Я не сдержала улыбку. Сравнить татуированного здоровяка со щенком мне бы в голову не пришло. Тем не менее описание Люциана попало точно в яблочко. Райан просто не создан для политики, дипломатии и дебатов. А в Плеяде в нынешние времена этого хватало. Следовательно, Гидеон был круглосуточно занят, как и Тоби, разрабатывающий новый учебный план для ведьм. Неудивительно, что охотник чувствовал себя потерянным.

– Вот уж не знала, что у тебя слабость перед беспризорными охотниками, – подколола я Люциана. А одновременно набирала текст сообщения Райану.

«КАК НАСЧЕТ ПООХОТИТЬСЯ ЗАВТРА НА ДРЕВНЮЮ МУМИЮ-ПРАЙМУСА? ЛЮБЛЮ, ЦЕЛУЮ. АРИ».

– Ай, чуть-чуть благотворительности никогда не повредит, – парировал Люциан. Как профессиональный повар, он взмахнул ножом, стараясь казаться равнодушным. Но меня этим обмануть не удалось. Ему в самом деле было жалко Райана.

Ход моих мыслей прервало пиликанье телефона. Охотник ответил в рекордный срок.

«Я БЫ ТЕБЯ СЕЙЧАС РАСЦЕЛОВАЛ, МОРРИСОН (@ЛЮЦИАН: ЧЕГО Я, КОНЕЧНО ЖЕ, НЕ СДЕЛАЮ)! ВЫ МНЕ ЖИЗНЬ СПАСЛИ! ЕСЛИ Я ЕЩЕ ХОТЬ ОДНУ СТЕНУ В ЛИЦЕЕ ВЫКРАШУ В ЦВЕТ ЯИЧНОЙ СКОРЛУПЫ, КАПУЧИНО ИЛИ АБРИКОСОВЫЙ, ТО У МЕНЯ КРЫШУ СНЕСЕТ. ЧЕСТНО! ЭТО ЖЕ ДАЖЕ ЗВУЧИТ КАК ЗАВТРАК, А НЕ КАК РЕМОНТ», – написал охотник и добавил пару недвусмысленных смайликов.

У меня потеплело на душе – не только потому, что я только что поняла, как соскучилась по Райану, но и из-за того, что Люциан, похоже, уже давно это понял.

– Ты замечательный, ты в курсе? – вздохнув, сказала я ему, по уши влюбленная и восхищенная.

У Люциана дрогнули уголки рта.

– Мне реально надо на это отвечать?

Однако его улыбка застыла, когда над нами неожиданно раздался шум.

Люциан молниеносно выпустил свою силу и встал в оборонительную позицию, сжав в руке кухонный нож. Я сделала то же самое.

«Еще один посетитель?» – полюбопытствовала я.

Брахион едва заметно качнул головой.

«Нет. Не здесь. Не без предупреждения».

Я сообразила, к чему он клонил. Бухта, в которой стояла на якоре наша яхта, настолько уединенная, что, кроме нас, тут не было никого и ничего – и это касалось как человеческой, так и демонической инфраструктуры. Эта бухта – оригинал той, которую Люциан часто воссоздавал для меня в своем подсознании. Он любил это место… и не в последнюю очередь за то, что тут тебя никто не побеспокоит. Каждый посетитель должен был быть либо призван нами, либо воспользоваться персональным кристаллом-призмой, подаренным нам Мареком.

Ничто из этого сейчас невозможно.

Убийственно сверкнув глазами, Люциан поднялся на палубу. На протяжении нескольких недель «Черный лебедь» служил нам домом. И каждое вторжение брахион рассматривал как личное оскорбление.

Я последовала за ним и вышла в теплую ночь. Почти полная луна блестела, отражаясь в тихих водах залива, и погружала все вокруг в бледный свет. Мягкий бриз сдул мне волосы с лица. Слышался лишь легкий плеск волн и шелест пальмовых листьев на ветру.

«Ведьмы!» – помрачнел Люциан. Я кивнула, так как тоже это ощутила. В воздухе слабо потрескивала магия, совершенно точно не имеющая отношения к праймусам.

Отпустив свою собственную силу, я вслушивалась в ночь.

Ничего. Там никого нет. Никакого дыхания, никакого человеческого сердцебиения и никакой магии, пытающейся что-то от нас утаить. Только уже затихающий отзвук какого-то заклинания, которое здесь недавно сотворили.

