— Владею магией я, а чувствует ее твое новое тело. И не надо из-за этого переживать. Из-за того, что твое сознание устроено по-другому, ты не застреваешь в местных шаблонах, ты думаешь как землянин и стремишься переделать магию на свой лад. И в этом твое огромное преимущество перед местными магами. Они, выражаясь словами твоего мира, зашорены и не видят того, что лежит чуть в стороне.

— Тогда выходит: ты живешь в пустыне совсем одна? — Мне стало ее жалко.

— Не переживай, у меня есть свой оазис, там пруд, большой дом и малыши, так что я не одна.

— А как выглядят малыши? — Я пришел в благодушное настроение, несмотря на то, что моя душа была безводной выжженной пустыней, и продолжал нежиться.

— Они близнецы, маленькие, голенькие, вылитые ты, — со смехом ответила Шиза. — Должна же я была оставить себе на память хоть что-то после твоего посещения.

— Ну, Шиза! Ты хотя бы им трусы надень. — Я представил, как внутри меня бегают два маленьких голых Ирридарчика, и расхохотался.

— Тебе надо будет думать, что делать с Мегги, — прервала мой смех Шиза.

Я мгновенно стал серьезным.

— А что с ней не так? Тоже замуж выдам.

— Мегги не дочь сотника, она наполовину аристократка. Когда любовница сеньора забеременела, ее отдали в жены сотнику, наградили и спровадили в Азанар. Кто ее отец, я не знаю, но сотники, которым отдают жену, ждущую ребенка, служат не на границе, а при знатных сеньорах. Это наместник или герцог. Поэтому за простолюдина ты ее замуж выдать не сможешь. Да и вообще не сможешь выдать замуж своей волей, она партия в игре ее настоящего отца.

— Тогда придется ее отпустить, — поразмыслив, ответил я.

— И это у тебя не получится сделать, она связана контрактом, и я уверена, что его никто выкупать не будет, а сама девочка окажется предметом торга ее папаши. И одним из объктов игры станешь ты. Двенадцать служивых магов — это солидный капитал, так что калым у тебя есть.

— Я не хочу на ней жениться, она мне нравится, но я ее не люблю.

Интриги, козни, предательство, торговля своими детьми, что еще скрывается под благообразным фасадом жизни местной аристократии? Везде, где проявляется мерзость или какая-то гадость, обязательно присутствует аристократ.

— Я полагаю, что это результат экспансии демонов, и началось такое давно, разрастаясь из поколения в поколение, меняя жизненные устои и правила. А самую мерзость ты уже видел — получение дешевой энергии через жертвоприношение. Там были не только аристократы, но и простые маги и магини. Между ними стерлась сословная граница, их объединяло желание попасть в число избранных служителей Курамы. Представляешь, здесь, в вотчине Рока, появились поклонники владыки Инферно! — закончила свой длинный монолог Шиза.

— Вот только не надо говорить, что мне предназначено вести с этим войну. — Такая перспектива меня сильно не устраивала.

— Я думаю, что не только тебе, — ответила она. — Вероятнее всего, здесь есть и другие слуги Рока. Но мы нанесли приспешникам Курамы несколько чувствительных ударов, скоро поднимется паника по поводу пропажи двух десятков аристократов и магов, а сами приспешники спустятся вниз. И что они предпримут, неизвестно. Так что желательно в этом городе истребить сию крамолу подчистую.

— И как ты собираешься это сделать? Сидеть в засаде? — недоверчиво поинтересовался я.

— Пока не знаю, но мы с тобой обязательно придумаем.

Вирона не находила себе покоя. Что-то в берке ей казалось неправильным, но она не могла сформулировать свои ощущения, так как для анализа не было данных. Сначала она думала, что это ревность, в доме появилась очень красивая, поражающая воображение девушка, которая может отобрать у нее Ирридара. Но потом она отбросила эту версию как не стоящую внимания. Между ней и Ирридаром не могло сложиться настоящего союза. Он человек войны, это его природа. Такого не загнать в кабинет и не удержать надолго около себя, поэтому и будущего в их отношениях не было. А была плотская страсть сильного молодого тела и благодарность за спасение. Значит, тут что-то совсем другое. И она решила проследить за Ринадой. Когда она была свободна от работ в трактире, то переодевалась в свой костюм спецназа республики Кроу и следовала за девушкой по пятам, но шли дни, а ей так ничего и не удавалось узнать. А однажды под вечер ей стало плохо, и она слегла.

