— Ну наконец-то! — облегченно вздохнул новоиспеченный граф и стал читать входящее сообщение.

"Бран, — писал я, — ты недалеко спрятал кинжал чести? Если не сможешь объяснить, для чего взял у меня двадцать восемь тысяч, то самое время им воспользоваться".

Бывший нелегальный брокер икнул и трясущимися руками стал писать.

"Он что, наших сказок перечитал в детстве?" — подумал я. — "Не может просто отписать, что ли?" И стал читать дальше.

Прочитав ответ, я успокоился: кредиты ушли на благородное дело и способствовали дружбе и сотрудничеству между нашими странами. Хотя на материке, принадлежащем Новоросскому княжеству, никто и не жил. "Пока!" — успокоил я сам себя. Потом хлопнул себя по лбу и отписал Брану: "Это электрическая лампочка, по виду похожая на плод дерева груши".

— И где такой плод растет? — услышал я вопрос Брыка.

Я посмотрел на секретаря и, вздохнув, ответил: — Далеко, Брык. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве.

— А что такое лампочка? — Он был хмур и недружелюбно смотрел на меня.

Пришлось рисовать ему лампу и объяснять, как она работает.

— Ну дикари! — воскликнул он. — Надо же использовать для освещения нагрев дуги из металла. И где такие умники живут? — спросил он.

Я тоже усмехнулся:

— Там и живут, Брык. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве. Подожди, морда, я эту загадку загадал тебе. Почему меня спрашивает Бран? — Я пристально посмотрел на изображение. Помимо своей воли я стал общаться с мультиком, как с живым, настолько он вел себя по-человечески. — Соедини меня с Браном! — приказал я. Какой-то червячок сомнений грыз меня, все казалось, что господин граф неспроста задал мне этот вопрос.

— Я за тебя работаю, пока ты отсутствуешь, — нагло заявил Брык и попытался исчезнуть, но сразу попал в карантин, через мгновение появился опять и снова загремел в каталажку.

Так продолжалось минут десять. Я уже со счета сбился, скольких Брыков поймала ловушка Шизы. Наконец она удовлетворенно заявила:

— Это был последний на станции. Я к нему прикрепила "следилку", как он начнет размножаться, сразу отправится в карантин. А еще я повесила ему программку "Отгадай". Посмотри, что получилось. — Шиза просто лучилась довольством.

Я открыл карантин, и на экране появилась камера с решетками, там сидели, как сельди в бочке, Брыки в арестантских полосатых робах и с гирями на ногах. Я мстительно полюбовался на арестантов и спросил:

— А что это за гиря у них на ногах, прямо как у меня в тюряге, только больше?

— Это и есть программа "Отгадай". Если Брык попробует перескочить с одного места на другое, он должен сначала отгадать загадку. Давай свои дурацкие загадки, они настолько глупые, что никакому умнику не под силу их разгадать.

— Они не глупые, Шиза, они детские. Записывай: "Сто одежек и все без застежек". "Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно". "Белые горошки на зеленой ножке". "Стоят в поле сестрички — желтые глазки, белые реснички". "Этот длинный рыжий нос по макушку в землю врос". Вот еще загадка! — вспомнил я журнал "Мурзилка". На душе было тепло, как будто я снова окунулся в детство. Вспомнилась бабуля, ее пирожки, речка с песчаными берегами и полный сундук книг и журналов, которые я через день с большим азартом перебирал.

— Хватит! — оборвала мои воспоминания Шиза. — Он и с первой не справится.

Следом Брыки стали исчезать из карантина один за другим.

— Постой, подруга, так не годится, — обратился я к ней. — Каждый клон должен получить решение суда и быть уничтожен по приговору. А решение такое: за саботаж и нарушение миграционного законодательства, за оставление места прописки без разрешения органов власти приговаривается к высшей мере наказания — расстрелу. — Я потер руки; душа, получившая отмщение, пела. — И еще, — я не мог остановиться, — сделай ему голову Чиполлино.

