На горе «Покинутой старухи» [1820] Мне приснилась давняя быль: Плачет брошенная в горах старуха, И только месяц ей друг. Другу Посети меня В одиночестве моем! Павлонии лист упал… Поэт Рика скорбит о своей жене Одеяло для одного. И ледяная, черная Зимняя ночь… О, печаль! В день очищения от грехов Дунул свежий ветерок, С плеском выскочила рыба… * * * Зимние дни в одиночестве. Снова спиной прислонюсь К столбу посредине хижины. Отец тоскует о своем ребенке Всё падают и шипят. Вот-вот огонь в глубине золы Погаснет от этих слез. * * * Срезан для крыши камыш. На позабытые стебли Сыплется мелкий снежок. Ранней весною Вдруг вижу, — от самых плеч Моего бумажного платья Паутинки, зыблясь, растут. * * * Весна уходит. Плачут птицы. Глаза у рыб Полны слезами. * * * Вот он — мой знак путеводный! Посреди высоких трав луговых Человек с охапкою сена. * * * Сад и гора вдали Дрогнули, движутся, входят В летний раскрытый дом. Крестьянская страда Полоть… Жать… Только и радости летом — Кукушки крик. * * * Погонщик! Веди коня Вон туда, через поле! Там кукушка поет. Возле «Камня смерти» Кругом трава покраснела. Даже роса в огне. Ветер на старой заставе Сиракава [1823] Западный ветер? Восточный? Нет, раньше послушаю, как шумит Ветер над рисовым полем. По пути на север слушаю песни крестьян Вот исток, вот начало Всего поэтического искусства! Песня посадки риса. * * * Майские дожди Водопад похоронили — Залили водой. * * * Островки… Островки… На сотни осколков дробится Море летнего дня. На старом поле битвы Летние травы Там, где исчезли герои, Как сновиденье. * * * Какое блаженство! Прохладное поле зеленого риса… Воды журчанье… * * * Тишина кругом. Проникает в сердце скал Легкий звон цикад. * * * Там, где родится поток, [1824]Низко склонилась ива: Ищет ледник в земле. * * * «Ворота прилива». Омывает цаплю по самую грудь Прохладное море. * * * Пестик из дерева. Был ли он сливой когда-то? Был ли камелией? * * * Бушует морской простор! Далеко, до острова Садо, В гостинице Со мной под одною кровлей Две девушки… Ветки хаги в цвету И одинокий месяц. * * * Как пахнет зреющий рис! Я шел через поле, и вдруг — Перед могильным холмом рано умершего поэта Иссё [1827] Содрогнись, о холм! Осенний ветер в поле — Мой одинокий стон. * * * Красное-красное солнце В пустынной дали… Но леденит Безжалостный ветер осенний. * * * Сыплются ягоды с веток… Шумно вспорхнула стая скворцов. Утренний ветер. вернуться С горы «Покинутой старухи»(Обасутэ) в ночь полнолуния открывается красиво освещенный ландшафт. Название ее связано с легендой. В древности один человек, поверив лживым наговорам жены, отнес свою старую тетку, заменившую ему родную мать, на пустынную гору и покинул ее там. Но, увидев, как взошел над горою чистый лик луны, раскаялся в содеянном и поспешил принести старуху обратно домой. вернуться Омовение в реке— Древний обряд очищения от скверны путем омовения совершался в шестом месяце по лунному календарю, то есть в разгар лета. вернуться Ядом дышит скала— В префектуре Тотиги есть скала, возле которой из земли выходит ядовитый газ, убивая птиц и насекомых. Согласно легенде, в эту скалу обратилась убитая лисица. Поблизости поставлен камень с высеченным на нем стихотворением; традиция приписывает его Басё: «Облака одни // Могут пролететь в небесной вышине // Над тобой, скала». вернуться Там, где родится поток… — В Японии лед на лето сохраняют в земле; Басё ищет такой ледник у истоков ручья, но внезапно обнаруживает, что ива начала поиски раньше него. вернуться До острова Садо стелется Млечный Путь— Остров Садо находится в Японском море. Поэту кажется, что Млечный Путь протянулся к острову, словно мост. вернуться Арисо— старинное название залива в провинции Кага, ныне залив Тояма в одноименной префектуре. Название Аримо встречается в древней японской поэзии и потому богато поэтическими ассоциациями. вернуться Иссё(1653–1688) — поэт и чаеторговец, жил в городе Канадзава. |
