– Но он… Я же… Почему… – запинался он. Видимо, мозг спешил переварить полученную информацию. Продлилось это пару мгновений, затем он со стоном запрокинул голову назад. – Аллилуйя! А я-то уже сомневался в своем умении разбираться в людях. – Хлопнув Гидеона по плечу, парень от всей души зевнул. – Ну хоть одна хорошая новость.

– Ты не сердишься на меня? – еле слышно спросила Лиззи.

– Не-а. – Закончив зевать, Райан причмокнул губами, пару раз шлепнул себя ладонями по лицу и устало опустился в одно из кресел. – Неплохо было бы знать, чтобы не тратить попусту силы на планирование убийства и мстительные фантазии, но что уж там… Я в курсе, что актер из меня никудышный, так что, может, так даже лучше.

На его прагматичное отношение Гидеон не нашелся что ответить. Конечно же, он и сам понимал, почему сестра ему соврала. Просто он был слишком хорошим командиром, чтобы этого не понимать. Но компонент старшего брата-защитника все-таки заявлял о себе и не давал так легко от себя отделаться.

– Выдохни, Гид! – недовольно пробурчал Райан, как медведь, которому мешали впасть в зимнюю спячку. В его изнуренном взгляде отражались все виды жестокости, которых он насмотрелся за последние часы. – Твоей сестричке уже не девять лет. У нее свои причины. Но это не означает, что она тебе больше не доверяет. Она не ставит под вопрос твою компетентность, авторитет или ваши родственные связи и не делает ничего другого из того бреда, который сейчас – сто процентов – всплывает у тебя в голове. Так что, черт побери, просто помиритесь уже и обнимитесь! Если все провалится, то, вероятно, это последняя возможность.

Его выволочка ударила прямо в яблочко, и я даже поразилась. Гидеон и Лиззи тоже были в шоке и глубоко тронуты. Не говоря больше ни слова, Росси последовали его совету и сжали друг друга в объятиях. Так они и простояли какое-то время – светловолосый Геркулес и рыжая волевая охотница. Но единственное, что я видела, – это долговязый мальчишка Гидди, который со слезами на глазах пытался найти опору в своей сестре.

Легкое покалывание отвлекло мое внимание на связь между мной и Люцианом.

«С каких пор Райан стал таким мудрым?» – раздалось у меня в голове.

Я задумчиво скосила глаза на татуированного охотника, который раньше ни за что не упустил бы случая поучаствовать в споре. Нравоучительные проповеди всегда были, скорее, по части Аарона. М-да…

«Мы все изменились», – вздохнула я.

В этот миг распахнулась расписанная сложными узорами дверь в лазарет для Тоби, откуда вышел Элиас.

– В настоящий момент он в порядке, – объявил он, потирая лоб. – Но все оказалось куда хуже, чем мы опасались.

Лиззи явно с трудом сдерживалась, чтобы сразу не броситься к Тоби. Я же, напротив, ощутила, как в животе разливалась ледяная ярость. То, что королева ведьм сотворила с Тоби, и так с первого взгляда лежало за гранью моего воображения. Не потому, что кровь и жестокость еще не стали для меня чем-то повседневным, а потому, что каждую из бесчисленных ран Тоби наносили с особой скрупулезностью и садизмом. И с одной лишь целью – причинить как можно больше страданий, не убивая. Если бы Мара уже многократно не доказала свое коварство, этот поступок точно убедил бы меня в том, что она заслуживала смерти.

– Он что-нибудь сказал? – спросила я. В послании Мары указано, что предатель должен знать место.

– Нет, он… не мог говорить.

Как интерпретировать это краткое замешательство Элиаса, мне даже не хотелось выяснять. Взгляд Люциана тоже сообщал все без слов. Не пришлось даже спрашивать, чтобы понять, что он побывал в сознании Тоби и изучил его воспоминания.

– Лицей, – тихо произнес он. – Она будет ждать нас в лицее.

В комнате установилось молчание.

Первым нашим импульсом был скепсис. Почему для последней битвы Мара выбрала место, которое мы знали как свои пять пальцев? Высокомерие?

«Нет, малышка. У нее есть хороший повод».

Мои брови угрюмо сдвинулись над переносицей.

«И какой же?»

Но Люциан не успел ответить, поскольку заговорил Гидеон.

