На мои размышления о долге и ответственности Шиза отреагировала фырканьем. Но я сам понимал, что они шиты белыми нитками, и на ее скептицизм не обратил внимания. Меня занимало другое: что же делать с этой дикаркой и ее обозом? Гангу я намеревался определить в трактир под пригляд идришей. Но что делать с ее обозом для мужа? Вот проблема! Я снова зачесался.

Между тем наступил вечер. Посольство, растянувшееся длинным червяком по степи, стало собираться в кольцо, огораживая себя, как стеной, повозками. За время, проведенное в степи, ездовые научились это делать достаточно проворно и быстро. Мы тоже поставили свои повозки в общий круг и стали готовиться к ве́чере. Гради-ил сходил за продуктами, я развел "примус". Фома с эльфаром принялись готовить. На запах, доносящийся из котла, из своей повозки неохотно вылез магистр. Увидел меня и стал ворчать:

— Объявилась пропажа. Тут орчанка все уши прожужжала — где жених, где жених? Прячешься, что ли?

— Просто гулял. — Я не стал вдаваться в подробности и выдумывать причину своего отсутствия, а ответил кратко, но тоном своего голоса вежливо и твердо дал понять, что нечего совать свой нос в мою жизнь.

Луминьян это понял, но не отстал.

— Я в твою жизнь не лезу, Ирридар, ты только объясни, что с Гангой Тох Рангор таной Аббаи из рода Гремучих Змей делать собираешься?

Я удивленно посмотрел на магистра:

— А что я с ней должен делать? Она сама по себе, я сам по себе. Вон приданое мужу тащит, аж восемь повозок. Жить ей есть на что, пусть живет как хочет.

— Ты вроде умный парень, нехеец, не как твои гордые соплеменники, а говоришь какую-то глупость. Я спрашиваю не из праздного любопытства. А по делу. — Он, как умудренный жизнью старый товарищ, посмотрел на меня, и в его взгляде читался немой укор. — Небесную невесту на чужбину собирал весь народ орков. Она досталась иноземцу, как самому достойному, и им стал, к моему большому сожалению, ты. Ты не можешь вот так от нее избавиться, просто не замечая, этим ты нанесешь оскорбление всей степи. Вангор станет для всех племен орков врагом, ибо ты пренебрег подарком их Великого Отца. И ни купцы, ни посольские, никто из королевства по степи больше ходить не смогут. У тебя выбор невелик, мой друг.

Я внимательно слушал Луминьяна. Он мне открывал такие перспективы, что хоть бери веревку и вешайся.

— Ты представляешь, что с тобой сделают в Вангоре, если ты ее отвергнешь и этим навлечешь на королевство неприятности?

А мне и представлять не надо было. На что способна месть государства, я знал. Меня перемелют в муку, сделают лепешку и сожрут. Интересно, кто постарался подстроить мне такую западню, Рок или Курама? Себя я старался не винить.

А Луминьян продолжал просвещать меня по поводу моих возможностей:

— Ты можешь взять ее в жены или пообещать ей, что возьмешь в жены потом. Но больше десяти лет ждать она не будет, затем на основании традиций степи будет считаться полноправной женой. И даже если она загуляет и нарожает за это время кучу детей, ты должен будешь признать их своими. Они унаследуют твои деньги, титул и прочее. Ты можешь прогнать ее, как недостойную, или убить, но тогда станешь кровным врагом Гремучих Змей. Что тоже не вариант. Можешь подарить другому, вон, например, Гради-илу. И это решит твою проблему, ты же не боишься проклятия женщины, — сказал он с усмешкой.

Эльфар сидел, внимательно слушая магистра, и согласно качал головой, но последние слова заставили его встрепенуться и замахать руками.

— Нет-нет! Мне дарить не надо!

Я косо взглянул на него и спросил Луминьяна:

— Это все варианты?

— Все! — твердо заявил он.

— Ладно, что-нибудь придумаю. Бог не выдаст, свинья не съест, — закончил я земной мудростью.

— Интересная поговорка, — заметил Луминьян. Поглощенный созерцанием варева в котле, он сунул туда свой нос, как Буратино в холст папы Карло.

"Не сварил бы еще", — подумал я.

— Где ее поселишь? — продолжая начатый разговор, вынырнул он из кипящего котла.

— А это что, важно? В академию заберу, у меня там жилплощадь большая.

