Авторов больших поэтических форм также не миновала эта участь. Так, к именам Калидасы и Тулсидаса «прилипло» по двадцать — тридцать произведений. Правда, индийские теоретики литературы в своих трактатах разбирают лишь шесть произведений Калидасы (см. примечания), которые и современные исследователи признают ему несомненно принадлежащими. Но значит это лишь то, что все шесть произведений объединены определенным подобием идей, настроений и художественных достоинств. Личность Калидасы как автора складывается из совокупности этих общих черт приписываемых ему произведений. Предположения о времени его жизни колеблются от I в. до н. э. (что маловероятно) до VI в. н. э. (наиболее вероятная дата — IV–V вв. н. э.). Поэтому трудно исследовать творчество Калидасы в согласии с принципами историзма. Мы можем лишь рассматривать избранный круг текстов на фоне индийской культуры нескольких столетий, к тому же без точной географической привязки. Например, тщетно было бы задавать вопрос: «Что хотел сказать Калидаса своей поэмой «Рождение Кумары»?» Мы не можем знать, что́ эта поэма значила для самого поэта и для тех, кому она непосредственно предназначалась. Мы можем лишь догадываться об этом, исходя из наших общих представлений об индийской культуре. Подчеркнем: речь идет не о случайностях литературной истории, а именно о коренных свойствах мировоззрения. В индийском литературном сознании имя автора было связано не столько с конкретным лицом, написавшим те или иные произведения, сколько с идеальным, вневременным типом творческой личности, наделенным теми или иными особенностями миропредставления и художественного почерка. Именно поэтому с такой легкостью более или менее похожее друг на друга произведения собирались вокруг одного имени-символа. Несомненно, что такое отношение к личности литературного автора было обусловлено общими индийскими представлениями о мире, времени и человеческой личности. Ведь, по этим представлениям, конкретный человек в своей телесной оболочке, живший или живущий в данном отрезке времени, — не уникальное явление, но лишь одно из неисчислимых проявлений некой сути в бесконечном круговращении времен. Характерно, что индо-мусульманская литература и в этом отношении, как правило, представляет собой исключение. Для мусульман, как и для христиан, личность — нечто единственное в своем роде, единожды существующее. И об индо-мусульманских авторах мы имеем вполне достоверную информацию уже с весьма отдаленных веков, как, например, об Амире Хусро Дехлеви. С. Серебряный Поэзия на санскрите и пракритах Калидаса [23] Рождение Кумары [24] Перевод В. Микушевича Глава I. Рождение Умы 1Там в полунощной стране над мирами [25] Праведный царь, властелин богоравный, От океана и до океана, Дали познав, устрашает пространство. 2Был он тельцом при доильщице Ме́ру По наставлению мудрого При́тху, [26]Горы вокруг удостоив удоя: И самоцветов, и трав светоносных. 3На драгоценности царь не скупится, Даже в снегах несказанно прекрасен, Ибо воистину неразличимы Лунные пятна в сиянии лунном. 4Вечные радуги там на вершинах: Огненный хмель самородных сокровищ, Словно закат преждевременно вспыхнул И на свиданье ночное торопит. 5Тучами праведный царь опоясан, Так что, в тревоге покинув отроги, Плетью дождя на вершины гонимы, Сиддхи [27]находят за тучами солнце. 6Смытая таяньем горного снега, Кровь не видна, даже если терзают Львиные когти слона-исполина, [28]Только на тропах виднеется жемчуг. 7В крапинках, словно слоновая кожа, Белая в буковках красных берёста: Это посланья любовные пишут Сестры пленительные видьядха́ров [29]. 8Если поглубже вздохнется пещерам, Полый тростник наполняется ветром, Звуком, созвучием, духом и ладом Вторя заранее певчим кинна́рам. 9Гостеприимные древние кедры Благоухают смолою целебной, Сто́ит слонам о стволы потереться, В горных лесах избавляясь от зуда. 10Вместо светила влюбленным дарован, Там не нуждается в масле светильник: Даже в пещерах светло до рассвета От излучения трав светоносных. 