– И это звучит из уст человека, который при первой же возможности обозначил Амайю как свою собственность?

– Ты прекрасно знаешь, почему я это сделал, – прорычал Ноар.

– Нет, объясни мне, – потребовал бывший сенешаль с язвительной усмешкой. – В противном случае, возможно, мне придет в голову, что ты хотел заставить ревновать свою мачеху.

– Не говори о вещах, о которых ты понятия не имеешь! – в голосе Ноара звучало столько безропотно контролируемой ярости, что не только я беспокоилась, что он может снести Лазару голову прямо сейчас. Ромэ и Киза тоже обменялись встревоженными взглядами.

Только Лазар, казалось, не замечал опасности, которая над ним нависла, потому что продолжал провоцировать Ноара.

– Всем известно, что ты слушаешься владычицу теней, что вы занимаетесь этим за спиной твоего отца, что ты готов выполнить любое ее желание, стоит ей только пикнуть, что ради нее ты даже повел своих людей на смерть!

– Лазар, хватит! – подключился теперь и Дрокор.

– Нет, этого недостаточно, – возразил бывший сенешаль, обращаясь теперь к друзьям Ноара. – С каждой минутой, когда ваш принц на стороне Амайи, он подвергает ее большей опасности. Скажите, что он сделает, если теневая княжна потребует от него голову Амайи?

Его вопрос раздался в пещере, и последовавшая тишина заговорила громче, чем мог бы прозвучать любой ответ. Я с трудом сглотнула. Неужели Ноар убил бы меня?

Воодушевленный своим успехом, Лазар снова направился к принцу теней.

– У тебя нет воли противоречить Зиме. Потому что сердце всегда сильнее воли! И твое сердце принадлежит ей.

Это была капля, которая заставила бочку терпения переполниться. Ноар двигался так быстро, что застал всех врасплох. Он оттолкнул Лазара к стене пещеры и сжал ему горло предплечьем.

– Это не так, – холодно выдавил он.

Из искаженного болью рта Лазара вырвались хрип и скрежет. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он смеется.

– Кого… ты пытаешься обмануть, мальчик? Все, кто видел вас… за последние сто лет… знают, что я прав.

Температура в пещере заметно понизилась, когда Ноар издал глубокий гул.

– Тогда все ошибаются. Точно так же, как ошибся я.

Рывком он выпустил Лазара.

– Мое сердце никогда не принадлежало Зиме.

– И откуда… – Лазар опустился на колени и, кашляя, набрал воздуха, – … взялась такая… уверенность?

Принц теней опустил голову. Он молчал. Его лицо казалось застывшим, но в его темных глазах на несколько бесконечных секунд светилось что-то вроде уязвимости. Внезапно на лице Лазара промелькнуло понимание.

– Вот же пораженное червями дерьмо химеры! – негодовал бывший сенешаль.

Его словесная перепалка так не соответствовала его привычным манерам. Взгляд Лазара дернулся в мою сторону. И внимание окружающих тоже постепенно переключилось на меня. Мое сердце пропустило несколько ударов, прежде чем снова начало ухабисто и яростно стучать. Чисто логически я понимала, о чем здесь все говорят. Они думали…

Они думали, что Ноар что-то чувствует ко мне.

Но я не могла в это поверить. Это было слишком для меня. Слишком для моего сердца, которое никогда не заживет, если я позволю этой маленькой надежде зародиться. Слишком для моего ума, который был не в состоянии упорядочить и сопоставить все это. Мои мысли столкнулись с коротким замыканием, и я сказала первое, что пришло в голову:

– Катаир жив.

Напряжение в комнате мгновенно изменилось, как будто смертельная игра внезапно обернулась смертельно серьезной. Теперь на меня смотрел даже Ноар.

– Откуда ты это знаешь? – настойчиво спросил он меня.

– Золотая гора показала мне его.

Лазар подошел к одной из скамеек и сел.

– Катаир был в живых все эти годы?

В его голосе прозвучал упрек, и впервые мне показалось, что я вижу настоящего Лазара без его маски – человека, который только что узнал, что все его усилия, его козни, его планы мести были потрачены впустую.

Внезапно передо мной встал Ноар. Его взгляд был пустым. Он снова переключился в режим лидера.

– Твой дед догадывается, что ты знаешь о Катаире?

