Ее ациам опять сверкнул, протыкая грудь следующей безвольно повисшей в тисках женщины. Она тоже сгорела, передав Маре всю свою огромную силу. Возобновившееся покалывание, которое из-за такого мощного переноса энергии пробежало по моему позвоночнику, было таким интенсивным, что я чуть не вскрикнула.

– Мы станем твоими последователями! – в панике воскликнул Дариус. Этот трус состроил щенячьи глазки в попытке очаровать набирающую все большую мощь Мару. Но королева ведьм осталась абсолютно равнодушной к слащавому шарму демона.

– Вот как? Тогда умри ради меня! – рявкнула она, убивая и его тоже.

Кончина Дариуса должна была меня обрадовать, но в данный момент она значила лишь то, что и его силу впитает Мара. Сердце у меня забилось сильнее. Мое время истекало. Если я прожду еще немного, Мара станет настолько могущественной, что с ней уже никому не под силу будет справиться – не важно, с вечным пламенем моей души или нет.

Я огляделась, ища способ покончить с собой. Это должно было быть максимально быстро. Я была на сто процентов уверена: Мара не знала, что я Изара. Если она об этом узнает, никаких сомнений – она остановит меня, и тогда все будет потеряно.

Как бы мне хотелось поговорить с Люцианом, но я встретилась лишь с его необычно решительным взглядом. И… он мне подмигнул.

– Есть ли еще желающие добровольно присоединиться ко мне? – нежным голоском поинтересовалась Мара у еще живых членов Верховного Совета. – Нет? Тогда ответьте мне на один вопрос: кто из вас участвовал в вынесении приговора Кинтане?

Когда никто не ответил, она схватила Янтис за ее карамельные волосы. Женщина-праймус никак не изменилась в лице, чем вызвала у меня уважение.

– Мы все приговорили твоего брата.

Мара снова занесла свой ациам, но вдруг застыла. Ее глаза метнулись к Люциану.

К тому времени «ледяная жила», стискивающая его тело, начала светиться. Что бы он там ни делал, это на что-то влияло. И привлекало внимание.

– Люциан! – попыталась предупредить его я, но он уже задолго до этого знал, что его обнаружили. С опасной улыбкой на губах он выдержал взгляд королевы ведьм. В тот же миг раздался громкий хлопок и его оковы лопнули. Воздух наполнился его энергией. Летний шторм смешался с глубокими тенями темной ночи Мары.

Это и был его план?! В одиночку выступить против половины армии и свихнувшейся королевы ведьм?!

Мара легким движением руки остановила брахионов, готовых броситься на Люциана. Ее полные губы изогнулись в улыбке.

– Твой сын идет спасать тебя, Немидес.

Она неторопливо слезла с камней. Подол ее одежд скользил за ней с тихим шелестом. Когда Люциан вытащил свой спрятанный ациам, она замерла и по-новому взглянула на своего противника.

– Брахион? – с удивлением поняла она. – Несмотря на то, что все ваши сердца в моей власти, ты идешь против меня? Только ради того, чтобы умереть той же смертью, что и твой отец?

– Мое сердце тебе не принадлежит, – рыкнул Люциан. Он прокрутил в ладони ациам. – И кто сказал, что я один?

Как по волшебству, перед входом что-то взорвалось. Мой пуховик. В воздух взмыли перья, а из мерцающей дымки призмы вперед устремилось множество гвардейцев – под командованием брата Люциана.

Шок Мары сменился ее яростным шипением. Пятерых людей Элиаса она отшвырнула в ледяную стену. Другие гвардейцы сгорали от первых атак брахионов, защищающих их королеву.

– Все равно тебе не победить, – крикнула Мара и накинулась на Люциана.

Словно в замедленной съемке по моим венам распространялся адреналин. Слишком медленно! Я должна была что-то сделать! Мара, конечно, не была хорошим бойцом, однако она была достаточно сильна, чтобы без проблем отбить нападение Люциана. Стоило бы ему допустить всего одну ошибку…

Элиас подбросил вверх еще одну призму. Трое его гвардейцев протаранили брахионов, с которыми сражались, утаскивая их за собой в открывшийся портал, прежде чем он снова захлопнулся. Что за..?

Внезапно меня кто-то схватил и поволок за камень, покрытый корочкой льда. Это был брахион со встопорщенной седой бородой и черными глазами. Он положил свои ладони мне на лицо.

