Несмотря на то, что мой отец был мертв, ему удалось сделать так, чтобы во мне поднялись страх и ярость. Я больше не могла это терпеть и решила предоставить своим друзьям удовольствие отсматривать эти файлы. Короткого зрительного контакта с Лиззи было достаточно. Она тут же сообразила, что случилось.

– Эй, лапуля. Можешь мне немного помочь? Тут такое дело… и мне нужна в нем твоя помощь, – на ходу импровизировала Лиззи. Не особенно незаметно. Она забрала у меня свой ноутбук и подтолкнула по коридору на кухню.

Я с облегчением выдохнула, когда она захлопнула дверь, тем самым заглушив голос моего отца.

– Вот видишь, именно поэтому ты тут не лишняя!

– Ай, да ерунда, – отмахнулась подруга. – Я тоже больше ни секунды не вынесла бы этого сумасшедшего.

Она протопала к холодильнику, который больше напоминал шкаф на всю стену, и начала в нем рыться.

– Вот же хрень там задумал Тристан, да? – сказала она, снова высовываясь с тарелкой винограда. Я была не совсем уверена, как много ей известно, но Лиззи не была бы моей лучшей подругой, если бы не поняла это по моему виду. – Не волнуйся, Гидди ввел нас в курс дела. Потому-то Брендон, Анушка и Конрад сейчас «в патруле». Необязательно всем и каждому знать, что грядет апокалипсис.

Хорошо, что брат Лиззи по крайней мере не оставил за бортом наших друзей. Всеми этими играми в секретность я была сыта по горло.

Хотя…

– Как твоему брату вообще пришла дурацкая идея притащить сюда именно Брендона и Анушку?

Лиззи изобразила драматичный вздох. Она тоже терпеть не могла моего бывшего и русскую охотницу.

– Впоследствии я буду отрицать, что это говорила, но порой Гидди бывает пугающе мудрым. – Она открыла бутылку с водой и вылила ее содержимое на свой виноград. – Ему с самого начала было ясно, что кто-то, должно быть, переворошил мозги Люциана. Поэтому он привел столько знакомых лиц, сколько смог.

Вау, так далеко мои мысли вообще не заходили. Теперь в моем готовящемся выговоре ему за такое подкрепление просто отпала необходимость. Хотя я все еще была этому не рада.

Пока Лиззи расправлялась с виноградом, я почувствовала, как у меня в кармане штанов завибрировал телефон. Должно быть, кто-то поставил его на беззвучный режим, чтобы он меня случайно не разбудил.

С неизвестного номера мне прислали фотографию. На ней моя мама и Викториус сидели в «Корице» и болтали за кофе с тортом. Внизу значилось всего лишь одно короткое сообщение.

«ВСТРЕТЬСЯ СО МНОЙ. ТИНЬЕ ПОИНТ. НА ЗАКАТЕ. Л.»

Мне понадобилась секунда, чтобы сообразить, что это значило. Но затем меня захлестнула волна паники. Люциан угрожал моей маме.

Бросив Лиззи, я рванула обратно в холл.

– Нам нужна информация! Срочно!

Я перекинула обалдевшему Гидеону свой смартфон. Ему тоже пришлось прочитать сообщение дважды, но потом он встал с угрюмым лицом и вытащил свой собственный телефон, чтобы сделать пару звонков. Он перевезет мою маму в безопасное место, если для этого еще не слишком поздно.

– Я сейчас в документах «Леты», – проинформировал меня Джимми. – Похоже на сложный ритуал, в котором скомбинированы колдовские силы и демонические печати. Еще здесь есть записи о разных демонических испытуемых, которых таким образом полностью или частично «стерли».

– Есть возможность вернуть Люциану воспоминания? – нетерпеливо допытывалась я.

На этот раз ответил мне не Джимми.

– Нет, ее нет, – сообщила Фиона. Она пришла прямиком из подземелья Бела, толкая перед собой закованную в цепи ведьму. Силин.

Оживленная атмосфера моментально переросла в нечто ощутимо враждебное. Аарон положил ладонь на свой ациам. Райан и Тоби вскочили. Колдун встал рядом с Лиззи, которая вышла за мной из кухни со своим виноградом. Райан, напротив, занял позицию недалеко от Гидеона, на случай если его командир и друг утратит над собой контроль. Однако Гидеон отреагировал не так, как все боялись. Увидев ведьму, он запнулся лишь на одно мгновение. С его лица смылась вся теплота. Но затем он со стоическим спокойствием закончил телефонный разговор. Его непоколебимое спокойствие пугало почему-то сильнее, чем любой приступ гнева, который у него мог бы случиться.