Я не издала ни звука, поэтому просто покачала головой.

Паш вскочил из-за стола, на котором сидел, и хлопнул в ладоши.

– Тогда чего же мы ждем? Давайте освободим его.

Но никто из остальных не шевельнулся.

– Никто не войдет в подземелье, пока Фидрин в горе, – перебила Киза надменного воина теней. – Туда можно попасть только через его покои. И эта часть дворца до сих пор находится под его жестким контролем.

– Тогда мы должны выманить его из горы, – сказал Ноар. Это было логическим следствием, но в его словах сквозил подтекст, который относился только ко мне. И я поняла, что он собирался предложить. Мои мысли мчались с бешеной скоростью. Какой-то план сформировался в моей голове.

– Фидрин никогда не покинет гору, – ворчал Ромэ на заднем плане. Я потянулась к поясу и достала мешочек с жемчужиной власти. Тогда я открыла его как раз настолько, чтобы все могли видеть, что в нем.

– Даже ради этого?

Паш от испуга споткнулся – почти так же, как если бы я только что сунула ему под нос ядовитого скорпиона.

– Добрая судьба! Это то, о чем я думаю?!

На лицах остальных отражалась целая гамма чувств от изумления до благоговения и гнетущего трепета. Ни один из них не сделал попытки подойти ближе, чем это было необходимо. Никто, кроме Лазара, который смотрел на меня, как загипнотизированный. Он казался совершенно отрешенным – как глубоко верующий, которому вдруг преподнесли Святой Грааль. Он поднял руки, исследуя энергетическую ауру камня. И тут мне показалось, что он хочет схватить ее, но Ноар схватил его за воротник и оттолкнул от меня. Я быстро закрыла мешочек и засунула его за пояс.

– Что, если я предложу деду обмен? Где-то за пределами Золотой горы? Жемчужина в обмен на моих братьев и сестер.

Ромэ обменялся ошеломленным взглядом с сестрой.

– Это так безумно, что даже может сработать.

– Ты можешь это устроить? – поинтересовался принц теней у Лазара. Тот, казалось, уже оправился от своей одержимости драгоценностью и кивнул.

– Хорошо, – сказал Ноар. – Завтра утром. На Туманном мосту, как только туманные ворота закроются.

Теперь стратегов в комнате было не удержать. Разворачивались карты, выковывались планы и обсуждались риски. В конце концов, мои братья и сестры должны быть спасены без того, чтобы драгоценный камень действительно попал в руки моего деда.

– Амайя должна присутствовать при передаче, – заметил Ромэ. – Иначе Фидрин может что-то заподозорить.

– Без нее и ее императорских символов будет трудно открыть Золотые подземелья, – возразила Киза. Но Лазар энергично покачал головой.

– Воля Ноара достаточно сильна для этого.

– В любом случае будет лучше, если он не будет связан с Лазаром или бегством Амайи из Нижнего города, – согласился с ним Ромэ. – Если что-то пойдет не так, он должен быть в состоянии правдоподобно опровергнуть участие.

Принц теней мрачно сжал челюсти. По его лицу было видно, что он хотел возразить генералу, но не сделал этого.

Громкое покашливание заставило всех нас оглянуться. Это исходило от Паша, который плюхнулся в кресло рядом с камином и небрежно суетился над остатками рагу.

– Я не хочу подвергать сомнению ваш великолепный план, – прохрипел он. – Но девушка – золотая наследница. И у нее есть жемчужина власти. Почему бы нам не сунуть ей в руку камень и не позволить ей растоптать ее дедугана?

– Нет! – прогремели Ноар и Лазар, словно из одного рта. Их определенность удивила всех нас. Как и тот факт, что они, казалось, согласились сразу.

– Есть веская причина, по которой драгоценный камень обычно находится в скипетре власти, – добавил Лазар несколько более умеренно. – Знания всех императоров с незапамятных времен хранятся в нем. Для прямого контакта Амайя недостаточно сильна. Пока нет.

Я с трудом сглотнула, сопротивляясь желанию как можно скорее сбросить драгоценность со скалы. Кроме того, Золотая гора уже предупредила меня о том, что не стоит прикасаться к жемчужине, и у меня действительно не было ни малейшего желания корчиться на земле, крича от боли.