Люциан опустил нож и, сузив глаза, смотрел на носовую часть судна. Там что-то лежало. Он легко запрыгнул на переднюю палубу и вернулся с черным кейсом величиной примерно с футбольный мяч. Вопрос, не относился ли этот предмет к оснащению «Черного лебедя», я даже задавать не стала. Для этого Люциан выглядел чересчур взволнованным. Итак, если он действительно не отсюда, то напрашивался намного более пугающий вопрос: откуда тогда взялась эта штука?

«Здесь кто-то был?» – с тревогой спросила я.

– Не думаю, – ответил Люциан и осторожно положил чемоданчик на стол в зоне отдыха. – Ни одна ведьма не способна так быстро и бесследно испариться. Даже колдун. Полагаю, что этот подарочек мы возим с собой еще с последнего порта, и только сейчас с него слетела иллюзия.

Ого.

С одной стороны, хорошо, что в данный момент нас никто не преследовал. С другой же стороны, это говорило о том, что какой-то чужак уже побывал на борту, притом что мы этого даже не заметили. Супержутко.

Хмурясь, я разглядывала чемодан.

– Мне его открыть?

Со времен происшествия с секретарем и шкатулкой Цантума – или фильмов в стиле «Семь» – я проявляла особую подозрительность касательно закрытых объектов неизвестного происхождения. Но, как ни крути, а мое любопытство никуда не делось. Нет, даже не любопытство. Что-то притягивало меня к этому кейсу.

Люциан провел рукой по волосам и вздохнул:

– Давай лучше я это сделаю.

Он без суеты сел за стол, открыл замки и откинул крышку.

Сверху лежало письмо.

Письмо с моим именем.

Лишь после того, как стало ясно, что чемоданчик не взорвался и никого в себя не засосал, я поняла, что задержала дыхание. С колотящимся сердцем выдохнула и присела рядом с Люцианом, чтобы лучше видеть. Он протянул мне письмо и начал копаться в наполнителе из пенопласта. Я вскрыла конверт. А внутри обнаружила простую карточку с единственным написанным на ней предложением.

«Спасибо за твое доверие».

В то же мгновение Люциан извлек из чемодана какой-то каменный предмет. Черная урна, от вида которой у меня пошел мороз по коже. Потому что я знала, что в ней. Потому что чувствовала, что в ней. Потому что то, что в ней, было частью меня.

Мое сердце.

Люциан выглядел ошарашенным не меньше меня. Он взял у меня из рук карточку со словами, которые не мог написать никто, кроме Тристана.

Но Тристан мертв.

Он приготовил это еще до битвы с Марой? Это его люди доставили кейс на яхту? Те же, кто позаботился об исчезновении его трупа? Или «его людей» вовсе не существовало? Он вновь обманул нас и все-таки остался в живых? Возможно, уцелела хотя бы одна – последняя – душа, прежде чем медный кинжал разнес все в пух и прах.

Уголки моих губ тронула улыбка. Когда речь заходила о Тристане, следовало всегда быть готовой к сюрпризам. По какой-то причине мне понравилась идея, что он был где-то там и теперь, освободившись ото всего, все-таки мог начать новую жизнь. Да, он сделал много плохого, но с одним лишь желанием – быть любимым. Свой урок Тристан выучил, выстрадал, раскаялся и расплатился. Он даже умирал, стремясь исправить свои злодеяния… столько раз, что уж и не сосчитать. В конце концов, он спас меня, Люциана и всех остальных.

Но ни один из его поступков не говорил о нем так громко и так много, как последний. Возвращая мне сердце, он вернул мне свободу.

Люциан убрал сосуд и карточку обратно в кейс и тщательно его запер. Я не питала иллюзий относительно того, что после схожих размышлений о кончине Тристана он пришел к тем же умозаключениям, что и я. Вот только я точно не знала, как он отреагирует. Ведь брахион рассматривал смерть Тристана не как вариант, а как условие.

– И что ты теперь намерен делать? – спросила его я.

Люциан долго молчал. Его взгляд затерялся где-то за линией горизонта. Как ни странно, черты его лица сейчас не искажал даже намек на враждебность.

– Ничего, – произнес он в итоге. – Для меня Тристан Варга погиб, сражаясь против Мары.

У меня открылся рот. Конечно, я многого ожидала, но это практически равнялось прощению. А поскольку Люциан – после меня – был самым упрямым человеком, которого я знала, его ответ просто не мог прозвучать всерьез. Если только он не делал это ради меня.

– Ты уверен?

Недоумевая, я искала в выражении его лица и позе намек, который мне что-то подскажет. Но единственным, что я нашла, оказалась лукавая улыбка, которая постепенно превращалась в широкую ухмылку. Люциан откинулся спиной на мягкие подушки и раскинул руки на спинке дивана.