– Зачем ты ее привела? – потребовал ответа Бел. Он не выглядел особо довольным личной инициативой Фионы.

Демоница грубо пихнула Силин.

– Скажи им!

Под беспощадным внимательным взглядом Бела ведьма начала дрожать. Все остальные из нас – включая Гидеона – ее игнорировали.

– Я была одной из семи ведьм, которые участвовали в разработке ритуала «Леты».

Бел резко выдохнул. Он был в курсе ее сотрудничества с «Омегой», даже наказал ее за это, но, по всей вероятности, ведьма оказалась впутана в это куда глубже, чем он предполагал.

– Танатос посвятил тебя в подробности того, зачем ему нужен этот ритуал? – спросил он. Его вежливый тон абсолютно не соответствовал убийственному взгляду, от которого у меня пошел мороз по коже.

Силин не отважилась поднять голову.

– Он хотел пробудить королеву и стереть муки заключения из ее памяти.

Всего за секунду Бел преодолел расстояние, отделяющее его от ведьмы, и потянул ее за волосы на затылке. Это вынудило ее посмотреть в глаза своему мастеру.

– Я единственный король, который у тебя когда-либо будет! – твердо произнес Бел.

Силин панически закивала – по крайней мере, насколько это позволяла хватка Бела. Несколько напряженных вздохов спустя она вновь была свободна, а Бел начал неторопливыми шагами ходить вокруг нее. Если бы Силин не была той, кем была, мне бы стало ее жалко.

– Ритуал можно обратить вспять? – спросил он. Ведьма сглотнула, как если бы знала, что ее ответ нам не понравится.

– Стена, которая возводится между утраченными воспоминаниями и сущностью праймуса, постоянна и подпитывается его собственной силой, чтобы праймус не воспринимал ее как чужеродный объект.

Не моргнув глазом, Бел кивнул.

– Выходит, убрать ее нельзя, не убив праймуса.

Его вывод прозвучал как приговор – для судьбы его пленницы и судьбы Люциана. Значит, Тристан был прав. Люциана не спасти.

– Но есть слабое место, – воскликнула Силин с тем же отчаянием, какое испытывала я сама. – Демоны, на которых мы проводили опыты, рано или поздно понимали, что им чего-то не хватает. С этой деталью мы так и не смогли справиться.

Бел схватил ее за руку.

– Как Танатос решил эту проблему?

– Никак, – ответила Силин. – По крайней мере не в программе «Лета». Но я подслушала, что Танатос хотел выкрасть кольцо из малакона [55].

По лицу Бела до меня дошло, что он понял, к чему вела Силин. Вот только я не смогла определить, было ли это следующей плохой новостью или проблеском надежды.

– Если верить Хроникам, кольца из малакона были уничтожены Верховным Советом еще в пятом столетии, – вмешался в допрос Джимми. За свой тон всезнайки он заработал раздраженный взгляд от Бела.

– А еще Хроники говорят, что Мара мертва, правильно?

Это заставило Джимми замолчать – и задуматься, и надуться.

Бел пристально посмотрел мне в глаза.

– Два кольца из малакона – это старинные артефакты, функционирующие как фильтры. Носитель одного кольца решает, что будет слышать и как будет думать носитель второго.

У меня в голове пронеслись картинки из сна. Люциан, маковое поле, его кольцо. Вот почему он не хотел мне верить, да что уж там, даже задумываться над тем, что я ему рассказала.

– А эти кольца, случайно, не из серебра и с красно-коричневым камнем? – уточнила я.

Бел подозрительно прищурился.

«Приснился хороший сон?» – полюбопытствовал он у меня в мыслях. Я пожала плечами.

«Ну, я бы не стала называть это так».

– О’кей, так как Люциан носит одно из этих колец из малакона, – громко сказала я, – теперь мы знаем, что делать.

Гидеон, вздохнув, взглянул на меня:

– Ты собралась согласиться на встречу, взять его в плен, избавиться от кольца и потом рассказать ему правду?