Вдруг внутри меня что-то сломалось. Кто-то отчаянно пробивал себе доступ к моему подсознанию. Люциан проник в него и просто перехватил контроль. Он преодолел боль и разорвал контакт с сущностью Мары. Наконец-то, я снова дышала, мыслила, ясно видела. Передо мной возвышалась королева ведьм со светящимся ациамом в руке. Нас разделяло меньше двух метров. Мои ладони разжались. Катана упала. Мгновением позже пальцы сомкнулись на рукоятках ациамов. Люциан заставил меня встать в оборонительную позицию. Еще шаг, и Мара будет на расстоянии удара моего клинка. Но она замерла. В темных глазах блеснуло сначала изумление, потом насмешка и под конец – триумф.

– Как душераздирающе…

Люциан насторожился и отвел меня чуть дальше. Однако Мара вообще больше не собиралась на меня нападать. Нет, она поступила гораздо умнее и избрала цель, которая в данную минуту оказалась абсолютно беззащитной. Спустя миг она уже стояла позади тела Люциана, а потом дернула его с собой в печать крови.

Мой шок перемешался с тревогой Люциана. Его сознание утекло из меня, оставляя наедине с самым страшным кошмаром.

В центре Кольца королевы Люциан рухнул на колени. В его глазах горело белое пламя. Он использовал всю энергию, которой обладал, но там, в ее кровавой печати, тени королевы ведьм были сильнее. Они сковали его по рукам и ногам, придавливая к земле.

Почти с любовью Мара погладила его рукой по волосам:

– Бессмысленно сопротивляться, сын Немидеса. Теперь ты принадлежишь мне!

Я слышала ее сквозь шок. Смотрела на ациам в ее ладони и вспоминала, как беспощадно эта женщина уничтожала членов Верховного Совета. Все во мне требовало рвануть вперед и спасти Люциана. Но так я бы точно его потеряла.

«Люциан?»

Никакого ответа. По-видимому, Мара препятствовала любой коммуникации между нами. Хотя эмоции Люциана и нашу связь я ощущала сильнее, чем когда-либо.

– Убьешь меня, и душа вернется обратно к Ари, – прохрипел брахион. – А потом она сделает так, что рай покажется тебе адом!

Это не только угроза для Мары, но и побуждение для меня. Слова, звучавшие так уверенно и все же пропитанные страхом. Грудь у меня тяжело вздымалась и опадала. На глаза набежали слезы. Собрав всю свою волю, я их сдержала. Не время для истерик.

С мягкой, словно бархат, улыбкой, королева ведьм встала.

– Твоя пара ничего такого не совершит, – самодовольно произнесла демоница. – Она послушно подойдет и отдаст мне кинжал.

– Зачем бы мне это делать? – глухо спросила я, стараясь максимально абстрагироваться от происходящего, чтобы просто продолжать действовать.

– Потому что тогда я разрешу вам умереть вместе, – заявила Мара. – Рука об руку. Даю слово.

Отчаяние Люциана охватило и меня, усугубляя панику. Я не хотела умирать. Но какая оставалась альтернатива? Смотреть, как Мара убьет Люциана?

В тенях у меня за спиной что-то ползло, царапалось и верещало. Подбирались вампиры. На этот раз медленно, будто Мара посадила их на невидимые поводки. Снова и снова кто-то из них прыгал вперед и делал вид, что укусит меня. В реальности же они шаг за шагом заставляли меня подходить к их матери.

Наверняка Мара задумывала это как своеобразную «мотивацию», но вот сработало оно с точностью до наоборот: разожгло мое нежелание.

– Да пошла ты! – прошипела я и отрубила голову кровопийце, который сунулся слишком близко.

Мара завизжала и вонзила Люциану ациам в спину. Через миг у нее в ладони материализовался второй клинок.

– За каждого из моих детей, которого ты убьешь, будет страдать твой возлюбленный!

Я почувствовала боль Люциана, но вместе с тем и его гордость за то, что я не согласилась на предложение Мары. Варианта «сдаться» все еще не существовало. Люциан вытерпит все, пока я буду держаться. Конкретно в этом и заключалась проблема. Я была слабым звеном в этой цепи. Долго ли я смогу наблюдать, как Мара пытает Люциана?

