На этих словах Оскар вздохнул так облегченно и не «по-оскаровски», что в его сторону обернулась почти половина народа. Другая половина злобно смотрела на Бела.
Только Лиззи нахмурила брови и подошла к блондину.
– Чего ты хочешь?
Теперь я удивлялась ей еще сильнее. За своих она, конечно, всегда сражалась как львица, но сейчас стала предводителем. Несмотря на это, я прекрасно знала, почему Бел отказывал нам в убежище. Где бы ни обосновались мы вместе с новой Плеядой, за нами по пятам будут следовать война и смерть. Он просто защищал своих людей, и после всего, что случилось с Пиппо, я не могла его в этом винить.
– Ого, – ответил моей подружке Белиал, – я заключаю сделку с самой Жанной д’Арк[67]? – Праймус довольно сверкнул глазами в ее сторону. – Как насчет твоей души? Я питаю слабость к сделкам с трагическими героинями. – Взгляд его бирюзовых глаз устремился ко мне, и хотя я тоже мрачно воззрилась на него, это не стерло улыбку из рекламы зубной пасты.
– Сделки не понадобится! – заговорил Люциан. – Я знаю, где нам разместиться.
– Ах, и где же? – полюбопытствовал Бел. – Хочешь пригласить их в Патрию?
Тяжело сглотнув, я повернулась к Люциану в надежде, что у него имелся план получше. Бывшая столица праймусов связана с ним, а соответственно, так же нестабильна, как и его душевное состояние. Свою собственную жизнь я доверила бы ему без промедления, но не жизни десятков охотников, которые не значили для него ровным счетом ничего.
Зеленые глаза нашли мои. В них застыли печаль и боль. Люциан прочел мои мысли и теперь стыдился за свои слабости.
– Патрия – неподходящее место для людей, – тихо сказал он, соглашаясь со мной. – Нет, мы отправимся в Бретань.
Элиас шокированно поднял голову, пока Константин застонал, а Алексиан энергично замотал головой.
– Забудь! Ты что, еще недостаточно унизил нашу семью?
– И близко нет! – пробормотал Люциан.
Прежде чем я задала вопрос, звонкий смех Бела эхом отразился от стен атриума.
– О, это будет лучший день в моей жизни!
– О чем он? – не понял Райан. Он с подозрительным видом скрестил татуированные руки, а потом кивнул в сторону Алексиана и Константина. – И что это вообще за пародия на Тора[68] и Снегга-младшего[69]?
Сравнение получилось дико забавным и подходило тоже идеально, вот только сейчас я слишком нервничала, чтобы над ним посмеяться. Для этого выражение лица Люциана было слишком суровым, а взгляд Элиаса – слишком напряженным. Кажется, братья Анку продолжили разговор телепатически, а Бел с широченной улыбкой и максимальным интересом их подслушивал.
– Хватит, – ни с того ни с сего рявкнул брахион. Позвоночник у меня ломило от его энергии. Несколько охотников даже схватились за оружие. Но Люциан не обратил на это внимания. Он схватил меня за руку и потащил за собой к портальной комнате Белиала. Через тактильный контакт я вдруг опять ощутила его эмоции со всей интенсивностью. Разозлен и в то же время бесконечно разочарован.
«Если посвятишь меня, я с удовольствием пну твоих братьев или Бела по самому дорогому», – сообщила ему я. А в ответ услышала лишь вздох. Затем его гнев поутих.
«Это сложно…»
Бел обогнал нас и распахнул дверь портальной комнаты с шутливым поклоном.
«Люциан пригласил всех нас в родовое гнездо своей семьи. Туда, где спрятался его отец».
Удивленная, я наморщила лоб. До сих пор мне было как-то неудобно спрашивать, что произошло с Немидесом. Почему-то я считала, что он не пережил бойню, учиненную Люцианом в Патрии.
– Я не монстр, – прошептал Люциан, не глядя на меня.
Господи, я и не собиралась говорить ничего такого. В этом чтении мыслей реально мало плюсов. Недаром мне всегда приходилось по второму разу обдумывать то, что приходило в голову, прежде чем сформулировать мнение или кому-то что-то сказать.
«И это сейчас не значит, что я хочу закрыть от тебя свои мысли!» – быстро пояснила я, чтобы снова не задеть его за живое.
Люциан подтолкнул меня к порталу и обвил рукой мою талию. Машинально я прижалась к его груди, наслаждаясь близостью, которая в настоящий момент, похоже, не причиняла ему сильной боли.
