— В общем, шутка это, — сказал я, не сумев придумать отмазку, и посмотрел на троицу, застывшую с открытым ртом.

Идриш, как самый опытный, заговорщицки посмотрел на меня, покачал головой в знак того, что босс все понял, не дурак, и спросил, понизив голос до шепота:

— Шутка больше не появится?

— Нет! Не появится, — отрезал я и закатил глаза: о боже, когда я научусь жить как все! Просто, без затей. — Ладно, Марк, поймай извозчика, я в академию поеду.

Посмотрел на притихшую Мию, она умела, когда нужно, становиться тихой и незаметной, как обои на стенке.

— Ты вроде к отцу собиралась?

— Нет, милорд, я с вами. — Она отошла от стенки и как бы проявилась во плоти. — К отцу я потом заеду. В другой день.

— Ну, тогда поехали.

У себя в комнате я упал, не раздеваясь, на кровать и попросил Шизу разбудить к вечерним боям. Подложил руки за голову и в блаженстве закрыл глаза.

— Установка гипнограммы "магия идришей", время установки тридцать рисок…

Не успев удивиться новой информации, я провалился в темноту.

Темнота ушла, а я проснулся свежим, как молодой огурчик, лежал и нежился, вспоминая, как там, дома, любил просыпаться в шесть утра, сначала играл по радио гимн, потом утренняя зарядка, которую я прослушивал лежа. С нотками ностальгии вздохнул: эх, какое время потеряно! Потом углубился в себя: где тут магия идришей? Но что странно, ничего нового я не знал и не чувствовал.

— Слышь, девочка в желтом платьице? — позвал я Шизу.

— Чего тебе, мой жеребец?

От этих слов все благостное настроение мгновенно улетучилось, а вместо него пришел стыд, и я почувствовал, как мое лицо наливается краской.

— Ты что, все видела? — Я лежал в сильнейшей растерянности, кроме стыда ко мне пришло чувство страха, что про мою слабость знают другие.

— Ну должна же я была посмотреть на того, с кем живу, ты так грациозно стучал копытами в поисках самок и так задорно вместе с тобой вертелся твой малыш, я не могла налюбоваться.

Твою дивизию! Вот стыд и позор! Но как она могла!.. Я был почти раздавлен откровениями симбиота.

— Вообще-то, крошка, не с кем, а в ком. И потом, подглядывать — это неприлично. — Мне оставалось только робко выразить свое недовольство и смириться с тем, что произошло.

— Не бери в голову, представь, что я твоя жена, ты же ходил голым пред ней?

В ее словах был смысл, не поспоришь. Симбиот всегда со мной, и связь наша покрепче, чем у мужа и жены: жена может предать, уйти, а мы с Шизой вместе и в горе, и в радости, и умрем в один день.

— Да я голым хожу не только при жене, но и при девчонках, — неохотно ответил я, — их я тоже не стесняюсь.

— Нет, — отрезала Шиза, — не сравнивай меня с ними, придет время, и ты сбросишь их как ненужный балласт и выдашь замуж. А я всегда с тобой, и запомни, я очень ревнивая. Ты мой и только мой. Если бы ты знал, как я тебя люблю, обожаю и ненавижу!

— Это как такое возможно? — Я с удивлением прислушивался к ее словам, пытаясь понять спрятанный в них смысл: люблю и ненавижу одновременно. — Шиза, не пугай меня, выбери что-то одно, а то мне страшно становится от твоей непредсказуемости.

— Люблю тебя, потому что у меня встроен механизм любить носителя, обожаю за твой легкий нрав, бесшабашность, за то, что ты живешь легко, как балбес. Другой бы уже загнулся давно, а ты постоянно выкручиваешься из любой ситуации. Ненавижу, потому что не могу быть рядом, а только внутри тебя.

— Так становись моей женой, — усмехнулся я.

— Это что, предложение? — промурлыкала Шиза. — И как ты себе это представляешь?

— Как представляю? Ты вырастешь, однажды ночью вылезешь из меня, скинешь лягушачью шкурку и станешь царевной.

Она засмеялась:

— Хорошо бы, но это невозможно, мы с тобой срослись, можно сказать, намертво, и шкуры лягушачьей у меня нет.

— Тогда ты выбросишь почку, мы ее поселим в пробирку с солевым раствором и вырастим гомункула. Потом она станет тобой.