— А это что? — Шиза непонимающе замолчала. Я вспомнил мультик и создал иллюзию по памяти: луковица в арестантской форме сидела в камере.

— Это лук? — удивленно спросила она. — И он живой? Ты где такие растения видел?

— Дома на планете, — не стал я вдаваться в подробности. — Изменяй внешность Брыка, смотреть на эту морду страшно.

— Что за мир! Что за планета, где ходят живые растения! — восклицала пораженная Шиза, одновременно изменяя внешность каторжанина.

— Этому последнему — помилование, — смилостивился я. Не совсем же я тиран.

В руках Брыка появился лист. Он прочитал его и вышел из тюрьмы. Кандалов на нем не было, были только штаны в заплатках.

— Ну вот, совсем другое дело, — удовлетворенно сказал я. — На свободу с чистой совестью. Верно, Брык? — подмигнул ему я. Тот посмотрел на меня зверем и промолчал.

Времени уже почти не оставалось, и общение с Браном я перенес на… На когда-нибудь. Надо было отправляться в степь и переносить отряд паралитиков поближе к повозкам неспешно едущего по степи посольства.

— Шиза, у тебя все готово? — поинтересовался я.

— На девяносто пять процентов, — ответила она.

Я замер:

— Это что значит?

— Ну, мы еще не делали амулетов с перемещением на такие расстояния, и я не могу вычислить точно расход энергии. Но думаю, что запаса в камнях хватит.

— Шиза, почему ты перенимаешь от меня не самые лучшие черты? Так получается, что мы отправимся на авось? Верно? — осторожно спросил я.

— Не совсем, процент удачи довольно высок, и потом, что от тебя брать, кроме расхлябанности и глупости? Ты ничего до конца не продумываешь. Наполеон! — сказала она и перенесла меня обратно в степь.

День клонился к закату. Вповалку лежали слабо мычащие быки и орки. Я достал амулет, усыпанный камнями, и с большим сомнением на него посмотрел.

— Это авантюризм чистой воды, — покачал я головой. Но все же открыл портал, вышел в ускорение и стал закидывать орков с быками в открывшееся окно.

С лорхами проблем не возникло, Лиан справился с пятисоткилограммовыми тушами без особых проблем. Настал мой черед, я перекрестился, прочитал половину "Отче наш", что знал, пропел на всякий случай строчку из гимна "Союз нерушимый…" и с криком "Аллах акбар", зажмурившись, прыгнул в окно. По инерции пробежал пару шагов с закрытыми глазами, споткнулся о чье-то тело и упал. Я открыл глаза и был рад тому, что жив, что меня не разделило на половинки при переносе, что есть воздух и что есть я. Рядом лежали большой грудой орки и быки вперемежку. Быки мычали от страха, орки — потому что их придавили тела быков. Когда я их отправлял в окно телепорта, то не подумал о том, что быки могут задавить орков, и, произнеся свое любимое "Твою дивизию!", принялся спасать задыхающихся и стонущих степняков. Они были живы, но не совсем здоровы. Это и понятно, когда на тебя падает лорх, о каком здоровье может идти речь. И что делать, тратить на них эликсиры? Как-то жалко. Я задумчиво огляделся, пытаясь решить для себя, что мне важнее: спасти орков, а потом их все равно прибить или оставить калеками и забыть о своем плане. Я задумчиво оглядывал окрестности, и чем больше смотрел вокруг себя, тем шире становились мои глаза. Не веря им, я зажмурился и посчитал до десяти. Сердце перестало стучать, пытаясь выпрыгнуть из груди, и мысли смогли собраться вместе. Я открыл глаза. Так все-таки не показалось! Это не степь! А что тогда? Вокруг высились горы, утопающие в серо-черных тучах, покрывающих все небо. Склоны поросли деревьями, и где-то очень высоко кружила птичка размером с МиГ-21. Я и калеки находились в ущелье, на берегу бурной речки, мелкой, но довольно стремительной. "Вот что значит девяносто пять процентов успеха", — тоскливо подумал я. Шиза спряталась и молчала.