Она боролась с собой. Ей явно стоило больших усилий вымолвить хотя бы одно слово.

– Янус убийца. – Голос у нее дрожал. – Он убивает людей без разбора и заточает их души. У него есть эти флаконы и… – она в отчаянии взглянула на меня. – Можешь себе представить, как, должно быть, страшно, оказаться запертым в них?

Души? Флаконы? Выходит, я верно предположил, что Янус платил Сотириосу за магию крови. Но мне до сих пор было непонятно, как со всем этим связана Кассия и откуда ей об этом известно.

– Янус угрожал тебе этим? – спросил я.

– Нет, он… – она умолкла. Слезы, которые уже давно грозили вырваться наружу, беспрепятственно потекли по ее щекам. Девушка поспешно опустила голову, чтобы скрыть их от меня. Бесполезно. Ее душераздирающий образ, как раскаленный клинок, опалял мою сущность. – Сейчас это не важно. Ты должен узнать, что я…

– Нет, это важно, – оборвал ее я. Мягко приподняв голову Кассии за подбородок, я заставил ее посмотреть на меня. – Что он тебе сделал?

Собственный вопрос показался мне лицемерным после того, как я сам только что обращался с Кассией, но мне необходимо знать. Необходимо знать причину ее слез. С ней что-то произошло, когда я покинул дворец. Моя печать призыва тогда не отслеживалась. Из-за Колдовского ларца я посчитал это еще одним из ее фокусов. Однако сейчас подозревал, что за этим таилось нечто большее. И оно однозначно имело почерк Януса. Пусть мне и не верилось, что он зайдет настолько далеко, что нарушит клятву, но все-таки с ним никогда нельзя быть уверенным.

– Расскажи мне.

В свою просьбу я вложил столько тепла и сочувствия, сколько смог, чтобы дать понять Кассии, что она могла мне доверять. Слишком часто я и все остальные игнорировали страдание в этих прекрасных глазах. Чересчур поздно мне стало ясно, что мое настойчивое давление лишь высвобождало ужас в ее душе, который она пыталась подавить. Как в оцепенении, она несколько раз моргнула, глядя на меня, пока по ее лицу струились слезы. Кассия дрожала всем телом. Даже если бы и хотела, она была уже не в состоянии ничего мне объяснить. И я не просил ее снова, а просто притянул к себе.

В моих руках все барьеры рухнули. Тихие рыдания сотрясали ее хрупкое тело. Колени у Кассии подогнулись, и я вместе с ней опустился на пол. Она плакала так горько, что все во мне требовало разрушать, рвать на куски и убивать. Однако я обуздал этот порыв и просто крепко ее обнимал – крепче, чем когда-либо. Кассия не противилась утешению, которое я ей дарил. Она в нем нуждалась. И провались оно все пропадом, я тоже сейчас нуждался в том, чтобы находиться рядом с ней. Я ласково гладил ее по волосам, пока она не успокоилась настолько, что сумела выговорить одно-единственное предложение.

– Его нужно остановить.

Я это знал. Я знал это уже сотни лет назад. Вот только меня никогда не волновало, что Янус делал с другими, пока оставлял в покое меня. До этого момента.

– Тогда дай мне такую возможность! – не отступал я. Речь шла уже не об этом идиотском споре, или о моей гордости, или о Мальте. Но если мне придется встать перед Янусом на колени и признать его членом Верховного Совета, больше я просто совершенно ничего не смогу против него предпринять. – Подари мне свою душу, и я клянусь всем, что священно для меня, что остановлю его. Доверься мне, умоляю, и тогда, я обещаю тебе, ты об этом не пожалеешь!

Кассия полностью притихла в моих объятиях.

– Не могу, – прошептала она.

Ее отказ напоминал смертельный удар. Закрыв глаза, я старался совладать с отчаянной яростью внутри. Я неохотно отстранился от нее и взял ее лицо в ладони.

– Почему нет? – спросил я – в первый раз. Я ведь хотел понять, но Кассия жутко усложняла мне задачу.

А потом я увидел подавленность в ее взгляде и неожиданно осознал, что не от меня она отгораживалась. Больше нет. На ее лице отражался даже намек на привязанность – и еще что-то. Стремление защитить?

– Потому что не могу с тобой так поступить, – призналась она.

Что?!

