На то, чтобы найти дверь студии № 2, у меня ушло какое-то время. Когда я ее открыла, мимо моего носа пролетела банановая кожура и приземлилась в корзину для мусора. Джимми таращился на меня, как баран на новые ворота.

– Прошу прощения, – робко пробормотал он. Потом он встряхнулся всем телом. По-видимому, он собрал всю свою храбрость и подошел ко мне с вытянутой вперед рукой. – Мы еще толком не знакомы. Я – Джеймс Хемингуэй. Джимми.

– Ариана Моррисон.

Рукопожатие у него оказалось поразительно крепким, хоть его пальцы и казались по-женски изящными.

– Плеяда приняла его в свои ряды всего пару недель назад, – услышала я голос Аарона из глубины комнаты. Он обнаружился на самой вершине пирамиды, составленной из поставленных один на другой стульев.

– А что тут вообще творится? – в недоумении спросила я.

– Я научу тебя, как лучше всего защищаться от праймусов, – источника этого голоса мне еще было не видно. На низкой сцене для прослушиваний перед столом стояла Мел. На ней была длинная голубая рубашка, которая могла бы сойти за платье, и черные брюки.

– Джимми здесь, потому что ему тоже надо учиться. А этот загадочный рыжий охотник вон там, наверху… – она показала на Аарона, – мне не доверяет.

Не отвечая, Аарон бесстрашно вынес ее взгляд. Джимми, в отличие от него, был как на иголках, как будто ему не давало покоя одно лишь присутствие Мел. Кажется, занятие в театральном кружке принимало неожиданный оборот. Всяко лучше, чем хиппи-проповеди Корнелиуса.

– Официально я новый ассистент режиссера, – обратился он ко мне, чтобы отгородиться от накаляющейся обстановки. – Как прикрытие, – заговорщицки договорил он. Мел отреагировала вздохом.

– На самом деле наш дорогой Джимми – компьютерный гений. Он случайно влез в дела Плеяды. А его воспоминания, к несчастью, стереть невозможно. У некоторых людей к этому иммунитет.

– Так он поэтому вас так боится?! – тихо засмеялся Аарон.

– Может, еще и потому, что у меня на глазах мои соседи собственными руками сдирали с себя кожу, при этом не переставая кричать, как им жарко, – прорычал Джимми. Вот тебе и застенчивый долговязый Джимми…

Аарон потупил взгляд. Этот раунд определенно был в пользу ботаника.

– Праймусы могут проделывать такое с людьми? – ужаснулась я. Мел еще раз вздохнула и опустилась на один из стульев, что стояли вокруг стола на сцене.

– Иди сюда, – позвала она меня. – И ты тоже, Джимми. Когда-нибудь вы наконец привыкнете, что не все праймусы плохие.

Когда мы расселись, я ободряюще подмигнула Джимми, а Мел приступила к объяснениям:

– Да, праймусы способны сотворить подобное с человеком. Но это всего лишь иллюзия, которая существует только в голове жертвы. Так называемый обман восприятия.

– А для меня всё выглядело весьма натурально, – пробубнил Джимми и поправил очки на носу. Мел сочувствующе кивнула:

– Ты мог видеть сквозь иллюзию, потому что у тебя иммунитет, но для тех людей жара и пылающая кожа были реальны…

– Настолько реальны, что бедолаги хотели содрать собственную кожу? – шокированно и в то же время с отвращением выдохнул он. – Кто творит такое?

– Некоторые изменники. Чаще всего като. Вы, люди, называете их ангелами смерти. Они хуже всех. Убивают, чтобы кормиться на страхе умирающих, – слова Мел заставили Джимми перекреститься.

– Ты имеешь в виду, что те, кто это сделал, – ангелы?

«Упс, Джимми знает еще меньше, чем я».

– Нет, мы все праймусы. Ангелы смерти – просто одно из имен, – она подвинула к нам открытую книгу со старыми, пожелтевшими страницами. Корешок книги украшали медные пластинки с надписями, как в Средневековье. На картинках были изображены сверхъестественные существа.

