С сарказмом поблагодарила за внимательность к моему здоровью и доела. Серая слизь напрочь отбила аппетит к прочему, но бодрости прибавилось, да.

Кстати, господин посол Трандуила не поздравлял. Зато на меня очень внимательно посмотрел. Не поняла его взгляда и призадумалась: вот почему король не выпрет неугодного посла обратно в Лориэн?

— Да я бы выпер, ваша нежная дружба и его ухлёстывания за тобой мне не нравятся. И сразу начнут болтать, что я испугался. Это, конечно, мелочи, разговоры всегда ведутся разные. Но неприятно. К тому же, Элронд замену пришлёт, а этот — зло уже известное. Как-то сработались, политике замена может повредить, — рассеянно ответил на мои мысли владыка. — А то Элронд и сам приедет, да со свитой.

— Ну и что, пусть бы и приехал?

— Э, нет, пусть лучше один Ланэйр, чем Элронд и свита. Они мне все погреба вылакают, а дорвинионское и без них на исходе. И будут строить глазки тебе. Гешефта менять одного на многих не вижу.

И с благосклонностью улыбнулся послу, получив в ответ не менее ласковую улыбку. Вот заметила, что очень, очень вежливый народ. Понять можно: все при оружии, за любой косой взгляд можно быть вызванным на поединок. При этом поединки вещь очень редкая — жизнь себе подобных эльфами очень уважается, стараются зря не прерывать. Отсюда и церемонность с вежливостью, и сдержанность, переходящие в холодность и лицемерие. И эти же эльфы устраивают такие оленьи турниры при появлении богини. Интересные существа)

Читала я описания эльфийских шабашей, писанные попавшими в холмы средневековыми поэтами, и вот сама увидела нечто подобное. День прошёл в тронном зале: владыку поздравляли не пойми откуда взявшиеся, совершенно невозможные ужасные существа. Я-то думала, что вот есть прекрасные эльфы, маги и воины, и есть свитые из теней, травы и веток брауни, и подозревала, что просто эльфы додумались отделить от себя ген мытья унитазов, создав этих самых брауни. Но нет: есть ещё малюсенькие фэйри на летающих стрекозлах (тоже, тоже часть эльфов!), живущие и торгующие новостями; и мышеподобные фэйри, и даже похожие на пауков. Удивительно разнообразный народ. И все они ближе к Трандуилу, чем люди. Лесной царь, сказочное чудовище…

И не только эльфы: ошалело смотрела, как цвергов сменяют ведьмы, за ними являются древни, а за ними медведеподобные потомки Беорна (ой, он таки смог расплодиться, и они живут в пуще, удивительно!) Причём речи о делах почти не велись, зато славословий в честь великолепия короля и его силы было ужас как много. Церемонно приносились поздравления владыке по случаю вчерашней грозы. Поздравляли пышно, эпитеты находили самые героические. Кажется, я проспала нечто действительно впечатляющее: говорилось про потоки огня, низвергавшиеся с небес, про сотрясание земли… так-то да, устроить распускание не отдельно взятого подснежника, а всего Средиземья — впечатляет, что уж там.

Трандуил не спешил, принимая восхищение и купаясь в нём; склонял голову, улыбался и всячески благоволил. Интересный обычай… Поздравляли его и при этом исподтишка на меня взглядывали. Стоять за троном было тяжеловато — организм осознавал, что вот-де, там побаливает, здесь связки немного растянуты и бочок помят, и вообще хочется спать, но владыка шепнул:

— Пожалуйста. Я прошу…

И я стояла. Видно, так надо. Традиция. Только жалела, что утром Трандуил не стал меня лечить от этих мелких недомоганий. Из романтических соображений — пусть-де напоминают о прошедшей ночи.

Силакуи, кстати, тихо высказала мне своё возмущение напором Трандуила и его методами ухаживания, и при этом первая поздравила, только от дверей отошли.

— О великий король, такой грозы в Средиземье не видывали никогда. Как ослепительно и рано пришла в этом году весна! Примите мои поздравления, это было великолепно! — обольстительным певучим голоском. При этом недовольная кошка в голове шептала мне, что владыка сыграл грязно — и выиграл; богиня выбрала его, и это судьба, но всё же…

Не занимая никаких официальных должностей, при дворе госпожа Галанодель была силой, с которой считались все. Не была она ясеневой отшельницей, как я подумала поначалу.