11Там, где колючие льдинки под снегом, Ног не боясь ненароком поранить, Царственно шествует, пышная телом, Высокогрудая дочь ашваму́кхов [30]. 12Милостив царь к темноте бесприютной, [31] Что затаилась в пещере укромной; Тот, кто возвышен судьбою всевластной, Благоволит к нищете беззащитной. 13Явно царя своего почитая, Яки торжественно машут хвостами, Белыми в мерном замедленном взмахе, Словно из лунных лучей опахало [32]. 14Облако, словно блуждающий полог, Оберегает от света пещеру, Чтобы, влюбленная, перед любимым Не застыдилась нагая киннара [33]. 15Ветер, насыщенный влагою Ганги, Ветер, в горах сотрясающий кедры, Ветер, ласкающий горных павлинов, Сладок охотникам неутомимым. 16Там, возлелеянный горною высью, Лишь для Семи Мудрецов [34]расцветая, Солнцем разбужен, сияющим снизу, Днем раскрывается в озере лотос. 17Всех заповеданных благ обладатель, Царь-вседержитель, премудрый радетель, Брахмой [35]самим удостоенный царства, Он разделяет с богами главенство. 18Взял добродетельный царь-духовидец Духом рожденную отчую дочерь, [36]Чтимую мудрыми мудрую Ме́ну [37], Ради потомства достойного в жены. 19Дни проходили в блаженстве взаимном, И расцветала беспечная юность, Очаровав красоту красотою; Срок наступил, и царица зачала. Друг Океана родился, крылатый, Наперекор Ненавистнику Ври́тры [40]Крылья свои сохранивший поныне. 21Оскорблена небрежением отчим, [41] Прежнее тело свое уничтожив, Грозного Бха́вы былая супруга Вновь родилась от прекрасной царицы. 22Благословенная Благословенным, Благочестивая Благочестивой Порождена, как народное благо Порождено благомыслием царским. 23Дочь родилась, небеса прояснились; Веяли ветры, не ведая пыли; Пение раковин, ливень цветочный, [42]Благо подвижным, недвижному [43]благо! 24Новорожденная так засияла, Что засияла сама роженица, Как, молодым пробужденные громом, Недра сияют, сапфиры даруя. [44] 25День ото дня красота возрастала, Как, народившись, луна возрастает, И неуклонно и неутомимо Очарования преисполняясь. 26«Па́рвати» [45],— названа дивная дева, Милая родичам высокородным. «У ма!» [46]— подвижнице мать говорила; «Ума» [47],— прекрасную днесь величают. 27Царь богоравный, потомством богатый [48], С дочери глаз не сводил, ненасытный. Много цветов у весны плодовитой, Пчелам желанней цветущее манго. 28Как благодетельным светом светильник, Как благодатною влагою небо, Как безупречною речью ученый, Дочерью царь богоравный прославлен. 29В куклы царевна играла и в мячик Или в песок возле Ганги приветной, Там забавлялась не хуже подружек, Детской игрой наслаждаясь как будто. [49] 30Осенью Ганга гусей привлекает, Свет в темноте возвращается к травам; К ней, просвещенной прозреньем врожденным, Опыт былого не мог не вернуться. 31Было в своем обаянье природном Хмеля хмельнее без всякого хмеля, Стрел обольстительных неотразимей В юности сладостной нежное тело. 32Словно картина художеством дивным, Словно лучами небесными лотос, Тело в своем ослепительном блеске Явлено юностью непревзойденной. 33Землю пленив лепестками-ногтями, Алой пыльцою как будто сверкая, Истые лотосы даже в движенье, Эти стопы превзошли неподвижных. [50] 34Шествует, стан величаво склоняя, Лебедью лебедь, играя мирами; Вторит зато сладкогласная лебедь Звону браслетов ее драгоценных. [51] 35Бедра такими округлыми вышли, Столь соразмерными, что, несомненно, Щедрый на прелести Бра́хма-искусник Не без труда создавал остальное. 36Пальма стройна, только слишком прохладна; Хобот хорош, только хобот шершавый; Славится хобот, и славится пальма, Бедра прекрасные все же прекрасней. 37Пояс такие облек совершенства, Что не побрезговал Ги́риша славный Их благосклонно принять на колени: Женам другим недоступная милость. 38Укоренившись в ложбинке глубокой, На животе волоски заблистали, Словно сапфир, наделенный сияньем, В поясе делится с ними лучами. 