– О… – Звучало как комплимент, однако мило и аккуратно замаскированный под упрек. Или, может, наоборот?

Песня закончилась, и пока все аплодировали группе, Тоби хохотал над моим смятением.

– Просто сделай мне одолжение, Ари: если воскреснешь в следующий раз, не задерживайся на шесть недель. Ты нужна нам.

У меня на глаза набежали слезы, однако сказать Тоби, как я его люблю, я уже не успела. На колдуна налетела целая стая охотников и уволокла с собой.

– Мы тебя забираем, мужик.

Под улюлюканье зрителей Тоби затащили на сцену. Там уже дожидался, по всей видимости, подкупленный гитарист, вручивший ему свой инструмент.

– Пой! Пой! Пой! – орал Райан, пока толпа не подхватила клич, а Тоби в конце концов не согласился. Он взял гитару и жестом попросил тишины. Похоже, ведьмак собирался еще что-то добавить, но потом позволил музыке говорить за себя.

Первые же аккорды разорвали мне сердце. Я уже поняла, что он играл и что он сделал идеальный выбор. Знаменитое попурри из «Somewhere Over The Rainbow» и «What A Wonderful World»[80].

Когда после этого он запел, для меня остался существовать только мир, подсвеченный гирляндами. Двор наполнился эмоциями… до такой степени, что у меня перехватило дыхание. Жажда жизни и надежда. Прощание и новое начало.

Этот миг казался мне настолько нереальным, словно уже стал воспоминанием.

Вспыхивали огоньки зажигалок, а на середине песни Райан дал волю чувствам. Лиззи положила мне руку на плечи. Ее взгляд не отрывался от Тоби, и тем не менее этот момент был посвящен нашей дружбе. Появился Гидеон. Он что-то шепнул на ухо сестре, и у нее открылся рот. Гидеон широко улыбнулся и кивнул в сторону портала. Там стояла миссис Росси – мать Лиззи и Гидеона. Вне себя от счастья подружка побежала к ней. Ее брат подмигнул мне. Затем его синие, как небо, глаза скользнули по праздновавшим людям. Многозначительный блек в глубине этих глаз заставил меня хихикнуть. Он точно искал Мел. Я хотела ему помочь, как вдруг заметила другую пару. Джимми и Ясмин. Наш гений и юная ведьмочка стояли около чаши с огнем и… целовались. И как это понимать? Разве Ясмин не потеряла голову из-за Брендона? Я попыталась отыскать в толпе своего бывшего парня. Вон он. Стоял в одиночестве на одной из лестниц, ведущих на стену крепости, и слушал Тоби. Я вопросительно вскинула брови. Охотник пожал плечами и бесшабашно улыбнулся.

Вау. Очень может быть, что это его последняя ночь, а он сознательно держался на заднем фоне. Это просто выбило меня из колеи. Вероятно, он и правда заслужил шанс искупить какие-то из своих поступков. Внезапно обзор мне заслонила ослепительная улыбка из рекламы зубной пасты, ямочки на щеках и бирюзовые глаза. Бел сунул мне под нос джин-тоник. Я была просто не в состоянии что-то отвечать, а Бел и не ждал ответа. Мы чокнулись – за то, что «как» – важнее, чем «как долго». Сделав глоток, я наслаждалась вкусом, напоминавшем о моей первой ночи в убежище Тимеона. Ночи, когда я влюбилась в Люциана.

Пронзительный свист заставил меня повернуться. Исходил он от Райана и относился к неповторимому зрелищу в центре танцевальной зоны. Под гром аплодисментов там целовались Гидеон и Мел. От радости за них у меня потеплело на душе. Я засмеялась, а потом… глубоко внутри меня отразилось эхо. Я моментально оглянулась. Там, позади Оскара, танцевавшего со своей дочерью, позади седовласого Шкипера, ревущего белугой от счастья, и позади Анушки, пьющей с Конрадом на брудершафт, стояли братья Анку. Они болтали – миролюбиво и без ругани. На самом деле даже создавалось впечатление, что они получали удовольствие от общения с семьей. Как бы необычно ни было это обстоятельство, оно стало второстепенным, когда зеленые глаза поймали мой взгляд.

