Быстро выйдя из душевой, я завернулась в полотенце. Мне надоело быть просто помехой в истории королевы ведьм. Нет, это моя история. Моя и Люциана. История Изары. И сегодня я допишу ее до конца.

Я протопала в спальню, чтобы переодеться, и буквально споткнулась о гору вещей, которых еще вчера тут не было: мой рюкзак с Мальты, старые шмотки, все мои записи со времен поиска Люциана, мобильник, катана Хиро. А сверху, как вишенка на торте, лежала большая подарочная коробка с красивым бантом и карточкой, подписанной от руки.

О-оу, это подозрительно попахивало новым нарядом из категории «мини и шпильки». Пока придумывала отговорку, по которой не стану надевать сегодня подарок Бела, я развязала ленту и открыла коробку. Под слоем упаковочной бумаги, к моему величайшему изумлению, обнаружилась униформа охотника – хотя и «тюнингованная». Решив все-таки попробовать, я натянула ее на себя и обомлела от обновлений Бела. Он сделал крой более женственным, но не ограничивающим свободу движений. Кроме того, броня на груди, руках и ногах теперь была выполнена не из привычного черного карбона, а из легкого серебристого металла, на котором выгравировали десятки печатей. Мыски моих новых любимых сапог тоже дополнили серебром, и они так и просили, чтобы я скорее нанесла ими пару точных ударов. В целом в изобретении Бела я чувствовала себя восхитительно – как современная женщина-гладиатор.

Взгляд упал на будильник, стоящий на тумбочке. У меня в запасе осталась пара часов, прежде чем мы выступим. Время, которое я не собиралась просиживать в этой комнате. Поэтому я закрепила сзади катану Хиро и спрятала ациамы в защитной пластине на спине. Не хотелось рисковать, не зная, получится ли призвать их внутри печатей. Потом сунула медный кинжал в голенище сапога, завязала влажные волосы в тугой конский хвост и пошла искать Люциана.

Там, где еще недавно витало настроение вялого пробуждения после празднования ночь напролет, сейчас царило всеобщее возбуждение, балансирующее на грани агрессивной истерики. На лестнице мне встречались сплошь серьезные лица. Никого уже не заботили слухи или прочая ерунда. Для этого все были слишком заняты собой. Напряжение возрастало по мере приближения ко внутреннему двору. А там яблоку было негде упасть. Охотники выстроились запутанными рядами плотно друг к другу. Большинство полностью ушли в себя, другие громко что-то обсуждали, некоторые даже спорили. Я запрыгнула на основание какой-то скульптуры, чтобы лучше видеть. Вплоть до дальнего конца площади толпились люди. На сцене, где вчера пел Тоби, теперь стояла Лиззи с доской-планшетом и организовывала напирающих охотников. Помогали подруге в этом ее мать, Джимми и один всем нам известный верховный, а Люциан в это время, как конфетки, раздавал сверкающие золотом печати.

«Я тебя люблю…»

Зеленые глаза без труда нашли меня. Люциан точно знал, где я и как себя чувствовала. Он подмигнул мне. Я улыбнулась. Вдруг народ перед ним загалдел.

– Да чтоб вас! Стойте в своих очередях! Всем хватит! – взбешенно рявкнула Лиззи. – Если будете и дальше так толкаться, я натравлю на вас Люциана, и тогда сможете на собственной шкуре представить, какие мизерные у вас шансы на выживание без его печатей.

Ее резкий тон действительно всех утихомирил. Похоже, Лиззи умело управляла охотниками. И судя по эмоциям, пропитавшим двор, многочисленное хмурое братство Плеяды ее принимало. Охотники хмурились и ворчали, но они ее принимали.

– Этой фразе она у меня научилась. – Широко ухмыляясь и скрестив руки, к статуе, на которой я стояла, прислонился Гидеон. Меня удивило его появление. Если честно, я думала, что увижу его там же, рядом с Люцианом, Лиззи и всей верхушкой Плеяды.

– Она у тебя не только фразе научилась, – невозмутимо ответила я. – А еще злобному тону и фирменному пугающему взгляду Росси. Добавить правильный цвет волос и примерно центнер мышц, и вас посчитают клонами.

Гидеон прыснул от смеха – так громко и беззаботно, что на нас оглянулись ближайшие охотники.

