* * * Не обещалась она, Но думал я, вдруг придет. Так долго я ждал. О, если б всю ночь не смеркалось От белого света до белого света! * * * «Несчастный!» — шепнешь ли ты? Когда бы могло состраданье Проснуться в сердце твоем! Незнатен я, но различий Не знает тоска любви. * * * Я знаю себя. Что ты виною всему, Не думаю я. Лицо выражает укор, Но влажен рукав от слез. * * * Меня покидаешь… Напрасно сетовать мне, Ведь было же время, Когда ты не знала меня, Когда я тебя не знал. Разные песни Когда я посетил Митиноку [1781], то увидел высокий могильный холм посреди поля. Спросил я, кто покоится здесь. Мне ответствовали: «Это могила некоего тюдзё». — «Но какого именно тюдзё [1782]?» — «Санэката-асон» [1783],— поведали мне. Стояла зима, смутно белела занесенная инеем трава сусуки [1784], и я помыслил с печалью: Нетленное имя! Вот все, что ты на земле Сберег и оставил. Сухие стебли травы — Единственный памятный дар. [1785] * * * Песня разлуки, сложенная по случаю отъезда одного из моих друзей в край Митиноку: Если вдаль ты уедешь, Я буду глядеть с тоской, Даже луну ожидая, Туда, в сторону А́дзума, [1786]На вечернее темное небо. * * * Сочинено мною, когда на горе Коя [1787]слагали стихи на тему: «Голос воды глубокой ночью» Заблудились звуки. Лишь буря шумела в окне, Но умолк ее голос. О том, что сгущается ночь, Поведал ропот воды. Стихи, сложенные мною, когда я посетил край Адзума * * * Разве подумать я мог, Что вновь через эти горы Пойду на старости лет? Вершины жизни моей — * * * Порою заметишь вдруг: Пыль затемнила зеркало, Сиявшее чистотой. Вот он, открылся глазам — Образ нашего мира! * * * Непрочен наш мир. И я из той же породы Вишневых цветов. на ветру облетают, Скрыться… Бежать… Но куда? * * * Меркнет мой свет. Заполонила думы Старость моя. А там, вдалеке, луна Уже идет на закат. * * * Возле заглохшего поля На одиноком дереве Слышен в сумерках голос: Голубь друзей зовет. Мрачный, зловещий вечер. Когда я шел в край Адзума, чтобы предаться делам подвижничества, я сложил стихи при виде горы Фудзи Стелется по́ ветру Дым над вершиной Фудзи, В небо уносится И пропадает бесследно, Словно кажет мне путь. * * * Не помечая тропы, Все глубже и глубже в горы Буду я уходить. Но есть ли на свете место, Где горьких вестей не услышу? * * * Когда бы в горном селе Друг у меня нашелся, Презревший суетный мир! Поговорить бы о прошлом, Столь бедственно прожитом! Сикиси-найсинно [1789] Перевод Веры Марковой * * * О, быстротечность! На изголовье случайном В дреме забывшись, Смутной тенью блуждаю По тропе сновидений. * * * Напрасно гляжу вокруг. Куда устремиться душою? Нет такой стороны. Весну провожая, темнеет Вечернее небо. Песня весны Дверь хижины в горах Осенена ветвями сосен, Не знающих весны. Прерывистою цепью капель Сочится талый снег. * * * Любуюсь тобою, И пусть этот день весны В прошлое канет,— Слива у самой кровли, Не забывай меня! * * * Мое мимолетное Минувшее озирая взглядом, Считаю в памяти: Сколько весен я провела, Печалуясь о вишневых цветах! вернуться Митиноку— старинное название северного края, включавшего в себя пять провинций. вернуться Санэката-асонбыл сослан на север после ссоры с одним из могущественных сановников из правящего рода Фудзивара. Умер в изгнании. Асон— почетное звание аристократа. вернуться Трава-сусуки(мискант) — имеет вид высоких метелок. Одна из осенних трав. вернуться Единственный памятный дар— Имеется в виду японский обычай перед смертью завещать своим друзьям памятные дары. вернуться Туда, в сторону Адзума. — Старинное название для восточных провинций. вернуться Гора Коянаходится в префектуре Вакаяма. Еще в IX веке на ней был возведен монастырь буддийской секты Сингон. вернуться Вершины жизни моей // Сая-но Накаяма. — Горы, знаменитые в японской поэзии. Находятся в префектуре Сидзуока. Через эти горы шел некогда трудный и опасный путь паломников. Надо было преодолеть высокие перевалы. В то же время это был радостный путь, к нему вела целая жизнь. вернуться Сикиси-найсинно(1151–1201) — дочь императора, поэта Готоба. С восьмилетнего возраста в течение одиннадцати лет была жрицей-весталкой при синтоистском храме Камо, оставила служение по болезни. В 1197 году на нее пало подозрение, что она приняла участие в политическом заговоре. Чуть не была сослана, постриглась в монахини. Феодальные междоусобицы, собственная трагически сложившаяся судьба напоили печалью глубоко искреннюю поэзию Сикиси-найсинно. Как ученица Тосинари, она воплотила в своих стихах принцип «югэн». Сорок девять ее танка включены в антологию «Синкокинсю». Романтическая легенда связала ее имя с именем великого поэта Сайгё. |
