Это была звездная ночь, и прохладный ветерок, гулявший в саду, успокаивал жар внутри меня. Закрыться оказалось действительно плохой идеей. Без помощи Бела мои эмоции опять начали бесконтрольно множиться. Впрочем, уже не так сильно, как прежде, а поскольку теперь я знала, что со мной не так, могла сдерживать их по меньшей мере наполовину.

Чего нельзя утверждать о Беле.

Я должна злиться на него. Можно многое сказать об этом демоне по тому, что он раздобыл наркотик, чтобы мной манипулировать. С другой же стороны, многое о нем говорило еще и то, что в конце концов он не стал приводить свой план в действие. К тому же ничто его не обязывало нянчиться со мной несколько часов подряд. Может, он испытывал чувство вины? Демоны в принципе способны испытывать что-то вроде вины? Или он помог мне из чистого расчета, чтобы завоевать меня особо хитрым и вероломным способом? К несчастью, вынуждена признать, что это сработало. Он начал мне нравиться. Не как друг, на которого можно положиться. А скорее как живительный огонь, к которому тем не менее лучше не приближаться, если не хочешь обжечься.

Как хорошо, что скоро мне больше не нужно будет сталкиваться с таким риском. Хотя я очень смутно помнила, что со мной происходило под действием зелья Отосса, одно знала точно. Чуть дальше, рядом с кустом олеандра, валялся одинокий булыжник. А под ним лежала причина, по которой я пришла сюда. Колдовской ларец с флаконом, где была заточена одна из душ Януса. Вынести ее из дворца я уже не сумела, однако мне удалось по крайней мере спрятать медную шкатулку до того, как ее заметила Грим. Сад перед покоями Бела оказался для этого идеальным местом. Пока что сюда не имели доступа ни Янус, ни его друзья, ни рабы. Поразительно умное решение с моей стороны, если учитывать, что на тот момент я даже имени своего не помнила.

Послышались шаги. Бел. Очевидно, он специально старался громко топать, чтобы меня не напугать. Тем не менее я почувствовала, как сердце пропустило удар и возвратился жар. Заставив себя оторвать взгляд от куста олеандра, вместо этого я уставилась на мраморный пол передо мной. Грязный и холодный мраморный пол. Да что такое, почему все напоминает мне об этом парне?

Бел не проронил ни слова. Он поставил что-то на скамью позади меня и опять скрылся в своих покоях. Только после того, как досчитала до десяти и удостоверилась, что он не вернется, я отважилась оглянуться. Хлеб, пара полосок копченого мяса, яблоко и кувшин со свежей водой. Желудок заурчал и напомнил о том, что за сегодняшний день я еще ничего не съела. Недолго думая, я приступила к ужину. Гордость есть гордость, а еда есть еда. Тому, кто однажды пожил на улице, это известно.

Было вкусно, как и всегда во дворце. Когда я налила себе воды в чашу, то обнаружила на подносе маленькую глиняную бутылочку. Лекарство Грим от боли? Или еще одна порция этого Отосса? Я подозрительно вытащила пробку и понюхала жидкость. Ничего. Капнула немножко на палец, коснулась кончиком языка и подождала горького привкуса, из-за которого мне следовало насторожиться еще сегодня утром. Ничего.

У меня в голове пронесся низкий раздраженный рык:

«Это всего лишь лекарство, – просветил меня голос Бела. – Думаешь, я только что отвел тебя от грани безумия, только чтобы снова столкнуть в бездну?»

К щекам прилила кровь. Видимо, Бел наблюдал за мной из тени. Это смущало. И все же у меня едва не вырвался тихий вздох, когда его голос медом пролился на мои истерзанные мысли. После всего, что произошло за последние несколько часов, этот вид общения ощущался как ласковое прикосновение и казался невероятно интимным.

«Кто тебя знает, – откликнулась я резче, чем собиралась. – Может, ты просто любишь играть в спасителя?»

Пускай я и не считала, что это входило в его план, позволить себе доверие все равно не могла. И ни в коем случае не хотела второй раз погружаться в кошмар от зелья Отосса. Бел не преувеличивал. Я действительно пугающе близко подошла к краю безумия, прежде чем он меня оттуда вернул. Одних разрозненных воспоминаний о том срыве было достаточно, чтобы у меня перехватило горло. Ничего настолько ужасающего я не переживала с того дня, когда умерла мама, а ее врач решил потребовать с меня оплату за нее. Тогда я была еще ребенком, и мне быстро пришлось понять, что можно убежать от похотливых стариков, но не от моих же эмоций. Я научилась владеть собой и делать свои стены непроницаемыми. Я научилась выживать. Но все это потеряло значение, когда зелье Отосса лишило меня контроля.