39Ниже груди над ложбинкой глубокой Три ненаглядные складки виднелись, Словно построила ранняя юность Лестницу для быстроногого Ка́мы. [52] 40Каждая темным соском украшаясь, Белые груди томили друг друга, И между ними, наверное, вряд ли Стебель тончайший протиснуться мог бы. 41Я полагаю, нежнее шири́ши [53] Руки прекрасной, когда, побежденный, Ими однажды обвил Камаде́ва [54]Выю могучую грозного Ха́ры. 42Пальцы прекраснее листьев ашоки [55]; Необозримое небо ночное, Где молодой воцаряется месяц, Блеском ногтей затмевали ладони. [56] 43Шея над персями, сродница персей, Окружена ожерельем жемчужным, И, разукрашенная жемчугами, Жемчуг своей красотой украшала. 44Прелестью лунной не радует лотос, Лотоса ночью луна не заменит; Прихотью Л а́кшми в блистательном лике Одновременно и то и другое. [57] 45Белый цветок среди листьев багряных, Нет! Жемчуга в сочетанье с кораллом, Нет! Это цвет бесподобной улыбки, Белый сполох на губах огнецветных. 46Амритой [58]голос насыщен, казалось; Если Божественная говорила, Кокила [59]голос теряла, как будто Уподобляясь расстроенной лютне. 47Как на ветру голубые лилеи, Длинные влажные эти зеницы Ей мимоходом дарованы ланью, Ею, вернее, дарованы ланям. 48Дивным рисунком бровей своенравных, Столь прихотливым игривым изгибом Налюбоваться не мог Бестелесный [60]: Луком своим перестал он гордиться. 49Если бы стыд бессловесные знали, В горном краю, в полунощной державе, Восхищены волосами царевны, Яки гордились бы меньше хвостами. 50Словом, Создатель над ней потрудился: Не пожалел он красот всевозможных, Все совершенства собрал воедино И сочетанием залюбовался. 51На́рада-странник увидел царевну, И предсказать не преминул провидец: Мужа делить ей ни с кем не придется, Хара [61]навек сочетается с нею. 52И достославный, премудрый родитель Выдать юницу не смел за другого: Пусть ослепительных светочей много, Жертвой почтить нам Огонь подобает. 53Свататься Богу богов [62]не угодно, Значит, невесту навязывать стыдно; Прежде всего докучать неразумно, Кроме того, торопиться не нужно. 54Да́кшей [63]обижена в прошлом рожденье, Бросила тело свое чаровница; С этого дня, как великий подвижник, Брезговал браком Владыка Вселенной. [64] 55Там, где омытые Гангою кедры, Там, где олени, где мускусом пахнет, Там, где киннары поют неумолчно, Бог, как отшельник, на снежной вершине. [65] 56Уши украсив цветами намеру [66], Берестяные раскрасив одежды, Благоуханием смол наслаждаясь, Ганы [67]сидели вокруг на уступах. 57Мерзлый сугроб разрывая копытом, Голосом гордый, ревел там Горбатый, Вынести львиного рева не в силах, В ужасе горных быков ужасая. 58Там сочетатель восьми проявлений [68] Пламень разжег, проявленье свое же; Тот, на кого уповает подвижник, Ради неведомой цели постился. 59Царь [69]привечал всемогущего гостя, Чтимого всеми богами почтил он; В сопровожденье подружек царевна [70]Гостю прислуживала благонравно. 60И несмотря на такую помеху, Гириша [71]сам согласился на это: Разве не выше любого соблазна Истинный невозмутимый подвижник? 61Царевна трудилась, алтарь очищала прилежно, Цветы приносила, священные травы и воду; [72]Не зная покоя, покорная, богу служила, Сиянием лунным волос его втайне питаясь. вернуться Калидаса— Современные филологи считают Калидасу автором трех пьес: «Вновь узнанная Шакунтала», «Мужеством добытая Урваши», «Малявика и Агнимитра», и трех поэм: «Род Рагху», «Рождение Кумары», «Облако-вестник». К юношескому периоду творчества Калидасы с некоторыми сомнениями относят также поэму «Времена года». Произведения поэта переводились на многие языки мира. На русском языке наибольшую популярность получили переводы трех драм, сделанные К. Бальмонтом, и перевод «Облака-вестника», принадлежащий перу П. Риттера (см.: Калидаса. Избранное. М., 1956). П. Риттер перевел «Облако-вестник» также на украинский