– Она не может победить, – затравленно выдавил он. А в следующий момент меня затопило опаляющим жаром. – Не все брахионы на ее стороне. Тристан их пленил и…

Договорить он не успел, потому что его оторвали от меня и втянули в жестокую схватку. Я понятия не имела, кем был мой благодетель, но сейчас в моем теле вновь появились силы. И тем не менее руки у меня до сих пор были связаны. Если бы мне только удалось добраться до ножей-ациамов, спрятанных за щитками…

К этому моменту ко второй волне сражения в драку включились охотники. Я увидела, как Райан закинул сразу двоих брахионов в один из порталов-призм Элиаса. Мне оставалось лишь догадываться, что означала эта тактика, но я подозревала с большой уверенностью, что по другую сторону портала брахионов встречал Бел – с подобающим случаю торжеством. Они разбирались с врагами по одному.

– Убить их! – услышала я голос, о котором уже почти успела забыть. Тристан. Он привел за собой в бой новую группу брахионов. Это точно были те, что держали в заложниках людей в лицее. С горящими голубым огнем глазами он сразил одного из охотников, отыскивая кого-то взглядом в общей суматохе. Когда он обнаружил Люциана и Мару, его лицо помрачнело. Он покрепче перехватил ациам и побежал. Я не могла этого допустить. Против королевы ведьм и ее испорченного сынка у Люциана не было ни малейшего шанса. Я приложила вдвое больше усилий, чтобы дотянуться до ножей, и чуть не вывихнула себе руку… ну же, еще немножко…

Тристан уже почти добежал до Люциана, когда мои пальцы в конце концов сомкнулись на металле кинжалов. Я торопилась, как могла, на бегу разрезая веревки на запястьях, и прыгнула на Тристана – за какое-то мгновение до того, как тот ударил Люциана со спины. Мы несколько раз перекувыркнулись и больно стукнулись о ледяной столб. Я тут же вскочила на ноги. Сила, которую подарил мне седобородый брахион, и мой праведный гнев пылали, призывая меня ими воспользоваться.

Тристан тоже быстро пришел в себя и бросил на меня разозленный взгляд. Очевидно, он сам не мог сообразить, как мне удалось так быстро восстановиться.

– Исчезни! – процедил он, ясно давая понять, что не воспринимал меня как достойного противника.

Я тихо фыркнула.

– Забудь. – Я бы ни за что не бросила Люциана в беде.

– Ну ладно. – Тристан скинул с себя пальто, чтобы оно не мешало ему сражаться. – Ты еще помнишь, что я когда-то пообещал тебе в «Корице»? – спросил он с горькой усмешкой. – Что однажды мы обязательно встретимся?

– Да. – Я слишком хорошо помнила нашу встречу в женском туалете и момент, на который он намекал. Его ведьминский огонь против моего сияющего ациама – уже тогда мы едва не начали драку. – Последние несколько дней я часто об этом думала, – сказала я. Особенно потому, что я спрашивала себя, могло ли все сложиться по-другому, если бы я раньше разгадала игру Тристана? Возможно, тогда Пиппо все еще был бы жив…

Тристан изменился в лице. Видимо, он верно интерпретировал мои чувства, потому что негромко произнес:

– Я никогда не хотел, чтобы парнишка погиб.

– А я никогда не хотела наблюдать, как ты становишься тем, кто идет по трупам, – честно ответила я.

Он принял мои слова, задумчиво кивнув головой. И вместе с тем незаметно перенес свой вес на правую ногу. Я крепче сжала свои новые ножи-ациамы.

– Мы не всегда получаем то, чего хотим, – пробормотал Тристан, после чего ведьмовские ободки на его серых радужках вспыхнули, и он напал на меня.

Его ациам чиркнул всего лишь в миллиметре от моих ребер. Тристан был чертовски быстр и владел впечатляющей техникой. Все в его стиле боя безошибочно носило в себе след Танатоса.

Не моргнув глазом, Тристан отбил мой ответный выпад, но благодаря своему новому оружию я теперь была проворнее, чем прежде. Поворот – и у него на груди обозначился глубокий порез. С раздраженным шипением он ударил меня в живот, отбросив тем самым на пару метров назад. Пока он осматривал свое ранение, в левой руке у него собиралась голубая искрящаяся энергия. Я старалась поскорее принять вертикальное положение, но молния выстрелила не в меня. Она ударила во что-то надо мной. Слишком поздно я заметила ледяную глыбу, которая обрушилась на меня, придавив мне ноги. Бедро пронзило острой болью. Проклятье, должно быть, острый край прорезал ногу. Вдруг надо мной навис силуэт Тристана. Мне хотелось откатиться, встать, защититься, но не получалось. Моя травмированная нога оказалась в ловушке массивного куска льда. Я могла только метнуть ножи.