– Ну ладно, тогда я соберу уцелевших верховных мастеров и командиров подразделений Плеяды.

Элиас кивнул.

– Приведи их через час в Большой зал.

– Через два часа, – поправил Люциан. – И прийти им надо в подземелье.

– Э-э-э, народ, – вставил Райан, изобразив руками «тайм-аут». – Скажите-ка, я один задаюсь вопросом, почему Тоби еще жив? Нет, как бы я рад и все такое, но эта старая карга могла бы просто прибить записку с местом назначения на грудь его трупу. – Он скорчил извиняющуюся мину в сторону Лиззи, но брать слова назад не стал. На самом деле я тоже спрашивала себя об этом, но не придумала никакого убедительного аргумента. Вероятно, она просто хотела вновь доказать, что не боялась нас. Или показать своим «детям», как бесконечно милостива может быть.

Люциан с помрачневшим лицом шагнул вперед. Его сила хлынула наружу и окружила нас, будто прося разрешения впустить ее.

– Она хотела, чтобы я увидел вот это.

А затем в моем подсознании замельтешили картинки. Поначалу они показались нечеткими, пока меня не осенило, что тот, кому они принадлежали, просто не был праймусом и не обладал улучшенным восприятием. Он был колдуном. Я смотрела на происходящее глазами Тоби.

Золотисто-коричневые поля со стогами сена ограничивала темная полоса леса на горизонте. Фермеры уже давно собрали урожай. Сейчас на свободном пространстве за лицеем оставалось только несколько тюков сена. Сверху нависали грозовые тучи. Вид стал расплываться. Взгляд Тоби опустился вниз, но кто-то за волосы рванул его обратно.

– Не нужно проявлять слабость, мой дорогой сын. – Голос Мары звучал теплым, мягким, утешающим и приободряющим. Чистейшее издевательство. – Потому что я хочу, чтобы ты передал своим друзьям очень важное сообщение.

Его голову развернули, как камеру. Теперь он смотрел прямо в лицо Маре. От фигуры демоницы отделились тени, ластясь к ее внешней красоте и внутренней фальши.

– Смотри внимательно, Люциан, – прошептала она с соблазнительной улыбкой. – Хочу, чтобы вы знали, что вас ожидает.

Она сделала жест рукой, и Тоби вздрогнул всем телом. Пространство в его поле зрения мигнуло. Потом показался лицей. По-видимому, они стояли на башне старой часовни. Оттуда стало видно весь размах ущерба, причиненного землетрясениями и нападениями. Часть главного здания лежала в руинах, как и столовая. Окна жилых корпусов разбиты. На фасадах проступали следы огня и сажи, свидетельствовавшие о более или менее удачных ударах ведьмовского огня. Это место превратилось в развалины, город-призрак, какими их рисуют в фильмах или компьютерных играх. Оно больше не имело ничего общего с моей бывшей школой.

Я заметила какое-то движение возле кафетерия. Там что-то шевелилось во тьме. Нет, повсюду, в каждой тени что-то шевелилось. Вампиры. В домах, дверных проемах, окнах, под деревьями, машинами и обломками. Их тысячи. Теперь я услышала и их верещание, и скрежет когтей о камень. Казалось, что они только и дожидались, пока наступит ночь.

– Видишь их? Моих детей? Они так долго спали и так проголодались. А сейчас они сыты. Пока, – промурлыкала Мара. – Но перейдем же к главному.

Ее магия подхватила Тоби и увлекла в воздух. Мару они тоже подняли вверх к колдуну, в сгустившиеся тучи. Это открыло обзор на всю территорию школы. Праймус выкрикнула приказ, в результате чего вспыхнула огромная золотисто-желтая печать. Ее начертили примерно в километре от старинной монастырской стены.

– Abarh yr shaoh – Врата невозврата. Ступив туда, никто не сможет их покинуть – это относится к вам и ко всем моим детям.

После этого она дала следующий приказ, и загорелась вторая печать. Она была вписана внутрь первой и заключала в кольцо самые важные строения лицея.

– Abarh Lyahr – Врата бессмертия. Только демоны могут ее пересечь, поскольку любая человеческая душа будет уничтожена в кратчайший срок. Ты можешь сломать эту печать в любое время, Люциан. Но помни: она поглощает любую избыточную энергию. Никаких землетрясений, никаких молний, никакой опасности для твоего обожаемого человечества.