Ноар разразился смехом, и мое сердце чуть не разорвалось от любви. Я так жаждала его объятий… до боли.

– Теперь я начинаю понимать, что здесь происходит, – пробормотал Илион, который, по-видимому, сделал правильные выводы из ухода Зимы и смеха Ноара. Забавляясь, он пододвинул к себе стул и сел рядом с Кизой.

Пьяная воительница теней все еще смотрела Зиме вслед.

– Мне так нравится это зрелище, что я хотела бы вернуть ее, чтобы испытать это снова.

С глубоким вздохом она прислонилась к плечу Илиона. Это выглядело как бессознательный поступок пьяницы, и все же имело огромные последствия.

Илион выглядел слегка удивленным. Ромэ совершенно ошарашенно уставился на сестру. Ноар поднял бровь. У меня приоткрылся рот, а Паш хихикнул.

Пьяный в стельку граф наполнил кружку Кизы и поставил ее на стол перед ней.

– Я н-никогда не веш-шался на князя фахинов, потому что ни один другой м-жчина не может обуздать мой характер. Так, Шм-лек! А теперь ска-жи ей, что она д-лжна выпить.

Воительница теней покраснела, встала из-за стола и направилась к Пашу. Шмелек хотел было высказать свое мнение по этому поводу, но Киза запихнула ему в рот шарик с сыром в панировке.

– Ладно, – пробормотал Ромэ и поднялся, – это определенно одна из тех вещей, которые ты не хочешь знать о своей сестре. Хорошее время, чтобы отправиться домой. – Он посмотрел на Ноара. – Ты все еще хочешь поговорить со мной?

Принц Теней кивнул. Он одарил меня извиняющейся улыбкой и удалился вместе со своим генералом. Я как раз раздумывала, следовало ли мне исчезнуть в своей комнате или спасти Кизу от подколок Паша, когда рядом со мной появился Хьониос.

– Вас просят, Императорское Высочество, – объявил он с поклоном.

Сбитая с толку, я позволила фахину-секретарю проводить меня через опустевшую гостевую комнату. Вообще-то я предполагала, что мы оказались в таверне под нами, но на самом деле в задней части была еще одна ниша с занятым столом. Свет одинокой масляной лампы мерцал на деревянной обшивке. Двое пожилых мужчин сидели напротив друг друга и тихо беседовали. Лазар первым заметил меня и поднялся. Другой мужчина был воином в золотых доспехах.

– Генерал Аскан? – удивленно выдохнула я.

Услышав мой голос, генерал поспешно поднялся и поклонился мне.

– Императорское Высочество.

Как, черт возьми, он сюда попал? Причем гораздо более важный вопрос заключался в том, почему он был здесь и почему фахины до сих пор не убили его.

Хьониос откашлялся.

– Я позабочусь о том, чтобы вас никто не побеспокоил.

Он кивнул Лазару, как будто они давно знали друг друга. Потом фахин оставил нас одних.

– Присаживайся, – дружелюбно попросил меня бывший сенешаль. – Я думаю, нам есть о чем поговорить.

– А есть о чем? – холодно спросила я и почувствовала, как мой тон оскорбил Аскана, но мне показалось, что Лазар верил, что может указывать мне, что я должна делать.

– Амайя, я не хотел бы сразу рубить сплеча, но, учитывая напряженную обстановку, у нас нет на это времени, – вздохнул Лазар, указывая на золотого воина. – Итак, могу я также быстро представить тебе твоего дядю?

Мне потребовалось довольно много времени, прежде чем его слова приобрели смысл в моей голове. Словно парализованная, я уставилась на бывшего сенешаля.

Моего… Кого?

Я воспринимала только детали происходящего. Неуверенная улыбка Аскана. Рука, которая подтолкнула меня к столу. Скрип стула, когда я села.

– Твоя мать Эфения, – робко начал Аскан, – была моей сестрой.

Он достал аккуратно завернутый сверток и откинул ткань. Под ним виднелся небольшой нарисованный вручную портрет, на котором было изображено сияющее лицо темноволосой девушки. Аскан ласково посмотрел на него, прежде чем положить на стол передо мной.

– Я долго не знал о том, что она беременна. Она… – Его голос сорвался. В глазах Аскана заблестели слезы. Он с трудом сглотнул и, казалось, снова пришел в себя. Потом генерал начал все сначала.