Вот и сейчас — стояла невдалеке, и кошачий шепоток в голове рассказывал про важных господ, пафосно поздравляющих короля. В основном анекдотики, часто неприличные. Я не удержалась и спросила, почему поздравляют его, а меня никто не поздравит?

«Богиня, да тебя-то с чем поздравлять?» — искренне удивился кошачий голосок. И добавил с ядовитостью: «Надо ж понимать, что король наш удостоился благоволения богини. А богиню с чем поздравить? Так, жалкий королишка».

В этом месте ухо Трандуила гневно дёрнулось, и я поняла, что, может, в голову Силакуи он влезть не может, но разговор с ней подслушать способен. И делает это. Та об этом, кажется, знала, и кошка в голове расхихикалась, когда король наградил госпожу Галанодель убийственным взглядом. Но сама она имела вид чрезвычайно почтительный.

Вот интересно, сильно ли она ему кровь портит…

— Достаточно, — сквозь зубы, — но бывает очень полезна.

Удивительные ощущения, когда это острое ухо гладишь и прикусываешь… нет, неделя — это долго, я сегодня хочу, сейчас. Стоять мне тяжело, но лежать-то я могу?

— Мне, конечно, лестно, но ты не можешь… гм… лежать. Тебе только кажется, что можешь, — тихонько на ухо, со смешком, прихватив за волосы.

При этом все присутствующие радостно смотрят и как бы всем видом слегка смущаются, но очень-очень поощряют эту интимность. Оно понятно, это уж во всех религиях одинаково — небось, наша близость символизирует всяческое процветание. Ладно.

И всё-таки мне кажется, что я всё могу, и что предыдущие мои опасения беспочвенны. Я ж хтоническая богиня, и я бездонна… в определённом смысле слова, хе-хе. Одним из основных образов фольклора является женский детородный орган. Он считается всеобъемлющим символом плодородия, могучей силы жизнетворчества, некоей огромной ёмкостью, наделённой волшебной способностью преобразования всего, что туда попадает:

'Как и дочка-то с маткою спорилася,

Маткина пи…да широка, а у дочки шире ея:

Скрозь маткиной пи…ды да и барочки прошли,

Скрозь дочкиной пи…ды корабли прошли,

Корабли прошли и со парусами.

Мужик пашенку пахал и туды, в пи…ду, попал,

И с сохой, и с бороной, и с кобылкой вороной'.

(песни, собранные П. В. Еиреевским, 1860–1874)

Народ зря не скажет) Так что зря бревна боялась, пускай оно меня боится.

— Богиня, кончай пошлятину думать, у меня встанет сейчас, — недовольное шипение.

И шо? Разве не будет это очередным подтверждением того, с чем его сейчас поздравляют?

— Неприлично.

Что естественно, то не безобразно.

— Заканчивай глумиться, Блодьювидд… в более древних обрядах приветствовался также и публичный вариант того, чем мы с тобой занимались наедине. Не хочешь воскресить обычай? Чудесная древняя традиция, — промурлыкал владыка, — я весь твой. Ну?

А, нет, нет. Спасибо, заканчиваю.

И остаток дня тянулся медленно, а неумолимые поздравлятели всё не кончались. Не знаю, как дожила до ужина.

Весь день думалось, что я хочу вернуться в постель, и что хочется укусить Трандуила за ухо. Но раньше владыки с ужина уходить не хотелось и спать одной тоже. Должна же я иметь какие-то дивиденды со своего положения?

— Я не выдержу, если лягу с тобой, а тебе пока нельзя.

— Не надо терпеть, я всё могу, и мне не хочется спать одной. Богине нельзя отказывать, — прошептала с безмятежностью в острое ухо и удивилась, как подействовало.

Кровь бросилась в лицо Трандуилу. Он резко свернул разговор, встал и сделал приглашающий жест, предлагая следовать за ним. Смущали, конечно, понимающие взгляды, которыми нас провожали сотрапезники; я бы на рысь перешла, чтобы в спину скорее смотреть перестали, но король, конечно, шёл с достоинством.