– Это справочник, который помогает молодым праймусам ориентироваться в человеческом мире, – пояснила Мел. Отпустив книгу, она подтянула к себе одну ногу и обхватила ее руками. Так она выглядела очень молодой и ранимой. Только ее светло-карие глаза выдавали прожитые столетия.

Как завороженный Джимми пролистал книгу.

– «Джинн – страх, надежда, отчаяние… Инкуб – сексуальное влечение, желание, тоска… Ангел – любовь, страх, надежда, благоговение, покорность…» – зачитывал он вслух. – Это что… книга рецептов?

Мел ответила ему грустной улыбкой:

– Да, что-то в этом духе. Но оптические иллюзии, как вот здесь, – она ткнула в рисунки тушью на одной из страниц, – создают очень мало праймусов. В эпоху Интернета это больше нецелесообразно. Человеческие воспоминания можно подредактировать. Фото и видео в сети – едва ли.

Джимми выпрямился на стуле. Прямая спина, блеск в глазах. Гордость. Само собой, он ведь был помешан на компьютерах. И тот факт, что его родная стихия мешала праймусам, пришелся ему по душе. Вдруг даже знак бэтмена у него на футболке стал смотреться иначе с этой новой самоуверенностью, родившейся в нем.

– Вернемся к делу, – продолжала Мел. – Джимми, твой иммунитет против ментального воздействия – очень редкое явление. Ты должен досконально его изучить. В настоящий момент ты видишь только правдивые события, независимо от того, что праймус хочет заставить тебя увидеть. Но тебе может понадобиться открыть свое сознание для наших иллюзий. Ты должен уметь воспринимать их, при этом всегда отличая их от реальности, – сказала она и переключила внимание на меня. – Ариана, на твою память практически невозможно воздействовать, но на твои чувства – вполне. Для тебя особенно важно научиться контролировать свои эмоции. И так как для Джимми это тоже проблема, начнем мы именно с этого.

Через пару минут мне стало по-настоящему плохо. Я поняла, что праймусы могут не только собирать эмоции людей, но и читать их. Мы для них – открытые книги. От одной только мысли о том, что я чувствовала в присутствии Люциана, мне захотелось раствориться в воздухе.

Стул Мел противно заскрипел по полу, когда она встала.

– Праймусов тоже можно обмануть. У хороших актеров, например, праймусы не смогут определить, где подлинные чувства, а где наигранные. Вам тоже были бы полезны такие навыки.

– По этой причине ты выбрала театральную студию? – догадался Джимми.

– Подходяще, не правда ли? – улыбнулась Мел. – Люблю продумывать все до мелочей.

Хотя при других обстоятельствах я бы разделила с Мел эту слабость к деталям, сейчас мои мысли целиком занимал пункт про то, что мое сознание на виду, как рекламный баннер.

– А свои чувства тоже можно защитить? – спросила я. Улыбка Мел тут же погасла. На ее лице прибавилось усталости, когда он кивнула.

– Да, Ариана, этому можно научиться, но придется быть предельно осторожной. Для начала надо суметь определить собственные чувства, а потом оттеснить их и спрятать за барьером. Но это всегда должен быть сознательный процесс. Нельзя полностью отречься от них или подавить.

Я быстро кивнула:

– Научи меня!

Демонесса молча смотрела на меня. Сначала я подумала, что она откажется, но потом она немного наклонила голову и произнесла:

– Ради этого я и здесь.

Мел оказалась хорошей учительницей. Ее замечания были логичными, комментарии – забавными. Но даже самому одаренному педагогу было бы не под силу снять ощутимое напряжение в помещении. К тому же с каждой подробностью, которую мы узнавали, становилось все очевиднее, что мы были добычей, тогда как Мел – хищницей.

Она рассказала нам, что больше всего энергии кроется в эмоциях, рождающихся прямо в сердце. Испытывать такие эмоции – естественно для людей. Они называются первичными чувствами и являются для праймусов, так сказать, основным продуктом питания. К ним относятся страх, отвращение, гнев, печаль, любовь, радость, любопытство…

– Вторичные чувства, напротив, – говорила Мел, – формируются образом мышления человека, его разумом и базируются на одном или нескольких первичных чувствах: ревность, ненависть, гордость, стыд и так далее. Для праймусов они не так питательны, но их вкус интенсивней.