язык («Хмара-вiстун». Харьков, 1928). Драмы Калидасы и поэму «Облако-вестник» вновь перевел на русский язык С. Липкин (см.: Калидаса. Избранное. Драмы и поэмы. М., 1974). В этой же книге в переводах С. Липкина опубликованы фрагменты из поэм «Род Рагху» (гл. I, II, III) и «Рождение Кумары» (гл. VIII, IX, X). вернуться «Рождение Кумары»(«Кумара-самбхава») — Одно из высших достижений в творчестве Калидасы и во всей классической санскритской поэзии. Среди прочих произведений поэта «Рождение Кумары» наиболее часто цитируется в старинных индийских трактатах по поэтике как образец поэтического мастерства (чаще всего цитаты брались из гл. I, III и V). Авторам трактатов была известна поэма лишь в восемь глав, завершающаяся браком Шивы и Парвати. Однако в некоторых рукописях поэма «Рождение Кумары» состоит из семнадцати глав и заканчивается действительным появлением на свет Кумары, бога войны. Есть веские основания полагать, что какой-то другой поэт дописал главы с IX по XVII, желая привести содержание поэмы в соответствие с ее заглавием (подобные случаи «дописывания» известны в истории индийской литературы). Впрочем, санскритское заглавие «Кумара-самбхава» можно перевести не только как «Рождение Кумары», но и как «Зарождение Кумары» или даже — «Любовь, приведшая к рождению Кумары». Главы I, II, III и V этой поэмы впервые переведены на русский язык В. Микушевичем для настоящего издания. В основу перевода положен критический текст поэмы, опубликованный Литературной Академией Республики Индии (Нью-Дели, 1962). Использованы также старинные индийские комментарии, прежде всего — наиболее авторитетный комментарий Маллинатхи (предположительно — XIV в.). вернуться В переводе передано преобладание гласного «а» в строках оригинала, подчеркивающее величие Хималаи (Гималаев) (см. «Воспоминания» Р. Тагора: Собр. соч., т. 12. М., 1965, с. 84). вернуться Мифический царь Притхуоднажды решил добыть из земли различные блага для своих подданных. Земля, приняв облик коровы, убежала от царя, но потом согласилась быть выдоенной, если найдется достойный теленок. Притху дал земле в качестве теленка первочеловека Ману и выдоил из нее молоко, которое затем было превращено в различные ценности. По примеру Притху землю-корову доили потом многие другие мифические персонажи. Сравнение в санскритской поэзии требует полной симметрии сравниваемых элементов. Здесь сравнение имеет такую структуру: доитель = Притху = Меру; теленок = Ману = Хималая; получатели благ = другие люди = другие горы. Таким образом подчеркнуто главенствующее положение Хималаи среди гор: он уступает лишь горе Меру, центру Вселенной. вернуться Сиддхи— полубожественные существа в индийской мифологии (не путать с «сиддхами», легендарными буддистскими святыми-подвижниками, которым приписывается авторство «чарья-гити»). вернуться По индийским поверьям, в головах слонов образуются жемчужины, и львы рассыпают их, раздирая слонам когтями головы. вернуться Видьядхары— антропоморфные существа, которые, согласно индийским мифологическим представлениям, живут в Гималаях. вернуться Ашвамукхи(букв.: «лошадиноликие») — мифические существа, обычно отождествляемые с киннарами (см.) вернуться Темнота сравнивается с совой, укрывающейся в пещере от света. вернуться Белые опахала— атрибут царской власти в Индии. вернуться Киннары— мифические существа, полулошади, полулюди; славятся пением. вернуться Семь Мудрецов— индийское название созвездия Большой Медведицы. Поскольку это созвездие выше траектории солнца, лотосы, не собранные Семью Мудрецами с вершин гор, освещаются солнцем снизу. вернуться Брахма— один из главных богов индусского пантеона; в триаде Брахма — Вишну — Шива ему отведена роль творца мира. вернуться Духом рожденную отчую дочерь… — Мена считается рожденной «из духа» дочерью «отцов» (богов-прародителей человечества). От них она унаследовала мудрость и мистические