Я в недоумении смотрел на Кассию, как будто надеясь найти где-то среди ее быстро взлетающих ресниц, что от меня ускользало. Она вцепилась в мои запястья. Молча просила отпустить ее лицо. Опустив руки, я уже думал, что она от меня уйдет. Однако Кассия повернулась спиной и отвела в сторону спутанные пряди волос, выбившиеся из ее прически. То, что открылось под ними, шокировало меня настолько, что я забыл, как дышать. Три расположенные по кругу капли, темно-красный цвет которых напоминал кровь. Этот символ, я знал его – но только из записей.

Не может быть…

Он бы не посмел! Не мог же Янус в действительности раскопать в бездонных глубинах Хроник первое отчуждающее заклятие крови? Верховный Совет не просто так держал это знание в секрете.

Я проглотил грубую брань, которая грозила вот-вот сорваться с языка. Ради Кассии. Если это правда то, о чем я подозревал, то всех ее слез недостаточно. Я осторожно дотронулся до метки. Под пальцами покалывала ведьминская магия. Теперь у меня вырвалось ругательство.

– Покажи мне! – севшим голосом попросил я. – Покажи воспоминание об этом. – Надо убедиться, что это не уловка, не один из излюбленных обманных маневров Януса.

Кассия не обернулась. Она даже не шелохнулась. Однако без единого протеста опустила свои стены и исполнила мою просьбу. Я лишился дара речи. Ее доверие стало бы честью для меня, если бы в тот же миг я не утонул в ее эмоциях. Только сейчас я понял, насколько на самом деле серьезен нанесенный ей вред. Из-за Януса. Из-за нашего спора. Из-за меня. Кассия сдалась. Ее гордость угасла, ее непокорность сломлена. Все в ней омрачала невыносимая обреченность. У нее не оставалось другого выбора, кроме как открыться мне, так как она знала, что ее жизнь зависела от моей благосклонности.

Мягко и осторожно я направил свою силу в ее разум. Как бы мне не хотелось этого делать, я обязан удостовериться.

Вспыхивали картинки: как Кассию усыпили, как она проснулась в полном ужасе, как могущественная ведьма смывала кровавые руны с ее тела. Я увидел труп рабыни, которую Кассия, похоже, знала. И я видел Януса. Злобного. Деспотичного. Жестокого. Я видел его мерзкую похоть, слышал планы, которые он строил на судьбу Кассии, и словно сам ощущал, какой беспомощной, униженной и оскверненной она себя чувствовала.

«Так или иначе – я выиграю».

Голос Януса эхом отдавался в моей голове. Магия, свиток, руны… все настоящее. В тот момент я с абсолютной уверенностью понял, что однажды убью его. И мне было вообще все равно, придется ли для этого подкупить брахиона или стать им самому. Он переступил границу и превратил душу Кассии в чистый яд. Связь с ней окажет такое же разрушительное воздействие, как Тихий омут – а я видел, что он мог сотворить с праймусом. Будь у Кассии хоть чуть-чуть меньше чести, я бы уже валялся на полу и корчился в агонии.

Осторожно покидая ее разум, я не прикоснулся больше ни к одному воспоминанию. Я ошибался. Не жизнь Кассии была в моих руках, а моя – в ее. Это она решила не выводить меня из строя, чтобы сбежать с Колдовским ларцом. Это хрупкое и в то же время такое бесконечно сильное создание отказывалось причинять мне боль.

И чем я ее за это отблагодарил?

Мой взгляд упал на стол рядом с нами и лежащий на нем кинжал. Я считал его последним выходом, планом на случай непредвиденных обстоятельств. Но благодаря Янусу этот план стал моим единственным вариантом.

Он не должен победить и сделать с Кассией все то, о чем говорил!

Порыв просто забрать ее отсюда, спрятать от Януса и обеспечить ей ту жизнь, которую она заслуживала, оказался настолько мощным, что пришлось сжать кулаки до такой степени, что побелели костяшки пальцев. Я не мог так поступить. Не мог увезти ее, потому что это повлечет за собой последствия куда хуже, чем проигранный спор. Янус предъявит мне обвинение перед Верховным Советом. Элиас тоже. За несоблюдение нашей договоренности и кражу собственности члена Совета мне грозило суровое наказание. А если откажусь возвращать Кассию, то меня объявят отступником. Самому мне на это глубоко наплевать, однако я нес ответственность за своих людей. Грим, Хиро и все, кто поклялся мне в верности, лишатся моей защиты и превратятся в живые мишени. Их жизнями я не имел права рисковать. Не ради смертной, с которой знаком не больше пары дней.