– Когда Эфения рассказала мне, что она влюблена в фахина, я был очень зол и запретил ей общаться с ним. Если бы я этого не сделал, возможно, она пришла бы ко мне раньше и ей не пришлось бы рожать своего ребенка в грязной яме. Ведь, судя по всему, именно это стоило ей жизни.

Беспомощно я смотрела, как опытный воин проигрывал свою борьбу со слезами. Я не была готова к такому признанию – и уж точно не ко всей этой нефильтрованной, неструктурированной информации, которая внезапно заставила мою мать стать реальным, чувствующим человеком.

– Ее последним желанием было, чтобы ее дочь росла с отцом, потому что она знала, как плохо обращаются с потерянными детьми на Золотой Горе. Вот почему… вот почему я попросил Лазара о помощи.

– Но мой отец не хотел растить меня, – прохрипела я.

Аскан смущенно кивнул.

– Не хотел.

На самом деле меня должно было поразить, что мой собственный отец так подвел меня, но это было не так. В отличие от того факта, что у меня был дядя, который, по-видимому, тоже не хотел моего рождения.

– Аскан тогда был простым солдатом, – вмешался Лазар, словно прочитав мои мысли. – Молодой, неопытный, отчаявшийся. Он не знал, как о тебе позаботиться, тем более что ни одна кормилица добровольно не приняла бы потерянного ребенка.

– И тогда тебе пришла в голову славная идея оставить меня императрице Мойе, – покосилась я на Лазара.

Аскан перегнулся через стол и взял мои ладони в свои. На его лице были отпечатаны отчаяние и угрызения совести. Его голос дрожал.

– Пожалуйста, пойми! – умолял Аскан меня. В своем смятении он даже не заметил, что внезапно перешел на «ты». – Мне было нелегко бросить тебя. Но я не мог просто упустить этот шанс подарить тебе беззаботное детство и будущее, как у принцессы. Как я мог тогда знать, что… Что Фидрин вернется и все разрушит?

Я заглянула ему в глаза и обнаружила в них только правду. Этот мрачный воин, который всегда защищал меня и моих братьев и сестер, который бесстрашно противостоял даже злому принцу Теней, приподнес мне свое сердце и, казалось, боялся только одного: что я могла отказаться от этого дара.

– Я был рядом с тобой всякий раз, когда мог, – пробормотал он, – и Лазар тоже всегда заботился о тебе.

Невольно у меня вырвалось фырканье. Аскан, возможно, действительно хотел для меня только лучшего, но для Лазара я была скорее средством достижения цели.

– Амайя…

Грубые руки сжали мои. Дядя улыбнулся мне.

– Я знаю, что ты обвиняешь Лазара в том, что он сделал, и я не хочу подталкивать тебя к тому, чтобы ты простила его. Но мне бы хотелось, чтобы ты дала ему шанс. Он любит тебя, как свою собственную дочь.

Аскан сказал это с такой убежденностью, что у меня возникло искушение поверить ему. Я подумала, что он сам верил в то, о чем говорил, но я не могла. Для Лазара важна была только власть, и он делал все возможное, чтобы завоевать и сохранить ее. Счастлив тот, кто был ему полезен. Остальным просто не повезло. Даже сейчас мне не нужно было смотреть на бывшего сенешаля, чтобы понять, что я обнаружу в его чертах только притворную скромность и самодовольство.

– Я рада, что ты здесь, – заверила я Аскана, заставив себя слегка улыбнуться. – Я бы очень хотела узнать больше о тебе и моей матери, но ты не сможешь убедить меня в добрых намерениях Лазара. Он использовал тебя так же, как использовал меня.

– Это неправда, – возразил Лазар, совершенно без самодовольства и без наигранной скромности.

Почему-то вдруг мне стало плохо. Я видела, как Аскан кивнул, но его очертания расплывались перед моими глазами.

– Все, что сделал Лазар, он делал для твоего блага. Если бы он не позаботился о том, чтобы Мойя выдала тебя за свою дочь, ты, вероятно, не прожила бы и года.

Жар пробирался в мои ладони. Прикосновение золотого воина поразило меня. Его голос звучал приглушенно из-за моего оцепенения.

– Если бы он не поменял тебя местами с Облачной принцессой после ночи Восстания, Фидрин бы убил тебя.