силы, передавшиеся потом ее дочери Уме. вернуться Нагини— ж. р. от «нага». Наги(ед. ч. нага) — полубожественные существа со змеиными туловищами и человеческими лицами. вернуться Речь идет о первом сыне Мены и Хималаи по имени Майнака (так действительно называется одна из вершин в Гималаях). Его женой стала одна из нагини(см. «Словарь»). вернуться Ненавистник Вритры— бог Индра, некогда убивший демона Вритру. В древности все горы имели крылья и свободно летали, мешая богам и отшельникам. По их просьбе Индра отсек горам крылья и расставил их по местам. Но Майнака укрылся у своего друга Океана, в пределах которого Индра был бессилен, и остался крылатым. вернуться Прежняя жена Шивы, Сати, оскорбленная небрежением отца к ее супругу, сожгла себя на костре (по другой версии, умертвила себя йогой). Ума была новым воплощением Сати. вернуться Пение раковин, ливень цветочный… — Обычные проявления радости богов, в данном случае предвидевших уничтожение демона Тараки сыном Умы. вернуться Подвижные— боги, люди, животные и т. д. Недвижные— деревья и прочие растения, камни и т. д. вернуться По индийским поверьям, мифическая гора Видура от звуков грома раскалывается и являет блеск скрытых в ней сапфиров. вернуться «Парвати»— значит: «Горная», «Дочь гор». вернуться «У ма!»— «О, не (делай этого)!» — якобы сказала ей мать, когда Парвати решила предаться аскезе (см. ниже, гл. V, строфы 3–4). Это «народная этимология» имени Ума. вернуться Ума— дочь царя гор Хималайя, супруга Шивы. вернуться Потомством богатый… — Кроме Майнаки и Умы, детьми Хималаи считаются реки. Структура сравнения здесь такова: Хималая = весна; его глаза = пчелы (глаза весны); Парвати = цветы манго; другие дети = другие цветы. вернуться Детской игрой наслаждаясь как будто. — На самом деле Парвати была с младенчества умудрена опытом прошлых рождений (см. след. строфу). вернуться Структура сравнения: ступни Умы = лотосы; их сияние = пыльца лотосов. Но ступни Умы превосходят лотосы тем, что движутся. вернуться В ор. речь идет о птице под названием «царский гусь» — символе величественности. Парвати заимствовала у этой птицы свою походку, а та как бы в обмен переняла в своем клекоте звон браслетов на ногах Парвати. вернуться 38—39. Речь идет о канонических атрибутах женской красоты. См. также III, 54. вернуться Шириша— род акации; одна из стрел бога любви Камадевы — цветок шириши. вернуться Ашока(букв.: «беспечальное») — дерево с красноватыми листьями и красными цветами. Согласно поверью, дерево ашока цветет только после того, как его ударит ногой красивая женщина. вернуться Цвет ладоней Парвати напоминал цвет вечернего неба после заката. Но вместо одного месяца на этом «небе» было десять «месяцев»-ногтей. вернуться Лицо Парвати обладало достоинствами и лотоса (аромат, живость и т. д.) и луны (неувядаемая свежесть, нежное свечение и т. д.), превосходя, таким образом, прелесть обоих. вернуться Амрита— напиток бессмертия, добытый богами во время пахтанья мирового океана. Считается, что луна наполнена амритой. вернуться Кокиль, кокила— индийская кукушка, ее нежный голос ассоциируется с любовным томлением. вернуться Бестелесный (Ананга ). — одно из имен бога любви Камадевы. вернуться Дакша— божественный мудрец, отец первой жены Шивы, Сати. вернуться См. прим. к I, 21. Владыка Вселенной— Шива. вернуться Считается, что у оленей в пупках содержится мускус. Шива предавался аскезе, не обращая внимания на окружавшие запахи и звуки. вернуться Намеру— порода дерева, растущая в Гималаях. вернуться …сочетатель восьми проявлений… — Шива проявляется в восьми «формах»: в виде пяти «элементов» (земля, вода, огонь, воздух, эфир), а также в виде солнца, луны и жреца (см. пролог «Шакунталы»). вернуться Гириша(«Владыка гор») — одно из имен Шивы. вернуться Цветы приносила, священные травы и воду… — То есть все необходимое для совершения ритуальных обрядов. |