– Хорошо, что Лиз этого не слышит.

– Да ладно. Подражание – высшая форма лести, – хохотнула я и похлопала его по плечу. – Можешь собой гордиться.

– А я и не собирался жаловаться. Поверь, Ари, я еще никогда так не восхищался своей младшей сестренкой.

Его небесно-синие глаза, полные гордости, задержались на Лиззи. И тут я поняла, почему он слонялся вдалеке и отдал ей бразды правления. Брат хотел дать ей шанс выйти из его тени.

В любой другой день я бы поздравила его с подобной самоотверженностью, но не сегодня. Не прямо перед решающей битвой. Не когда Гидеон стоял в полном обмундировании, а в глазах у него мерцала покорность судьбе.

– О нет, нет, нет, нет, нет!

С нехорошим предчувствием я слезла с каменной опоры и вплотную подошла к этому Геркулесу.

– А ну, убрал с лица это свое выражение «Теперь она справится и без меня». С таким взглядом к тебе притягивается дурацкая аура мученика. Это значит, что в случае необходимости ты не станешь изо всех сил стараться выжить. А я хочу, чтобы ты сделал все, что сможешь, поскольку ты нужен Лиззи. Как и мне! И Райану! И Мел!

Моя взбучка вызвала у Гидеона улыбку. Неожиданно он и на меня посмотрел тем же душераздирающим взглядом, говорящим: «Мой долг выполнен».

– Не смей даже! – пригрозила я.

Кажется, это только больше его позабавило.

– Расслабься, Ари. В мои планы не входит ни умирать, ни жертвовать собой. Для этого у вас двоих, по моему мнению, еще слишком горячие головы. И все-таки меня успокаивает мысль о том, что вы уже не девчонки, которые когда-то выписывали стишки в альбомы. Откровенно говоря, вы обе стали реально крутыми.

О.

О’кей.

Наполовину из упрямства, наполовину от смущения я сунула руки в карманы брюк.

– Почему в моих ушах это подозрительно смахивает на те самые последние слова?

Гидеон рассмеялся.

– Ну, тогда лично для тебя будет кое-что получше: не дай бог я еще раз увижу, как ты умираешь!

Вопреки непосредственному тону в голосе проступала нарастающая тревога. Я подавила в себе зарождающееся беспокойство и спаслась сарказмом.

– Не, про альбомы со стихами было остроумней.

– Серьезно? Ну, погоди, у меня есть еще один вариант, – осклабился он. – Готова? … Я нашел твои брауни.

И безо всякого предупреждения он сунул мне под нос пластиковый контейнер с выпечкой Викториуса. Я в панике открывала и закрывала рот. И где он, простите, их взял? Потеря этих брауни была единственным светлым пятном в нападении Нельсона с «NEX».

– Э-э-э… как…?

– Викториус сказал, что они твои. – Злорадствуя, Гидеон пихнул коробочку мне в руки.

– Я тебе их дарю, – парировала я и приглашающе приподняла крышку.

– Да ни за что, – заржал Гид.

В этот момент объявился Райан и, проходя мимо, с радостным «О, брауни!» запустил руку в пирожные.

– Они от Викториуса, – предостерег его друг, после чего татуированный охотник отдернул пальцы и показал на небо:

– О, гляньте, чайка!

Каждый – на самом деле каждый – знал, что нужно десятой дорогой обходить все, что производил этот чудной павлин на своей кухне.

– Не очень-то вежливо! – крикнула я ему вслед.

– Еще как вежливо! – бессовестно заявил он в ответ. – Так тебе больше достанется!

Я сердито уставилась на него, когда порыв холодного ветра вдруг принес аромат костра и снега. Насторожившись, я начала озираться вокруг. Заметить Тристана в толпе готовых к бою охотников, где любой желал видеть его мертвым, явно было бы не лучшим началом сегодняшнего дня. Если кто-нибудь его узнает, кровавая баня разразится гораздо раньше настоящего сражения.

– Скоро вернусь, – пробормотала я Гидеону и устремилась по следу огненно-снежного запаха. Он водил меня меж рядами охотников, туда-сюда по всему двору, постоянно меняя направление, пока на одной из стен крепости я не увидела одинокий силуэт, возвышавшийся на фоне темного неба.