У магического полигона стояли мои "бездари" и шушукались. Их лица не могли скрыть того, что они продумывали заговор и готовы были его воплотить, скорее всего, прямо сейчас. Их выдавал блеск бегающих глаз, шепот и то, что они контролировали ближайшую территорию, чтобы никто их не мог подслушать.

— Выкладывайте, что задумали? — подходя к ним, прямо спросил я.

— А почему, милорд, вы решили, что мы что-то придумали? — смутился Штоф. Он был парень простодушный и не догадывался, что по лицу можно так же хорошо читать, как по свитку заклинания.

— Потому что это написано на ваших лицах, и не только я это увижу, но и эльфары. Ваши рожи должны быть спокойны и невозмутимы, вот поэтому спрашиваю, что придумали?

Штоф помялся и вдруг улыбнулся в полный рот.

— Мы им вонючку подсунем.

— Идея смешная, я бы даже сказал, интересная, но как вы ее за щит протащите?

— Мы купили свиток телепорта без привязки, а привязку осуществим на месте как раз туда, где встанут "снежки". Вот! — Он не красовался, а просто объяснял свой замысел вышестоящему командиру.

Выслушав его, я внес свои коррективы, и они сразу не понравились всей группе "Б".

— План боя утверждаю, но с поправками, — ответил я. — Вы должны сражаться стойко, всех своих возможностей не открывать и, выбив половину эльфаров, проиграть.

А дальше пошла последняя сцена спектакля "Ревизор": "Как проиграть? Как проиграть? Как проиграть?" — и так двенадцать раз подряд.

— Вы сражаетесь с ними не для того, чтобы победить. Вы будете учиться скрывать свои истинные возможности, которые вам понадобятся совсем в другом месте, не в учебном бою, а в реальном. И тот бой для вас будет неожиданным и неравным, поэтому противник не должен знать все ваши возможности. Тогда есть вероятность, что он просчитается, а у вас появится шанс выжить.

Я осмотрел притихших вассалов. Они стояли, обдумывая мои слова, и принимали внутри себя какое-то решение.

— Убеди противника, что ты слабее, он расслабится, а ты одержишь победу. — Этими словами я закончил свое внушение.

— С почтальоном Печкиным вы так же сражались? — спросила Мия, и ее вопрос вызвал волну оживления среди воинственно настроенных "бездарей".

Я посмотрел на девушку, и этот взгляд предвещал ей мало хорошего, ну кто ее тянул за язык?

— Ваша милость, что за Печкин, с которым вам пришлось сражаться? — за всех задала мне вопрос… правильно, Эрна, эта девушка всегда лезет наперед и желает все разложить по полочкам.

Чтобы выиграть время и придумать что-то правдоподобное, я решил все свалить на тихоню, она начала, вот пусть и выкручивается.

— Спросите у Мии, она видела.

Все обернулись к ней:

— Тихоня, выкладывай, что за Печкин?

— Я не знаю, — растерянно ответила она. — Когда я вошла в комнату, милорд был весь в крови, и вся одежда на нем превратилась в лоскуты, а сам он глядел на нас так страшно, будто это мы его так разделали. — Мия ловко перехватила мяч на середине поля, обвела защитника и отдала пас мне.

— Милорд? — вся орава обернулась ко мне, в их любопытных глазах горел неугасимый огонь "хочу все знать"!

— Я сидел и чесался, все тело зудело так, что расчесался в кровь и порвал одежду в клочья. Тут в дверь стучат, я подхожу и спрашиваю: кто там? В ответ дверь выбивают "воздушным кулаком". Дверь и я улетаем к противоположной стене, у меня сломан нос, дверь в щепки, а в дверях стоит вот этот "почтальон" с амулетами в руке и улыбается, — показал я на Мию. Я обработал мяч, продвинул его себе на ход и отдал длинный пас девушке.