Братья еще какое-то время продолжали шутить, пока не догадались, что Люциан уже не следил за разговором. Один за другим они начали озираться по сторонам, обнаружили меня и заухмылялись. Лекс что-то сказал. Несомненно, он поддразнивал Люциана, но тот не обратил внимания. Он уже пробирался ко мне. Наши взгляды были накрепко прикованы друг к другу. Меня гипнотизировало каждое его движение, а каждый метр, на который сокращалось расстояние между нами, оказывал ошеломляющее воздействие на мой пульс.

– Хм, какое напряжение… – съязвил Бел у меня за спиной. – Вам двоим надо сниматься в рекламе парфюма. – Посмеиваясь над собственной шуткой, он легонько подтолкнул меня вперед. – Иди давай. Но не делай ничего, чего не сделал бы я.

В качестве исключения я не стала комментировать фразу Бела. Впрочем, это уже и не представлялось возможным, потому что ноги несли меня к Люциану.

Пока дистанция между нами таяла, я услышала в голове его голос:

«Хочешь еще остаться?»

От простого вопроса и многообещающей искорки в его глазах я задрожала.

«Нет, – честно ответила я. – Но, наверно, было бы лучше…»

К сожалению, мои слова не прозвучали ни уверенно, ни убедительно, скорее всего, по той причине, что все мысли занимало желание почувствовать вкус губ Люциана. Тех самых губ, которые сейчас растянулись в соблазнительную улыбку.

«Лучше, чем остаться со мной наедине?»

Хрипотца в его голосе – сама по себе будто прикосновение. Нежная и грубая одновременно. И то, что она обещала, начисто лишало меня рассудка. Нас разделяло всего несколько шагов.

«Мы не можем пойти на такой риск, – кисло пробормотала я, проматывая перед внутренним взором кадры обугленного кабинета. Несправедливо, что приходилось быть такой разумной. Особенно когда у меня просто не получалось прекратить мысленно покусывать Люциана.

Он тихо рассмеялся.

«Мне нравится, когда ты думаешь о подобных вещах».

«Ты не помогаешь», – процедила я.

А затем мы встретились. Но Люциан не остановился. Он поймал мою ладонь и повел дальше. Я больше не в силах была терзаться угрызениями совести. Для этого ноги уже стали слишком ватными, а щеки слишком горели. В шоке от себя самой я смотрела на наши переплетенные пальцы, на кожаный браслет, обмотанный вокруг запястья Люциана, на его руку, широкую спину, темные локоны, в которые я так любила зарываться руками. Господи! То, чем мы хотели заняться, было бездумным и в лучшем случае беспечным. Приложив максимум усилий, я соскребла в кучку остатки своего благоразумия и попыталась остановить Люциана. Бесполезно.

«Расслабься, малышка. Я не собираюсь соблазнять тебя за ближайшим углом, – забавляясь, произнес он. – Просто покажу, чего ты не увидела, не придя на совещание».

Чувственное покалывание между нами резко вытеснили скверные факты. Я тяжело вздохнула, и в мышцы вернулось напряжение. Намерения Люциана звучали логично, осмысленно и, как назло, чрезвычайно отрезвляюще. Чудо этого вечера неожиданно показалось мне не более чем наивным сном. Рычагом для поднятия боевого духа наших людей. Мерой против запугивающего террора Мары. Средством достижения цели.

«Это куда больше, – подключился Люциан, пока мы входили в замок и спускались вниз по скудно освещенным лестницам в подземелье. – Многие не переживут завтрашний день. Предотвратить это я не могу, зато могу подарить им прекрасное последнее воспоминание».

Ну, класс. Теперь к напряжению и отрезвлению присоединились подавленность и давящий комок в горле. С тех пор как мы нашли Тоби, меня не покидала мысль, что даже победа – какой бы нереальной она ни выглядела – обойдется нам дорогой ценой. Не говоря уже о поражении. С того момента я постоянно загоняла эту мысль в темный угол, из которого она выползла. Просто не хотела задумываться, скольких моих друзей беда коснется на этот раз.

Люциан с сочувствием взглянул на меня.

– Может, тебе больше хочется обратно к ним?

Он предлагал без упрека и, вне всяческих сомнений, принял бы любое мое решение, но для меня существовал лишь один вариант. Я просто не смогу смотреть на свое отражение в зеркале, зная, что не предприняла все возможное, чтобы битва завершилась в нашу пользу. Это включало также следующие пункты: вникнуть в детали плана и мою роль в нем, проверить его на наличие слабых мест и внушить себе, что у нас есть шанс.