— За это я тебя тоже обожаю: ты найдешь выход из любой ситуации. Но, к сожалению, мы выбрасываем почку перед смертью.

— Тебе хорошо, умерла, отпочковалась и живи дальше.

— А что тебе мешает жить дальше? — с интересом спросила Шиза. — Ты же однажды умер, но жить продолжаешь.

Я задумался, смысл в словах симбиота был, и я догадывался, о чем она говорит.

Мое сознание уже перешло однажды из одного тела в другое, в потенциале такой перенос возможно осуществить опять. Весь вопрос заключался в том, как это сделать?

— Когда придет время, тогда и будем думать, — прервала мои мысли Шиза, — или опять Рок поможет.

— Шиза, да что за рок? — Я уже не раз слышал это слово от нее и Лианоры.

— Не что, а кто — Рок с большой буквы, один из сыновей Творца. Уходя из этого мира, Творец оставил его на попечении других сыновей. Один из них, Курама, должен был смотреть за миром Инферно, Рок за светлым миром. Встречаться они могли только в нейтральном мире. Но что-то у них не заладилось, а вот что, я не знаю. Мне знания открываются постепенно, ячейка за ячейкой, как мед выкачивают из сот. Но то, что ты помещен сюда силою Рока, это точно.

Мне пришлось задуматься. Мало того что я разменная пешка в драке спецслужб и мафии, так я еще игрушка в руках почти божественной личности. И не надо быть слишком умным, чтобы понять: меня втянули в разборки между братьями в том же самом амплуа — разменной фигуры. А значит, у меня прибавилось врагов, один из которых сын Творца.

— Шиза, тебе не кажется в свете последних новостей о братьях, что демонический мир выстраивает здесь свою резидентуру?

— Все гораздо хуже, идет ползучая экспансия, проникновения происходят везде — и в Лесу у снежных эльфаров, и у нас. Агенты Инферно маскируются, внедряются глубоко и приобщают жителей верхнего мира к своим мерзким делам.

— Но зачем они это делают? Ведь они не могу здесь жить, — я не понимал мотивов и не мог определить целей, которые ставят перед собой правители Инферно.

— Я тоже не знаю, — ответила Шиза. — Мысли богов нам недоступны.

— Ладно, — сменил я тему, — а почему ты выглядишь как девочка в платье?

— Я реализую твои скрытые желания.

— Это какие? — Во мне стала подниматься волна возмущения: она что, обвиняет меня в скрытой педофилии?

— Ты хотел кроме сына еще дочку и представлял ее в платье в горошек, — смеясь ответила она. — Или ты хотел бы видеть хвостатую соблазнительницу?

— Нет, только не ее. Мне и стыдно, и страшно. Ты знаешь что-нибудь о суккубах?

— Суккубы — оружие Князей тьмы, приближаться к ним и владыкам демонов суккубам запрещено. Только высшие демонессы, повелительницы хаоса, могут управлять ими. Против их колдовства нет защиты ни у людей, ни у демонов. Взрывая гормональный баланс в теле, они делают жертву беспомощной и тогда проникают в сознание и похищают душу. То, что я тогда сотворила, затащив тебя в твое сознание, шло от отчаяния, ты погибал, а я хотела сохранить хотя бы твою душу. Дело в том, что обратно из души выхода нет, но с тобой все всегда происходит не так, и твой недостаток стал твоим преимуществом.

— Поясни, о каком недостатке идет речь?

Шиза говорила долго и открывала только сейчас, что мы с ней, оказывается, были на самом краю гибели, и осознавая, какой опасности нам удалось избежать, мне становилось не по себе.

— Ты видел свою душу? — спросила она вместо того, чтобы ответить на мой вопрос. — Это каменистая пустыня под палящим солнцем, вот это и есть твоя душа.

— Сердце — камень, душа — пустыня… Я вообще живой или нет? — ворчливо произнес я. — Может, у меня и чувств нет, а только фантазии ума?

— Ты не понял, твоя душа так выглядит в этом мире, потому что ей чужда магия, она ее не чувствует и не реагирует на нее. Когда суккуба увидела, что ты решил убежать, она прыгнула следом за тобой, но, увидев пустыню, удрала обратно.

— Но как такое может быть? Я чувствую магию и владею ею, — растерянно ответил я, — вижу магические линии, энергетические потоки, могу применять заклинания.