«Расслабься и прими свое лекарство, – вздохнул Бел. – Я, конечно, люблю поиграть, но герой-спаситель не входит в число моих любимых ролей».

Он говорил мягким тоном, но возражений явно не потерпит. В обычной ситуации это не помешало бы мне все равно дать ему отпор, но сейчас мне было не до того. С мрачной решительностью я выпила целебный отвар Грим. Несмотря на то, что ребра уже практически не болели, мне понадобится каждая капля энергии, и я не допущу, чтобы собственная гордость встала у меня на пути. В конце концов, я должна как можно быстрее вынести из дворца Колдовской ларец с флаконом. Янус мог скоро заметить, что одна из его драгоценных душ пропала, и я не уверена, что не оставила никаких следов. В памяти зияло слишком много дыр. Какой из сосудов я вообще взяла? Сдвинула ли что-нибудь или опрокинула? Закрыла ли дверь, когда вышла? Не встретила ли кого-то по пути?

Вспомнить не получалось.

Зелье Отосса не только затуманило мой рассудок, но и разожгло безрассудство. Теперь с этим покончено. Мне нужна хорошая, надежная стратегия! Если Бел сегодня ночью опять уйдет из своих покоев, возможно, я сумею прокрасться наружу под покровом темноты. Однако я устала, рисковала ошибиться, плюс необходимо принимать во внимание, что ночью дворец охраняли сильнее. Разумнее будет отдохнуть до утра, а затем вынести флакон во время похода за булочками с изюмом. Это определенно более толковый вариант. Я глубоко вдохнула и выдохнула. Какое же облегчение – снова ясно мыслить. Судя по всему, наркотик у меня в крови окончательно утратил свой эффект.

Итак, одна ночь. Последняя ночь в этом проклятом дворце. Надо поспать. Вот только где? Бел наверняка взбесится, если я пойду к себе в угол, чтобы улечься на полу. Но его кровать тоже не вариант, потому что демон, похоже, собирался остаться здесь. При мысли о том, что эту ночь я проведу рядом с ним, у меня побежали мурашки по всему телу. Последняя ночь…

Еще никто никогда не вызывал у меня таких сильных эмоций. Мне знакомо вожделение. Знакома страсть. Однако еще ни к одному мужчине я не испытывала такого безудержного влечения. Стоило ему просто появиться поблизости, как мне уже казалось невозможным сопротивляться этому притяжению, и, если откровенно признаться самой себе, я больше и не хотела сопротивляться. До сих пор я держала Бела на расстоянии, поскольку не имела права рисковать, что эти заигрывания отвлекут меня от важного дела. Но сейчас? Завтра я исчезну отсюда и, вероятно, больше никогда с ним не увижусь. Так что плохого в том, чтобы пойти на поводу у своего любопытства? Какая опасность мне из-за этого грозила? Белу нужна моя душа, и пока он ею не завладеет, не сделает мне ничего плохого. Это давало мне власть над ним. Такой вид власти, которого у меня не было еще никогда. Соблазнительную власть. Не такую, как с мальчишками на улицах. Бел не настолько несдержан, чтобы ставить свое удовольствие выше моего благополучия. И он не собирался отдавать мне свое сердце только из-за того, что я позволила себя поцеловать. Ведь его сердце, кажется, вообще не билось. Переспать со мной мало что значило бы для него, но и пустяком бы тоже не было. Никаких ожиданий, никаких последствий. Только воспоминания, которые целиком принадлежали бы мне.

Нервничая, я поднялась на ноги. Решение принято. Сегодня ночью я завершу одну главу и вместе с тем начну новую жизнь. Жизнь, в которой важно, не какой долгой она будет, а как я ее проживу.

Я пересекла залитый лунным светом сад и остановилась возле одной из колонн – той самой, у которой Бел впервые меня поцеловал. Внутри покоев горела одна-единственная жаровня. Слабого пламени еле хватало, чтобы освещать комнату. Потребовалась пара мгновений, прежде чем я смогла различить фигуру Белиала за легким пологом, обычно защищавшим спальное место от насекомых. Так как демон в этом, вероятно, не нуждался, свободно висящие занавески погружали кровать и ее хозяина в глубокую тень. Он сидел, опираясь локтями на колени, с опущенной головой. Поза выражала усталость, однако я не настолько глупа, чтобы думать, будто он меня не заметил. Бел не смотрел на меня, потому что не хотел на меня смотреть. Лишь через какое-то время, на протяжении которого я не шевелилась, он поднял взгляд и без труда нашел меня. Я сглотнула. От его неожиданного внимания создавалось впечатление, словно я шагнула внутрь смерча, за которым прежде только наблюдала сквозь защитное окно. Хотя сияние в его глазах погасло, даже слепой не принял бы этого мужчину за обыкновенного человека.