна прошла наискось сквозь ряды нападающих, уничтожив один отряд магов, расчет осадной машины и почти половину центурии, крайней слева.

Ярость, охватившая его, не давала ему сказать слово или отдать приказ. Он разевал рот, и только. Помутневшими глазами князь бессмысленно шарил по праху на земле у своих ног, наткнулся взглядом на рог и уставился на него. Потом понял, что нужно делать, поднял рог и протрубил атаку.

Тревожный сигнал рога Курама услышал спустя несколько часов после бойни, которую он устроил. О том, что дворцовая стража почти вся покинула его и ушла к сопернику, ему не докладывали. Распорядитель был мертв, а остальные не брали на себя смелость сообщить об этом князю. Курама вышел из покоев и увидел пробегающую мимо в страхе одну из оставшихся повелительниц. Он рыкнул, и она остановилась, медленно и опасливо опуская ногу, которую подняла во время бега.

— Как зовут? — властно спросил он.

Демонесса опасливо повернула голову в его сторону и увидела, что господин, жестокий и еще более беспощадный, чем повелительницы хаоса, смотрит на нее без гнева.

— Рагонда, господин. — Пребывая в ужасе, она забыла упасть и распластаться на полу. Но великий не обратил на это никакого внимания, а обыденным голосом сказал:

— Будешь моим новым распорядителем, Рагонда.

Несмотря на попрание вековых традиций властителей Инферно, согласно которым распорядителями всегда были только особи мужского пола, ее накрыла могучая сила и появилась аура власти.

— Да, мой господин! — восторженно прогремел ее голос, усиленный внезапно проявившейся демонической властностью. Она стала второй после господина. И первой среди повелительниц во всем Инферно ставшей распорядителем.

— Пойди узнай, что там за сигналы тревоги, и доложи. И поставь стражу у моих покоев.

Через четверть часа он получил полный отчет. Замок окружают войска узурпатора. Стража покинула дворец и ушла. В замке нет владык демонов и осталось только шесть повелительниц хаоса, часовые на стенах и демоны-прислужники, которых наберется едва одна центурия.

— Не важно сколько у нас осталось войск, — хмыкнул князь, — гони всех на стены, и пусть увидят славу Курамы. Сегодня биться будет он.

Курама поднялся и решительно направился к выходу из своих покоев. Он не боялся. Уж одного выскочку он одолеет. Правда, придется сильно потратиться, но силу он восполнит смертями врагов.

Курама смотрел со стены на войска соседа, что подходили к замку. Сил соперник прежнего князя взял немного, значит, он знал, что стража замка ушла, предав своего господина. Стоя на стене, Курама почувствовал возмущения астрала.

— Рагонда, выйди в астрал, там шпионы нашего врага, и вырви одной глаза и язык, другую притащи сюда, я отправлю подарок нашему гостю.

Рагонда застыла, от нее отделился сгусток, плотный и красный, как раскаленное железо, он поднялся в верхние слои, и Рагонда оттуда осмотрела окрестности. Ниже нее прятался астральный вампир, который затаился и смотрел на три духовные сущности, идущие в его сторону ниже слоя, на котором находился он. Астральный дух хотел незаметно присосаться и напитаться энергией. Обычная демонесса навряд ли заметила бы вампира. Те подлетали скрытно и присасывались, становясь частью жертвы так, что она врага не замечала, пока не слабела. Потом астральный дух отделялся и добивал ее. А если у него не хватало на это сил, просто скрывался, оставляя вмиг ослабшую жертву. Вот он пропустил их и тут же присосался к последней. Та шла, ничего не замечая, осторожно осматриваясь по сторонам. Она видела только то, что перед ней и внизу. Слои выше для нее были закрыты.

Рагонда напала сверху и мгновенно поглотила обоих. Ее сила резко возросла. Не прячась, она атаковала вторую и вырвала ей язык, потом медленно, с наслаждением пальцем выдавила той глаз. Подождала и вырвала второй, после чего резко выбросила ту из астрала. Третью она обездвижила и притянула к господину. Неожиданно для нее князь проявился в астрале. Он подождал, когда два духа приблизятся, и, глядя в глаза пленнице, приказал:

— Вернись и убей всех, кого сможешь, во славу Курамы. — Он оттолкнул ее, и дух медленно растаял. — Рагонда, бери остальных демонесс и через астрал убивайте врагов как можно больше. Когда будете убивать, говорите: "Курама, прими эту жертву". — Он посмотрел на поле боя. — Только князя не трогайте. Сегодня Курама дает вам свою силу. Просите! — глядя на врагов и смеясь, сказал властитель домена.

Войска Цу Кенброка приблизились к стенам, расчеты осадных машин приготовились к массированной атаке. Маги образовали круги, и в середине встали демонессы.

— Сейчас ты, полоумный, ответишь за все, — прошипел Цу Кенброк в предвкушении скорой победы, в ней он не сомневался. Войск у его противника не было. На стенах стояло шесть повелительниц и прислужники, из которых такие же вояки, как из его сапог иномирский плазмомет.

Он устало закрыл глаза и потер широкой ладонью лицо. Не все гладко получилось, как он планировал, и сосед смог его удивить. Когда он вновь посмотрел на поле боя, то замер в изумлении. Осадные машины стояли взведенными, но без обслуги, сама же обслуга валялась вокруг них. Кольца, образованные магами для постановки защитных полей, распались и маги стремглав убегали с поля боя. Ни одной повелительницы не было видно. А потом случился самый настоящий ужас. Оставшиеся без магической защиты центурии стали редеть. Воины падали, как скошенная трава, а смерть, собирая свою неумолимую жатву, широкими просеками продвигалась внутрь строя.

Цу Кенброк был опытным воином, он сразу понял, что это разгром, и разгром полный. Ему в голову пришла мысль: слава Кураме, что он взял только гвардейцев, а не все войско. Хуже всего то, что он потерял много повелительниц хаоса. Но с этим уже ничего не поделать. Синий князь открыл портал и скрылся с поля боя.

Провинция Азанар

Я ехал, уже не обращая внимания на Рабэ, поглощенный своими думами. И прямо скажу, было от чего задуматься. Во мне происходили изменения, и я начинал ощущать их последствия. Попав сюда с сознанием сорокалетнего мужика, тертого, умудренного жизненным опытом, я долгое время сохранял равновесие с небольшими колебаниями, словно маятник, между сознанием Глухова и сознанием Ирридара. Это было трудно и иногда просто невозможно. Я вел себя то как молодой оболтус, не в силах удержать рвущуюся силенку и удаль, то закрывался коконом осторожности взрослого человека. Все это приводило к непредсказуемым последствиям и даже шокировало Шизу. Мне было все труднее оставаться прежним Виктором Глуховым, так как молодой напор нехейца ломал, крушил и перестраивал мое сознание, заставляя часто совершать нелогичные на первый взгляд поступки. У меня снова появился жизненный временной разбег, и тормоза осторожного майора стирались, соприкасаясь с маховиком необузданной энергии молодого, самоуверенного парня… Я уже давно заметил, что считаю себя Ирридаром, а не Виктором Глуховым, хотя память о прошлом во мне живет, но как-то в стороне, отдельно.