— То есть ты ей сделаешь предложение?

Что тут ответить, я просто смолчал, не говоря ни да ни нет. Да и незачем тайной страже знать о моих планах.

— Ирридар, я просто хочу помочь. В академию ее не пустят, это нарушение правил. Но у тебя есть где ее поселить — трактир, например, или каретная мастерская. А может, пристроишь у своего дядьки в поместье?

Я посмотрел на него, и, видимо, в моих глазах что-то мелькнуло такое, что Луминьян отстранился, словно защищаясь, и проговорил:

— Моя смерть тебе пользы не принесет, а вот живой я могу быть полезен.

— Откуда у вас такие сведения, мастер? — Чтобы скрыть, как я расстроен, я тоже сунул нос в варево и спрятался в клубах пара и дыма. Краем глаза при этом наблюдал за магистром.

Он поднял глаза к небу и неспешно стал говорить:

— Орел знаки на небе рисует. Мышь полевка в норке шепчет. Лисица в лесу лает. Ветер на своих крыльях разносит молву. Да и Гронд кое-что рассказал. Попросил присматривать за оболтусом.

Вон оно что, топтуны сдали меня, а говорили: между нами. Сволочи! Дайте только вернуться. Но развивать дальше тему своих приобретений я не стал, перевел разговор на другое:

— Мастер, лучше скажите, вы знаете, что у нее в обозе?

— Как — что? Приданое.

— Тоже мне новость, — скривился я. — Что орки обычно за невестами дают?

— Обычно за невест они берут марым с семьи жениха, и, если марым отца невесты не устроит, ее не выдают замуж, пока не сговорятся о количестве лорхов, баранов и кож. Золото и серебро дает только гаржик. Остальные обходятся, так сказать, натуральным продуктом.

— А орчанке за что такая честь? Даже калым не взяли.

— Не калым, марым, — поправил меня Луминьян.

Я взглянул на него и сказал:

— Калым, марым, хрен редьки не слаще, — чем привлек к себе удивленные взгляды Фомы и эльфара.

— Вот именно! — Магистр, видимо, чтобы усилить впечатление, поднял палец вверх и потряс им.

— Честь ей оказана, как любимой дочери Небесного Отца. У орков даром обладают только мужчины. Они считают, что этим знаком Отец орков поставил мужчину выше женщины. Но среди смесок иногда появляются девочки с даром, и это принимается ими как благоволение их бога. Если уж сам Отец наградил смеску, то ей нужно оказать почет и уважение. В жены ее получает самый достойный. На моей памяти ты первый, кто увел смеску из степи. Но орки были этому только рады.

— Почему? — задал я вопрос. Вот чувствовал, что с невестой был какой-то подвох.

— Между родом Гремучих Змей племени шкариназ, это племя нынешнего великого хана, и пятью родами муйага кровная вражда. Ее должен был получить один из них, его готовили долго и упорно к этому. И если бы это произошло, то ее ждали муки, унижения и показательная казнь. Муйага вообще не чтут традиций орков, они больше разбойники, чем кочевники. В результате могла разразиться гражданская война. Шаманы это знали, и, когда ее дед сплавил внучку одному недотепе, что любит лизать сиськи, все облегченно вздохнули и надавали много разного.

— А чего надавали-то? — вернулся я к началу разговора о приданом. На "недотепу" я не обратил внимания.

— Да откуда я знаю! — возмутился моей настойчивостью магистр. — У нее и спроси.

— Спрашивал уже.

— Да? И что говорит? Мне вот тоже интересно, что они надавали? — Луминьян нацелил на меня свой клювообразный нос.

— Говорит, это мужу, и все. Понимай как хочешь.

— Так чего ты ломаешься, женись. Получай приданое. Через два года окончишь академию. Купишь разоренное поместье, какого-нибудь барона на юге рядом со степью. Станешь вангорским аристократом. Через пять лет поступишь в магистратуру и будешь жить уважаемым богатым человеком. Твои магоконструкторы тебя озолотят.

Фома и Гради-ил развесили уши и осоловело смотрели на меня, слушая, какие блестящие перспективы меня ждут в жизни. Они только не знали, что конец этой сладкой сказке положат лесные эльфары. И спокойной жизни на одном месте мне не видать как своих ушей. Поэтому, слушая, как магистр заливается соловьем, я только скептически качал головой.