* * * Отсветы зимней луны в окне. Голос ветра в чужой стороне. Безмолвствую в одиночестве Пред одинокой свечою. Тревожат мысли о пустяках. Нет, не уснуть сегодня. Чансиджо неизвестных авторов Первые шесть стихотворений в переводе Анны Ахматовой, следующие четыре — Н. Мальцевой, остальные — С. Бычкова * * * Кузнечик, о кузнечик! Ты милый мой кузнечик! Скажи, зачем, кузнечик, Когда луна заходит И ночь уже бледнеет, Свою заводишь песню Протяжным голоском, Как будто горько плачешь И брошенную будишь. Хотя ты мал и жалок, Но в этой спальне женской, Где сплю я одиноко, Один ты только знаешь, Что в сердце у меня. * * * Как за косу таскал монашку бонза! [1324]Да и она его за чуб драла. И оба оглушительно орали: «Я прав!» — «Нет, я права!» — «Не ты!» — «Не ты!» Толпа слепых меж тем на них глазела, Шел спор о них среди глухонемых. * * * Туго я любовь перевязал И взвалил ее себе на плечи. А теперь бреду я чуть живой Через кручи горные Тхэсана [1325]. А друзья, не зная, что за груз Я несу, кричат: «Бросай скорее!» Нет, пускай измучусь я совсем, Пусть умру под тяжестью недоброй,— Я ее не брошу никогда. * * * Средь тварей всех и на земле и в небе, Что страх внушает, что вселяет ужас? Тигр белолобый, волк или гиена, Удав, гадюка, скорпион, стоножка, Лесная нежить, упыри и злыдни, Мондаль [1326]и челядь властелина Ада, Посланцы всех владык из Царства мертвых… Ты, эту нечисть всю перевидавший, Когда с любимой тщетно ищешь встречи, В груди твоей пылает пламень жгучий, И ты горишь уж не живой, а мертвый, И вот ты с нею встретился, и что же? Дрожишь, объят неодолимым страхом, И руки, ноги у тебя чужие, И перед ней не можешь слова молвить… Воистину, она всего страшнее. * * * Как женщины между собой не схожи! Напоминает сокола одна; Другая ласточкой сидит на кровле; Одна — журавль среди цветов и трав; Другая — утка на волне лазурной; Одна — орлица, что с небес летит; Другая как сова на пне трухлявом. И все ж у каждой есть любимый свой, И каждая прекрасна для кого-то. * * * Я всех извел бы петухов и псов,— Вредней их нет среди живущих тварей. Вдруг ночью под окном крикун-петух Неистово захлопает крылами И, гордо шею вытянув свою, Закукарекает и, подымая Уснувшую в объятиях моих, Меня с моей любовью разлучает. А пес у бедной хижины моей Залает вдруг и ну кусать подругу, В полночный час идущую ко мне, Свирепый пес ее обратно гонит. Пусть только подойдут к моим дверям Торговец птицею или собачник, Я крепко вас свяжу, петух и пес, Чтоб им отдать, отдать без сожаленья! * * * «Смотри скажу, смотри скажу! Теперь скрывать не стану. Сказала, за водой идешь — И обманула мужа. Сняла ведерко с головы, К колодцу прислонила, Потом подушечку свою Приладила к ведерку, К соседу-богачу пошла, С ним обменялась взглядом И, взявши за руку его, О чем-то с ним шепталась, И вы пошли за коноплю, Что было там — смекаю: Потоньше стебли полегли, А толстые остались, Качаясь, как под ветерком… Все мужу расскажу я». «Из молодых, да ранний ты! И, видно, врать приучен. А я — крестьянская жена, Весь день трудилась в поле». * * * Все, что было в юную пору, Помню ясно, как день вчерашний. Прыгал, бегал, ставил подножки, В мяч играл, по горам бродил, Состязался в борьбе и шашках, Запускал бумажных змеев, Шатался по теремам зеленым, Дрался и пил. Хорошо, коли глупости сходят с рук, Далеко ль до беды в передрягах таких? * * * «Когда за рекою на Лунной скале Ночью сова закричит, Это примета верная: Скоро умрет наложница — Дура, змея ехидная, Молодая, да ранняя». «Что это вы, госпожа, Несусветное говорите? Я-то знаю, тогда умрет Первая жена — старая хрычовка, Поделом! Не следит за хозяином, Лишь завидует юной наложнице». * * * И сегодня стемнеет, А стемнеет — к утру рассветет, А рассветет — любимый уйдет, А уйдет — и не воротится, А не воротится — загорюю, А загорюю, — поди, захвораю, А захвораю — уж, видно, не встану. А если загодя знаешь, что так и будет. Не лучше ли спать пойти? вернуться «Как за косу таскал монашку бонза!..»— В этом сиджо (в корейском это — чансиджо) неизвестный автор осуждает свары среди придворных группировок. вернуться Тхэсан— Здесь, видимо, идет речь о знаменитой в дальневосточной поэзии горе Тайшань. вернуться Мондаль— блуждающая душа умершего (умершей) неженатым (незамужней). |