«А возможно, тебе стоило бы, малышка».
Что? Почему? Да, мне хотелось, чтобы мои мысли принадлежали мне одной! Но почему это предлагал Люциан? Разве в нормальном варианте он не должен пытаться сохранить доступ к моему подсознанию, а я – быть той, кто этому противится? И тогда мы бы поругались, и я бы сказала, что люблю его, но хочу сохранить свою независимость. А он бы сначала взбесился и обиделся, а когда-нибудь потом скрепя сердце смирился бы.
От тихой усмешки Люциана я вздрогнула.
«Именно так все бы и протекало. И как раз поэтому мы можем сразу все укоротить. Время рядом с тобой слишком ценно для меня, чтобы тратить его на ссоры».
О… о’кей. На это я не нашлась что сказать, а после его фразы на меня нахлынула такая волна любви, что возникло непреодолимое желание никогда его не отпускать. Тем не менее помимо моей воли вкрался вопрос, правда ли это. Естественно, Люциан никогда не врал, но быть может, истина была гораздо шире? Может, ему требовался покой, чтобы со всем справиться? Может, его тяготили мои разрозненные мысли? Как сейчас, например. В конце концов я знала, что постоянно терзалась всякими глупыми сомнениями, порожденными моей неуверенностью. Беспорядок в моей голове раздражал даже меня саму, но и отключить его было невозможно. Вероятно, Люциан тоже не хотел постоянно чувствовать потребность оправдываться. В результате он окончательно потеряет со мной терпение, или, что еще хуже, контроль.
Люциан вздохнул.
«Я просто хочу вернуть тебе личное пространство, не больше и не меньше. Сможешь сама решать, когда тебе захочется пустить меня в свои мысли. – Он поцеловал меня в лоб. – Рано или поздно ты все равно научишься меня вытеснять. Поэтому лучше уж я сам тебя научу. Так у меня хотя бы есть возможность заработать у тебя дополнительные очки».
Губы у меня изогнулись в улыбке. Как будто Люциан нуждался в дополнительных очках! Он в любом случае уже задрал эту планку на самый верх. Не важно, что он делал или говорил, это был словно вихрь, который заставлял меня тонуть все глубже и глубже в любви к нему.
«Со мной то же самое, малышка!»
Ну вот! Из-за него мое сердце каждый раз билось еще быстрее и громче.
Тем временем в портальной комнате к нам присоединились некоторые охотники. Среди них были и Гидеон с Райаном. Брат Лиззи рассказывал другу о семейных связях рода Анку, пока сама она снаружи распределяла остальных охотников для перемещения в небольших группах. Вокруг вовсю велись дискуссии о том, куда нас заведет это путешествие.
– Chвteau d’Ankou[70], – громко объявил Люциан. – Крепость, возведенная во времена гугенотских войн[71] – надежна как в физическом, так и в магическом плане, для того чтобы послужить нам в качестве базы в войне с Марой.
– А кроме того – место, куда имел доступ лишь весьма ограниченный круг праймусов, – вставил Бел. В нетерпении он захлопнул дверь портальной комнаты, и она растворилась. – И тем больше я рад наконец-то получить приглашение.
Когда вокруг в замкнутом пространстве столпилось так много людей, меня внезапно охватили приступ клаустрофобии и грызущее ощущение, как будто я что-то упускала из виду. Просто задействовано оказалось слишком много факторов: у этого Грэма, вне сомнений, на уме какая-то своя афера, а пока моя мать находилась с ним, она в опасности. Алексиан и Константин – два непредсказуемых персонажа, не говоря уже об отце Люциана… только его мне сейчас и не хватало поблизости. К тому же мой радар лучшей подруги бил тревогу. В силе Лиззи определенно крылся подвох, который со стопроцентной вероятностью звался Тоби и примкнул к Маре. Мне срочно требовалось уделить ей время наедине. А еще был Бел, и я ему, разумеется, доверяла, но уж слишком он впал в эйфорию, когда речь зашла о нашем новом штабе. Похоже, он что-то затевал, и я подозревала, что лучше за ним приглядывать. Нельзя забывать и о Тристане с его странной двойной игрой, о целой куче бездомных охотников, в рядах которых скоро возрастет недовольство, если они не начнут получать разумные приказы, и, конечно же, о Люциане. Он не рассказал мне обо всем, что его угнетало. И это беспокоило меня сильнее, чем все остальное, вместе взятое. Я не могла потерять его снова!
