У себя на подушке я нашла кое-что, чего там быть не должно было: маленький конвертик. На мгновение зародилась надежда, что он от Люциана, но затем я узнала почерк.

Не знаю почему, но эти обыкновенные строчки сломали последнюю преграду. Сначала у меня по щекам потекли одинокие слезинки, а потом им уже не было конца. Я ревела, всхлипывала и кричала. Мы думали, что разберемся со всеми проблемами вместе. Но, возможно, этого просто не должно было быть? Возможно, мне надо было пожертвовать этим «вместе», чтобы спасти его? Я оплакивала все прекрасные минуты, которые провела с Люцианом. Его улыбку, когда все казалось безнадежным. Его решимость уберечь меня от всех врагов. Его нежность, которая позволяла мне чувствовать себя драгоценной. Я плакала о нас и о будущем, которое у нас хотели отобрать. Если быть откровенной с самой собой, я знала, что этот момент однажды наступит. Момент, когда закончится счастье. Так всегда бывало. Я просто надеялась, что у меня будет чуть больше времени.

После этого пришла злость. На моего отца, на «Омегу», на праймусов, на Плеяду, на всех, кто думал, что давал мне ценные советы и был прав.

Я выла, пока не обессилела.

Тогда я приняла решение и уснула.

Меня разбудил стук в дверь моей комнаты. Я с досадой огляделась вокруг. У меня не осталось сил даже на то, чтобы создать более красивое место. Ну и пусть.

Я возвела стены вокруг своих чувств, выше и крепче, чем когда-либо прежде. Нет, я заперла там саму себя. По-другому мне не выдержать того, что должно было сейчас произойти.

Открыв дверь, я сразу же увидела глаза праймуса, которого любила сильнее всех. Но ничего не почувствовала.

– Прости меня, Ари. – Люциан выглядел измученным, но тем не менее его окружала сила, которая притягивала меня как магнит. Что-то во мне билось и кричало, чтобы вырваться на свободу. Я не обратила на это внимания.

– Всё нормально, – сказала я и мило улыбнулась. Так же, как делала всегда, когда все было в порядке.

– Можно войти?

«Нет!»

– Конечно.

Когда Люциан прошел мимо, я ощутила его тепло, его аромат летней грозы. Он принадлежал мне…

В панике я откинула в сторону эту мысль и вместо этого представила себе, как он лежал в катакомбах Танатоса, крича от боли. Как собственная сгорающая сущность выедала его изнутри… Это стало моим стимулом. Это было моим якорем.

Люциан облокотился на мой письменный стол. Раньше он без промедления занял бы кровать – и меня.

Раньше.

Ари! Соберись!

– Не знаю, что на меня нашло, малышка. Я не должен был так на тебя набрасываться. Я… – он устало потер лицо и провел руками по волосам. – Это тяжелее, чем казалось. Не иметь права прикасаться к тебе… У меня такое чувство, будто я тебя теряю.

Запертая внутри меня Ари разразилась слезами. Почему он был таким идеальным? Почему он выбирал именно те слова, которые разбивали мне сердце?

– Ты не теряешь меня, Люциан. Возможно…

Мой тон заставил его поднять глаза. Он не двигался, и тем не менее из того, что отражалось в его глазах, можно было составить целую книгу.

Подозрение, осознание, гнев, понимание, любовь, отчаяние, смирение, боль, решительность…

А потом все вдруг пропало и сменилось сосредоточенной маской.

– Возможно… что? – спросил он.

Доводи все до конца.

– Возможно… нам просто нужно немного побыть на расстоянии.

С его губ сорвался сухой смех. В нем было столько порицания, что я отшатнулась.

– Что тебе сказал мой отец, Ари?

К такому я была готова. Но все равно не могла при этом смотреть ему в глаза.

– Что он переживает за тебя, – я сгладила ответ до самого безобидного уровня.

Опять смех. Люциан оттолкнулся от стола и расставил руки в стороны.

– А еще он сказал тебе, что сожжет мое сердце, если мы не расстанемся?

Опешив, я уставилась на него.

– Ты знаешь, что оно у него?

– Конечно же знаю, Ари. А ты думала, что он не пытался меня им шантажировать?!

– Как ты можешь быть таким спокойным, если знаешь об этом?! – пораженно воскликнула я.

– У него оно или у Верховного Совета, без разницы.

– Ты настолько не дорожишь своей жизнью?!

– Жизнью стоит дорожить, только если ты ее проживаешь.

Вау.

Он был прав.

И не прав.

Смелость и легкомыслие так близко друг от друга.

Достойно ли это риска?

Может быть…

Но одно я знала точно.

– Ты не можешь требовать, чтобы я стояла и смотрела, как ты умираешь… Не тогда, когда я могу этому помешать.

– Ари…

– Мне просто нужно время.

Он пошел ко мне, но промежуток между нами не уменьшался. Еще один шаг, но моя комната становилась все больше и больше. Подсознание реагировало само по себе.

– Что это значит? – спросил он, жестом обводя мой своенравный и не очень изысканный разум. – Что ты меня бросаешь? Что дело не во мне, а в тебе? Что мы можем остаться друзьями? – Его всегда такие мягкие губы сжались в тонкую линию. – Не важно, сколько еще отговорок ты заготовила, я знаю правду. Так просто я от тебя не откажусь, Ари.

От его слов, бьющих точно в цель, мои стены затряслись. Это было чрезвычайно опасно, если учитывать все, что за ними заперто. Сделав глубокий вдох, я постаралась сконцентрироваться.

– Тебе не нужно от меня отказываться, – тихо произнесла я. – Так же, как и я не хочу отказываться от тебя. Просто дай мне пару дней, чтобы убедиться, что ты не сгоришь дотла из-за меня.

У Люциана заходили желваки, пока он смотрел на меня.

– Пожалуйста, – добавила я в отчаянии, зная, что долго не продержусь.

Люциан отвернулся и направился к двери. В этот раз мой разум ему не препятствовал. Положив ладонь на дверную ручку, он помедлил.

– Разговор не окончен, – проговорил он.

Мое сердце болезненно съежилось.

– Просто дай мне немножко пространства, хорошо?

– Еще большее расстояние между нами – это определенно не то, что тебе сейчас нужно.

– Ты не можешь знать…

Он развернулся ко мне и взглянул с вымученной улыбкой:

– Могу. Потому что со мной происходит то же самое.

На улице шел дождь. Это был не ливень или гроза, а один из тех спокойных дождей, которые, не привлекая особого внимания, пропитывали влагой всё и вся. Завернувшись в одеяло, я сидела на подоконнике в своей комнате и глядела в ночь. Свежий воздух помогал мне не спать. Было слишком страшно снова встретить во сне Люциана. Потому что я не знала, что делать. Потому что не хотела его потерять.

Существовать так было невозможно. Что-то должно было измениться, или я погибну. Потому я сложила весь свой эмоциональный хаос в один ящик, запихнула его в свой внутренний сейф и выстроила вокруг него крепость. Мне нужны были чистый рассудок и план. Но у меня никак не получалось придумать, что могло бы заставить Лигу изменить их тысячелетние законы ради нас с Люцианом.

Я отвлеченно наблюдала, как Шкипер и другой охотник проверяют местность. Гвардейцев нигде не было видно. Я выпустила свою силу и теперь смогла безошибочно ощутить сверхъестественную энергию: два праймуса в парке и два – по другую сторону жилого здания. А еще один, который очень подозрительно пах солнечными лучами на переливающейся реке, прятался где-то внизу у входа в дом. Элиас не преувеличивал, когда говорил, что очень серьезно относился к своей работе.