Необходимо прямо сейчас подать однозначный сигнал, чтобы потом не сломаться. В отчаянии я выстроила вокруг своего сознания и чувств самую толстую стену, на какую только оказалась способна. А после этого… передала бразды правления своей силе. Она требовала возмездия, требовала разрушений и доказательств, что я не настолько беспомощна, какой сама себя считала. Я подумала об огне и пролила его пылающим дождем на ее скорчившихся кровососущих детей.

Своим поступком я только развязала гнев королевы ведьм. Ее тени подняли Люциана в воздух и в наказание переломали ему кости. Он взревел от боли, что лишь увеличило мою собственную ярость.

Внезапно кто-то развернул меня. Сильные руки скрутили меня так, чтобы я не смогла защищаться.

– Перестань, Ари! Ты тратишь энергию!

Возле меня во тьме мелькнули серые глаза с голубыми ведьминскими ободками. Потом я узнала черты Тристана. Напряженное лицо с выступившей на нем испариной. Он дышал быстро и часто, как будто был болен. Нет, как будто умирал. Ошеломленная, я поняла, что именно это и происходило. Тристан находился внутри печати, которая раздирала его душу. Единственная причина, по которой он до сих пор держался на ногах, состояла в том, что у него таких было больше десятка.

Это вернуло меня из безумия. Огненный дождь прекратился. Крики боли Люциана – тоже, поскольку внимание Мары переключилось на вновь прибывшего.

– Возвращение блудного сына, – восторженно расхохоталась она. – Я увидела твое голубое пламя внизу, но не поверила.

Тристан проигнорировал ее фразу, как яд, до которого ни при каких обстоятельствах нельзя дотрагиваться.

– Делай то, что я тебе говорил! – вместо этого приказал мне он.

– Но печать…

– Я… – Похоже, что говорить ему становилось все труднее. – …смешал твою кровь с кровью Мары.

Мою кровь? Но…

Люциан с грохотом упал на пол и не шевелился. Казалось, он потерял сознание и не исцелялся. Мара перешагнула через него, пригвоздив Тристана ненавидящим взглядом.

– Ты что сделал?! – Выглядела она так, словно хотела прямо сейчас второй раз вырвать ему сердце из груди.

В ладони Тристана появилась призма, напоминая мне о плане. У него в глазах читалось четкое требование.

– Иди, Ари!

С большей силой, чем я от него ожидала, от толкнул меня в сторону печати. Пока я не могла решить, что обо всем этом думать, ноги сами несли меня вперед. Вес ациамов придал уверенности. Если Мара не единолично управляла печатью, это давало мне какой-то шанс.

Внезапно парк осветился магической вспышкой. Бел и Элиас застыли на ходу.

– Ари, ты что творишь? – в ужасе вскрикнул брат Люциана.

Я запнулась. Хороший вопрос. Судя по всему, я собиралась вверить наши судьбы мужчине, который однажды меня убил. Я оглянулась через плечо.

– Доверься мне! – Голос Тристана было уже тяжело разобрать. – В последний раз.

Решения.

Выбор между Элиасом и Тристаном. Между разумом и риском. Между Люцианом и спасением мира. В конечном счете я понятия не имела, почему решила так, как решила. Быть может, это интуиция. А может, и нечто, что послышалось в словах Тристана. Надежда.

Одним широким шагом я пересекла линию кровавой печати.

И ничего не произошло. Ничего не ощущалось иначе, чем прежде. Хороший ли это знак, я не могла сказать. А в конце концов, мне было просто все равно, потому что впервые после моей смерти ничто не стояло между мной и королевой ведьм. Я напала немедленно. Из земли выросли два безликих воина, похожих на египетских солдат. Они встали перед Марой, защищая ее. От истуканов исходила странная вибрация, как-то перекликавшаяся с моей сущностью. По краям печати зажглись алые символы. Моя сила узнала мою кровь. Отныне никаких преград. Воинов я снесла в сторону одной-единственной мыслью. Они рассыпались пылью, а мои ножи уже летели в сердце Мары. Испугавшись, она попыталась отбить клинки своим ациамом, но он тоже был всего лишь продуктом, порожденным магией крови, и растаял, повинуясь моему мысленному приказу. Металл вошел глубоко в плоть Мары. Она ахнула. На лице отобразилась растерянность. К несчастью, среагировала она быстрее, чем я рассчитывала. Что-то рвануло меня назад, задержало в воздухе, а потом со всего размаха швырнуло на мраморный пол. Я услышала треск костей и горький привкус собственной крови на языке.